Может, ей следует отнести их обратно?
«Как же, додумалась, – ухмыльнулся внутренний голос. – Дождись еще ночи, прокрадись в конюшню с этими деньгами и положи туда, где взяла. Как будто их до сих пор никто не хватился. Как будто никто и не заметил их исчезновения».
А что, если ее схватят, когда она принесет деньги обратно? Молли содрогнулась от одной мысли об этом. Ведь это равносильно тому, как если бы ее поймали в момент кражи. О последствиях даже подумать было страшно.
Да и, кроме того, их просто нельзя нести назад. Одну двадцатидолларовую банкноту она уже потратила. Не в силах удержаться от соблазна, ошеломленная свалившимся на нее богатством – живой наличностью, которая не была заранее запланирована на оплату жилья, еды и прочих нужд, – она по пути домой остановилась у магазинчика «Данкин Донате» на Версаль-роуд. Дома малыши проснулись, разбуженные запахом свежих сдобных булочек и молока. Что за лакомство! Все дети, даже четырнадцатилетний Майк, который в последнее время редко проявлял энтузиазм, были в восторге.
Что бы ни случилось – пусть даже ей придется провести остаток дней своих в тюрьме или того хуже, – Молли никогда не пожалеет об этих булочках.
Как ни крути, но деньги им были нужны позарез. Воровать, конечно, нехорошо, но это лучше, чем голодать, особенно если учитывать и скорую перспективу оказаться без крова – ведь жилье ей как служащей конюшен предоставлялось со скидкой, за сто пятьдесят долларов в месяц. Только благодаря работе у них была и крыша над головой, скудное питание для нее самой и четверых детей, – и вот теперь работы не стало.
Все, чем она отныне владела, были пять тысяч наличными.
Но, разумеется, в тюрьму ей вовсе не хотелось. Как и другого, более страшного исхода. Что будет тогда с детьми?
Шаги, затопавшие по дощатым половицам ветхого крыльца, заставили Молли обернуться к двери. Поступь твердая, уверенная. Шаги делового человека. На детскую шалость не похоже. И это явно не сотрудник коммунальной конторы, пришедший отключить электричество или газ за неуплату. И не чиновник социальной службы, и не праздно прогуливающийся сосед-военный, пришедший пожаловаться на детей. Из прошлого горького опыта Молли знала, кому могут принадлежать эти шаги.
Все это было серьезно.
Она вскочила с табуретки, с которой обозревала свидетельство своей вины, и схватила со стола мешок с деньгами. Ей едва хватило времени, чтобы засунуть его в шкафчик под раковиной и вооружиться дробовиком, который хранился за холодильником, прежде чем раздался стук в дверь.
В ружье не было патронов – она боялась держать его заряженным в присутствии детей. Гильзы были спрятаны под матрацем в ее спальне, но стучавший в дверь не мог этого знать. Впрочем, ружье в ее руках было лишь средством устрашения, а вовсе не предназначалось для убийства.
Скрипнувшие пружины и оглушительный лай возвестили о том, что Порк Чоп тоже услышал стук. Огромная псина – помесь немецкой овчарки с непоймикем, – Порк Чоп своим устрашающим видом мог отпугнуть и дьявола. Черный, с рыжими подпалинами, с длинной курчавой шерстью, добавлявшей объем его и без того внушительным размерам, Порк Чоп на самом деле был безобиден, как котенок.
Но стучавший в дверь не знал и этого.
Царапая когтями по линолеуму, Порк Чоп чуть не сбил Молли с ног в своем бешеном рывке к двери. Он ощетинился и лаял так, что мог разбудить и мертвого.
«Буйвол», – мысленно обозвала его Молли и подошла к собаке. Крепко зажав приклад ружья под мышкой, она открыла хлипкую деревянную дверь и схватила Порк Чопа за ошейник, словно опасаясь, что он растерзает любого, кто окажется на пороге.
Пряные ароматы бабьего лета ворвались в приоткрытую дверь. Обычно хрустальная свежесть этой осенней поры действовала на нее умиротворяюще – Молли любила октябрь; любила яркий солнечный свет, брызжущий на пестрый ковер из золотисто-красных листьев, устилавших двор; любила мягкое осеннее тепло, запах дымка, витавший в воздухе. Но волнение, которое она испытала сейчас, нельзя было назвать обычным, так что прелесть погожего дня не вызвала в ней привычных эмоций.
За сетчатой дверью стоял мужчина. Молли не стала открывать эту дверь и молча смотрела на незнакомца, крепко вцепившись в ошейник Порк Чопа, неудержимо рвавшегося в бой. Его огромные челюсти угрожающе разверзлись, обнажив клыки, которые могли бы украсить любой фильм ужасов. Одного взгляда на собаку незнакомцу оказалось достаточно, чтобы отступить от двери.
Молли никогда прежде не видела этого человека. Лет сорока, среднего роста, худощавый, с коротко подстриженными соломенными волосами, сильным загаром и пронзительным взглядом голубых глаз, в темном костюме и при галстуке, он выглядел солидным и мрачным. Наемный убийца? Она отпустила ошейник Порк Чопа и направила дуло ружья на пряжку ремня незнакомца. Порк Чоп истерично залаял.
– Чем могу вам помочь? – Ее приветствие прозвучало враждебно.
– Мисс Батлер? – Ему пришлось повысить голос в попытке перекричать собаку.
Молли с трудом подавила в себе желание осадить Порк Чопа, заставить его заткнуться. Пес оглушал ее, но в то же время производил устрашающее впечатление на мужчину по ту сторону двери. Пожалуй, ради этого можно было потерпеть агрессивную псину.
– Нет. – Он пришел не к ней. И не к детям. Молли расслабилась, отметив про себя, что имя, названное мужчиной, было ей не знакомо. Коленкой отстранив Порк Чопа от сетки, она приготовилась захлопнуть дверь.
– Мисс Молли Батлер?
Молли застыла на месте. Имя теперь уже казалось знакомым. Итак, он искал именно ее. В первый раз он неверно произнес ее имя. Молли недоверчиво покосилась на него, и ее пальцы крепче впились в ружье. Не дожидаясь ответа, мужчина полез во внутренний карман пиджака и извлек оттуда кожаный бумажник.
– Уилл Лайман, ФБР, – сказал он и раскрыл свое удостоверение. – Мне нужно поговорить с вами, мисс Батлер. Вас не затруднит опустить ружье и убрать собаку?
Она могла бы, конечно, исполнить его просьбу – в конце концов, перед ней стоял сотрудник ФБР, – но убрать Порк Чопа было легче на словах, нежели на деле. К тому же было уже поздно. Внимание Порк Чопа переключилось на более достойный объект. Молли успела лишь вымолвить первое предупреждение собаке, как лай сменился пронзительным визгом, с которым Порк Чоп всей своей массой обрушился на хлипкую сетку двери. Неуклюже приземлившись на четыре лохматые лапищи, теперь уже захлебываясь от лая, пес вновь взвился и, сметая стоявшую на пути преграду, вылетел прямо на непрошеного визитера. Сбитый с ног, сотрудник ФБР с криком рухнул на крыльцо, едва не задев головой ржавую металлическую щеколду.
Соседская кошка, явившаяся объектом столь пылкой страсти, оглянулась на исполина, приземлившегося в опасной близости от нее, и стрелой взметнулась вверх по стволу развесистого дуба.
У подножия дерева бесновался Порк Чоп, огрызаясь на незваную гостью, которая спокойно устроилась на нижней ветке и принялась вылизывать мягкую лапку, брезгливо помахивая черным хвостом. Одинокий золотистый лист оторвался от ветки и опустился на нос Порк Чопу. Пес стряхнул его и еще пуще взвился от возмущения.
– Заткнись, Порк Чоп! – крикнула Молли что есть мочи. Впрочем, эффект от ее выпада был равносилен тому, как если бы она промолчала.
Сетчатую дверь, которая никогда не отличалась прочностью (Молли устанавливала ее сама), безнадежно перекосило после атаки Порк Чопа. Теперь она была распахнута настежь, и деревянная рама беспомощно свисала с петель, передним углом упираясь в дощатый настил крыльца.
Молли рассеянно подумала о том, что придется просить Майка, когда тот вернется из школы, помочь ей поставить дверь на место. Майк наверняка начнет ворчать – в последнее время его все раздражает, – но он вполне сможет подержать дверь, пока она подправит петли. Да, и еще придется купить новую сетку.
Слава Богу, есть пять тысяч долларов. Не будь этих денег, с сеткой пришлось бы подождать.
Впрочем, сейчас не время думать об этом. Прежде всего нужно избавиться от человека, распластавшегося у нее на крыльце.
