— В Кроу-Таун, о Боже милостивый! — воскликнул Билли.
— А что, Джо молод, — сказала Мария, — и ему нравятся такие места.
— Я старый, и они мне не нравятся, — изрек Билли. — По мне, лучше умереть, чем отправиться в Кроу-Таун.
— А кто сказал, что тебе надо отправляться туда? — спросила Мария.
— Вудроу Калл повесил немало мексиканцев, — объяснил Билли. — Так что мне лучше поехать и предупредить Джо. Такой шустрый, как Джо, еще может успеть исчезнуть. Если это поможет, я поеду в Кроу-Таун.
— Ты не слушаешь меня, — прервала его Мария. — И не даешь мне сказать. А когда мне это удается, мои слова пролетают мимо твоих ушей. Я поеду в Кроу-Таун сама.
— Ты? — удивился Билли. — И насколько, ты думаешь, тебя хватит в этой вонючей дыре?
— Настолько, чтобы предупредить моего сына, — твердо ответила Мария.
— Нет, поеду я. Джо от меня ждет информации о служителях закона и им подобных, — настаивал Билли.
— Ты потерял свою лошадь, — напомнила Мария.
— Ну и что, это не единственная лошадь в мире, — возразил Билли. — Я могу раздобыть другую. Я сомневаюсь в том, что сам Вудроу Калл решится сунуться в Кроу-Таун, — добавил он. — Там все его ненавидят. Ему пришлось бы перестрелять весь город.
— Ты забываешь, каков он на самом деле, — заметила Мария. — Если его наняли, он поедет туда. Если его послали убить Джо, он поедет в любое место за ним.
— Что ж, я доберусь туда раньше него, даже если мне придется идти пешком, — заявил Билли. — Он показал мне от ворот поворот. Я такого не забываю.
Воспоминания о Кроу-Тауне вызвали в нем такую нестерпимую жажду, что он бросился в лавку и купил две бутылки текилы. За лавкой был навес, в тени которого он присел и быстро опустошил одну из них. На середине второй, когда к нему уже подступало беспамятство, подъехал пастух, на поводу у которого брела его пропавшая лошадь.
— Я нашел твою лошадь, старик, — сказал пастух Педро.
Билли вдруг почувствовал, что одна только мысль о его лошади, не говоря уже о ее виде — насколько позволяло ему зрение, приводит его в ярость. Зловредное животное заставило его испытать не только неудобство, но и позор. Для человека с его репутацией появиться на своих двоих в таком городе, как Охинага, где был всего один салун, значило окончательно подорвать уважение к себе.
Без колебаний, но не без труда он вынул из кобуры пистолет. Рука словно отказывалась направляться туда, куда ее посылал мозг. Она частенько бунтовала, когда он был пьян. Не в конце концов ему удалось более или менее твердо вскинуть пистолет и выпустить всю обойму в направлении Педро и лошади. Он, безусловно, не хотел причинить вреда Педро, который был приличным пастухом. Он намеревался лишь пристрелить свою лошадь, попав ей в голову, если возможно. Но единственной жертвой расстрела стал маленький белый козленок, от нечего делать оказавшийся там, где не нужно.
— Благодарю. — Педро приподнял шляпу перед стариком, привалившимся к стене лавки. — Одним козленком меньше на моем жизненном пути.
Происшедшее вызывало у Педро отвращение. Старик был когда-то знаменитым следопытом. Говорили, что он выслеживал даже индейцев. И был к тому же непревзойденным стрелком. А теперь не мог попасть в свою собственную лошадь с расстояния двадцати ярдов. Лучше уж умереть, считал Педро, чем болтаться, стреляя в чужих коз.
Позднее Билли обнаружил кусты, где было больше тени, чем под хилым навесом лавки и, перебравшись туда, прикончил вторую бутылку и задремал. А когда проснулся с пустой бутылкой и разряженным пистолетом, обнаружил рядом с собой Марию, которая, стоя на коленях, привязывала к его ногам веревку. Возле нее виднелась его кобыла. Затем его медленно поволокли. Если бы его волокли быстро, желудок наверняка бы не выдержал и изверг свое содержимое. Когда волочение прекратилось, он оказался за домом Марии, возле насоса, которым качали воду, и, прежде чем Билли успел сообразить, в лицо ему ударила холодная струя. Он почувствовал, что может захлебнуться. Но вскоре струя перестала бить в лицо, и он понял, что не захлебнется. Попытавшись встать, Билли сильно ударился головой о насос, из которого Мария поливала его.
— Я должна идти искать Джо, — сказала Мария. — Присмотри за моими детьми. Позаботься, чтобы с ними ничего не случилось.
— Ладно, позабочусь. Ты вооружена?
— Нет, я не люблю оружия, — ответила Мария.
— Ты должна взять мой пистолет. Так будет безопаснее.
— Мне не нужен твой пистолет, Билли, — отказалась Мария. — Если у меня будет с собой пистолет, его могут отнять и им же убить меня. Мне надо, чтобы ты остался здесь и позаботился о Рафаэле с Терезой.
Но Билли удалось настоять на своем, и Мария взяла его пистолет. Когда она уже уезжала на своей пятнистой кобыле, до Билли дошло, что Мария называла его по имени. Значит, она переменилась. В последний раз она обращалась к нему по имени несколько лет назад.
6
Завидев капитана, Боливар расплакался.
— Капитан, капитан, — говорил он всхлипывая. Калл привык к этому, поскольку Бол плакал при каждом его появлении. А вот Брукшир, видевший старика впервые, был смущен. Место, в котором ютился старик, представляло собой всего-навсего глинобитный навес.
Вскоре принялась плакать и Джозефета — мать семейства, ухаживавшего за Боливаром.
— Бог послал вас как раз вовремя, капитан, — проговорила она срывающимся голосом. — У Роберто больше не хватает на него терпения и он бьет его.
— Он не должен его бить, — сухо сказал Калл. — Разве Бол заслуживает такого обращения?
— На прошлой неделе он поджег себя, — объяснила Джозефета. — А иногда пытается зарезаться. По ночам он кричит и будит детей.
Калл вздохнул. Бол был белый как лунь. Рыдания все еще сотрясали его тщедушное тело.
— Его нужно подстричь, — заметил Калл. Волосы у старика отросли до самых плеч и делали его похожим на привидение.
— Прошлый раз, когда мы стригли его, он выхватил ножницы и попытался заколоть Рамона, — ответила Джозефета. — Потом он вонзил их в себя. Мне кажется, он хочет совершить грех и наложить на себя руки.
Калл относился к Джозефете с большим уважением. На руках у нее находилось девять или даже десять детей и муж, почти ничем не отличавшийся от них. Деньги, которые Калл платил за содержание Бола, были для семьи едва ли не единственным средством существования.
Калл понимал, что старик с годами стал несносным, но не предполагал, что до такой степени.
Брукшир кипел от возмущения. Старик будет явной помехой им, хоть капитан и утверждал, что они повезут его с собой не дальше Ларедо. Тем не менее им дорога каждая минута, считал Брукшир. Вернее, так считал полковник Терри. И в этом нельзя было усомниться. Полковник ждал, что они схватят Джо Гарзу прежде, чем тот успеет ограбить еще один поезд, особенно из тех, что перевозят денежное содержание военных. Военным не нравилось, когда умыкали их деньги, и они уже намекали, что найдут другой способ доставки, если сопливый мексиканец нападет еще раз.
Один из мальцов Джозефеты привел из-за дома мула, на котором возили Боливара. Мальчик приладил седло, и им не без труда удалось вскинуть Боливара на костлявую спину животного. Брукшир совсем пал духом. Старик не мог даже взобраться на собственного мула. Но капитана это, похоже, не трогало. Со стариком он был терпелив и дал женщине приличную сумму за труды.
— Мне очень жаль, что Бол доставил вам столько беспокойства, — извинился Калл. — Он просто
