— Кто более достоин этого, нежели Великий Кибер Ферро! Да здравствует железный диктатор!
Что-то двухсложное рявкнули агнцы. В наступившей вслед за тем тишине были слышны шаркающие шаги премьер-министра. Он, горбясь, сошел с трибуны, а навстречу ему двигался кибер Ферро. И когда они поравнялись, в зале раздался смех. Премьер вздрогнул. Слева, в первом ряду, негромким (но было слышно всему залу), срывающимся от смеха голосом сменный редактор “Феникса” произнес:
— Прохвосты! Нашли-таки себе фюрера!
— Я арестую вас, Норман Бекет! — прохрипел премьер.
— Знаю! Но разве вы не сдали полномочия? Вот только что и на глазах всей страны.
— Проклятый мысляк! Язычник! — загремел, не вставая, генерал Баргис. — Вывести его!
И пока агнцы, потея от усердия, выволакивали из зала Нормана, Нури напряженно рассматривал его худощавое лицо с обожженной кожей и отекшими от перегрузок глазами, редкие волосы и большие, с синими венами руки пилота-межпланетника.
— Где же право открытой дискуссии? Боитесь пустить меня на трибуну!
Нормана увели. За столом правительства замешкались, зашептались… Потом пророк Джон отодвинул кресло, направился к трибуне. Но Ферро, его кибер, одним движением четырехпалого манипулятора остановил пророка, и голос его загремел в зале. “Ну да, он не нуждается в усилителе”, — вспомнил Нури.
— Люди, вы призвали меня, чтобы я разрешил противоречия, которые вами порождены. — Кибер, кажется, принял игру всерьез. — Гомо фабер, способный строить мыслящие устройства, оказался не в состоянии построить простейшую схему производства — потребления, хотя критерий оптимальности такой схемы очевиден и вытекает из принципа экономии энергии: потреблять все, что производится, производить не больше, чем нужно для потребления. Тот, кто задает программу (жест в сторону пророка), усматривает противоречие в том, что производится больше, чем можно потребить. Нужен ли я для решения столь примитивной задачи: следует сократить производство. Я это предлагаю, поскольку схема общества по заданной мне программе считается неизменной!..
Нури слушал. Речь кибера, его однолинейная примитивная логика создавала впечатление какой-то карикатуры на глубокомысленные рассуждения премьера. Но ведь и решения государственного масштаба, судя по результатам, принимаются правительством на столь же убогом уровне мышления. О, Мардук!
Но одновременно Нури отмечал какие-то необычные выбросы в речи робота. “Что-то в нем неладно”, — подумал кибернетик. Он несчетное число раз имел с Ферро телеконтакты, но видел его впервые: кибер как кибер, слегка утрированная внешность, присущая роботам для домашних услуг. Отличная машина. И конечно, он весь во власти формальной, машинной логики. Но не может быть, чтобы пророк не отрепетировал, не проиграл много раз программу поведения и выступления кибера в парламенте. Откуда же тогда эти флуктуации в поведении и в словах Ферро, незаметные пока для окружающих, но очевидные для него — наладчика кибернетических устройств.
…— Следует сократить число автоматов, — продолжал кибер, — увеличится занятость…
Ну вот, все становится на свои места: луддизм, чистейший пример формальной логики, не способной не то что оценить значимость связей, а просто выявить действующие факторы. Это уже было, и даже жрец-хранитель, обсуждая стратегию Армии Авроры, высказывал опасения, не есть ли разрушение предприятий язычниками проявлением неолуддизма на данном витке истории. “Не есть, — ответил ему Дин, — поскольку язычники не против промышленности и назад в пещеры не зовут, они против убийства человечества несовершенной, расточительной и вредоносной технологией производства материальных благ”.
…Формулирую вывод: противоречие устраняется уменьшением количества машин. Я — машина!
Робот сел на пол и неуловимым движением отделил у себя сначала левую, а потом правую стопы и осторожно положил их на пол.
В зале и за столом правительства оцепенели. Через секунду на пол легла ось коленного шарнира и шлепнулась бедренная часть ноги. Ферро отвернул кисть манипулятора, крутанул в плече культю — за ней тянулись цветные жилки проводов.
— Нет! — закричал пророк. — Нет!
— Ах, Джон, отец Джон! Вам же говорили, что мозг Ферро собран из нестандартных элементов, он чреват сбоем программы. Не вняли предупреждению, честолюбец!
Норман Бекет стоял в проходе между креслами. Рядом с ним, просветленный и прекрасный, Олле со своим Громом. За их спинами офицеры Армии Авроры квалифицированно и без шума заменяли караулы лоудменов.
Норман поднялся на трибуну, придвинул панель с микрофонами.
— Пока мы там в кулуарах убеждали многих, что агнца божьего украшает кротость, а оружие кроткому ни к чему, вы здесь, кажется, все проблемы успели решить? — Со странным выражением он смотрел, как корчится на полу несчастный кибер. — Людям нечем дышать, мы пьем отравленную воду. Разрушена сама основа жизни. И никакие софизмы, а они продиктованы властолюбием, личными амбициями или невежеством наших властителей, не могут оправдать отказ от экологической помощи. — Норман говорил, не повышая голоса. — Мы предлагаем эту помощь принять незамедлительно. На этом условии Армия Авроры, командование которой я представляю, прекратит свою деятельность.
Верхняя палуба пятимачтового фрегата, поднятая над волнами на десяти метровую высоту, звенела детскими голосами. Соленый бриз, опережающий паруса, был сладок и опьянял маленьких джанатийцев.
— А если не будет ветра, Нури? Тогда мы остановимся на самой середине океана? Воспитатель Нури, если не будет ветра?
Веерный строй парусных барков и гафельных шхун уходил за далекий горизонт, и Нури думал, что сверху, с высоты полета дирижабля-катамарана, сопровождающего флот, парусники, наверное, кажутся цветами, уроненными на складчатую скатерть океана.
— Ветер будет…
Марк Азов, Валерий Михайловский
КАПИТАН — ДОЧЬ КАПИТАНА
— Обычно из музеев пропадают картины. Но картина, как видите, на месте. Исчезла модель: девушка, которая позировала художнику. Здесь она изображена в виде Дианы, самой быстроногой из греческих богинь. Лиза, так звали девушку, была танцоркой, крепостной балериной, танцевавшей Диану “на феатре” графа. Художник, тоже крепостной человек, назвал свою работу “Почивающая Диана”. Отдыхающая Диана. Юная богиня прилегла после удачной охоты у входа в грот на согретой солнцем оленьей шкуре и ненароком вздремнула. Словом, во всем, что касается выбора сюжета и модели, никаких загадок нет. Труднее постичь, как этот шедевр удержался на стене, где его повесили еще в XVIII веке. Войны, мятежи, нашествия, пожар Москвы, революция, эвакуация… Впрочем, и это как-то можно объяснить… Ну хотя бы героизмом сотрудников музея.
Но вот что остается тайной даже для самих сотрудников, о чем говорят только шепотом, так это таинственное исчезновение Лизы! Как только из-под кисти художника глазам явилась нарисованная девушка, живая пропала без следа.
Что значит чудес не бывает? Граф как раз и позаботился, чтоб не было. Вокруг оранжереи, где художник писал “Лизкину персону”, он предусмотрительно расставил стражу — гайдуков с ружьями. Мышь бы не проскочила — не то что крепостная девка.
Да и не стала бы она бежать без художника. В то время уже ни для кого не было секретом, что между художником и танцоркой… амур… Да такой, что хоть берись за руки и беги топиться. Благо бежать не далеко: овальный пруд, вы его и сейчас видите, — под окнами.
Но главное, граф был предупрежден, потому что примерно за неделю до описываемых событий Ванюша — так по непроверенным данным звали крепостного живописца, — подновляя плафоны в кабинете
