лавками. Что-то толкало ее вперед, некое глубинное и первобытное влечение к чему-то, что чувствуешь, но еще не видишь. Она поплелась дальше. Витрины магазинов и фонари сливались в причудливое целое.
Наконец она оказалась перед ярко освещенным фасадом, в голубом неоне и желтых буквах. Похоже, некогда это было кинотеатром, но теперь здание использовалось для другого рода развлечений.
Бинго.
Вечеринка явно только что закончилась, и толпа женщин спускалась по ступеням. Некоторые были в шалях, некоторые в пальто, некоторые просто в серебристых топиках с глубоким вырезом и юбках. Они хрипло смеялись. Проститутки, с отвращением подумала Дэйзи.
За ними шествовала стайка пожилых женщин в длинных пальто и шерстяных шапочках, которые шли по одной или подвое.
И тут все чувства Дэйзи обострились. Во рту пересохло, каждая деталь начала приобретать особую резкость, словно в луче фонаря. Она слышала запах лавандовых духов, любовно вытрясенных из флаконов, купленных двадцать лет назад. Она ощущала, как на ощупь, грубую вязку их кардиганов и шарфов. Она видела на их головах проблески кожи через аккуратно завитые волосы. Когда они расходились по своим углам, прощаясь, махая руками и пощипывая друг друга за щеки, Дэйзи запоминала, по каким улицам они идут, в каких направлениях, кто опирается на палку, а кто нет, кто уходит в компании, а кто один.
Они были ее естественной добычей.
И завтра охота начнется снова.
Глава 6
Спустя несколько недель после вскрытия Марк Лэпсли и Эмма Брэдбери ехали в «мондео» Эммы в Ипсуич. Официально Ипсуич не входил в зону их ответственности, находясь в пределах саффолкской полиции, однако Лэпсли перед отъездом сделал несколько звонков, и они получили разрешение продолжить расследование. Дороги были забиты, но Эмме удавалось петлять в массе машин, то обгоняя их, где необходимо, то выискивая пути объезда, чтобы добраться до места побыстрее. Лэпсли сидел, втиснувшись в пассажирское кресло с закрытыми глазами. Рев двигателя наполнял его рот мармеладом и заставлял конвульсивно сжиматься слюнные железы. Он так притерпелся к звуку своей машины, что больше не ощущал его вкуса, но в машине Эммы он был еще недостаточно долго, чтобы привыкнуть к шуму или абстрагироваться от него. Он предпочел бы сам сидеть за рулем, но им не было смысла отправляться в поездку на двух машинах, а полицейский этикет требовал, чтобы сержант вез главного инспектора, а не наоборот.
Один раз Эмма потянулась, чтобы включить радио. Но он твердой рукой выключил его. Она непонимающе взглянула на него, но ничего не сказала.
После серии поворотов, расстояние между которыми становилось все короче и короче, Лэпсли открыл глаза и увидел, что Эмма сбросила скорость и ищет место для парковки. Они находились на широкой дороге, обсаженной серебристыми березами и липами, а за ними стояли соединенные друг с другом общей стеной дома, построенные примерно в 1970-х годах. В большинстве садиков виднелись велосипеды, мотороллеры или игрушечные тракторы и грузовики. Местность создавала приятное ощущение процветания и устойчивости. Это не были те похожие на запущенные колодцы имения, которые по работе приходилось навещать Лэпсли. Таковы издержки профессии полицейского. В конце концов у тебя вырабатывается искаженное представление об окружающем мире.
Эмма припарковала машину под липой. Когда они с Лэпсли вышли на дорогу, главный инспектор оглянулся. Других машин на дороге не было. Лэпсли подумал: что же конкретно он высматривает? Может, черный «лексус»? Он покачал головой, осуждая себя за то, что начинает воспринимать идею заговора чересчур серьезно, и снова повернулся к Эмме.
Эмма мрачно взглянула на нависающие ветви.
— Это дерево мне всю машину зальет соком, — пробормотала она. — Это точно. Такой липкий сок. Нахлебаешься, пока смоешь, а если не смоешь, то на покрытии останутся пятна.
— Ничего, — успокоил ее Лэпсли. — По дороге назад остановимся на мойке.
Она нахмурилась:
— Эта машина никогда не бывала внутри мойки, и я не собираюсь ее к этому приучать. Знаете, что делают с краской эти вращающиеся щетки? Лучше уж тереть ее наждачной бумагой.
На воротах ближайшего дома была прикреплена табличка с номером 58. На недавно подстриженной лужайке размещался металлический манеж для детей, из-под него пробивалась более высокая трава и островки ромашек.
— Это последний известный адрес Вайолет Чэмберс, — пояснила Эмма. — Непохоже, что дом заброшен. Не похоже и на то, что здесь жила пожилая женщина.
— Если она жила с семьей, кто-нибудь уже давно сообщил бы об ее исчезновении, — сказал Лэпсли.
— По имеющейся информации, они этого не делали.
Лэпсли подошел к дому. Окно в спальне было открыто, а на подъездной дорожке стояла «тойота- камри» красно-коричневого цвета. В задней части салона — лицом назад — были оборудованы два детских сиденья.
Рот наполнился теплым вкусом ванилина, и поначалу Лэпсли не мог понять почему. Затем услышал доносящиеся из-за дома детские крики. От этих звуков, вкуса и воспоминаний, которые они воскресили, у него вдруг закружилась голова: он протянул руку и схватился за опору качелей.
— С вами все в норме, сэр?
— Все прекрасно. — Он выпрямился. — Давайте займемся делом.
Эмма позвонила, и они немного подождали. В доме послышались шаги, затем дверь открылась. На них удивленно смотрела женщина, возрастом за тридцать. Каштановые волосы убраны в хвост, цветная шелковая блуза свободно подпоясана под грудью, вельветовая юбка-брюки.
— Да? — осторожно спросила она.
— Главный детектив-инспектор Лэпсли, полиция Эссекса. — Он показал служебное удостоверение.
Женщина безучастно взглянула на него.
— А это детектив-сержант Брэдбери. Простите за беспокойство, но мы ищем дом Вайолет Чэмберс.
Женщина покачала головой:
— Я знаю здесь большинство семей. И никогда не слышала о Вайолет Чэмберс.
— Это пожилая женщина. За семьдесят.
— Мы здесь в основном проживаем семьями. Через дорогу живет одна пожилая пара — номер 67. Может, они ее знают.
Вперед выступила Эмма, откинув волосы назад движением головы.
— Как давно вы проживаете в этом районе, мисс?..
— Уетералл. Миссис Сьюзи Уетералл. — Она улыбнулась Эмме, а Эмма улыбнулась в ответ. — Мы переехали сюда шесть месяцев назад. Мы снимаем дом, но нам здесь так нравится, что надеемся приобрести дом на этой дороге, как только появится предложение.
— Почему вы переехали сюда? — спросила Эмма.
— Фирма моего партнера переехала сюда из Лондона. Мы решили, стоит попытать счастья, чтобы поискать место, где лучше жить. — Она жестом показала на сад. — И нам повезло.
Лэпсли при этих словах улыбнулся.
— У кого вы арендуете дом?
— У агентства по недвижимости, что возле станции. Не помню название.
— Вы знаете, кто проживал в доме до вас?
Она покачала головой:
— Нет. Но они оставили дом в идеальной чистоте.
