никак не меньше. Что касается стиля, незнакомец, кажется, предпочитал классику, а не изобилие черной кожи, к которой так тяготело молодое поколение вампиров. Похоже, что костюм чуть ли не от Армани, но наверняка не скажешь, если не посмотришь на этикетки, а я не намерена подбираться так близко. Совсем наоборот.
— У вас крайне необычные глаза. — Вампир обвел меня взглядом, ощущение было такое, будто тебя заворачивают в плотный шелк.
Проклятущая месма. Я стиснула зубы и попыталась сопротивляться мягкому натиску.
— Фотография на сайте, право же, преуменьшает вашу красоту. Вы гораздо прелестнее наяву... во плоти.
— Пардон, не могу ответить тем же, — процедила я.
Вампир качнул головой:
— Фи, фи, будет вам, Женевьева, не язвите. Вы ведь на самом деле иного мнения. Особенно теперь, ведь я нарочно поджидал вас здесь.
Он шагнул вперед мягко, беззвучно, как пантера.
— И совершенно напрасно, — стальным голосом отозвалась я. — Зря время потратили. Я в полицию иду, а не к вам.
Еще шаг — стремительный, рассчитанный на то, чтобы меня напугать. Я стиснула зубы, но не двинулась с места. Вампир остановился на расстоянии вытянутой руки. Смахнул прядь волос со лба, разглядывая меня с лабораторным интересом.
— Очень интригует, — промурлыкал он, полуприкрыв глаза, так что вид у него сделался таинственным и слегка сонным. — Зачем бы вам ввязываться не в свое дело? Ведь оно явно не ваше.
— А это вас абсолютно не касается, — отрезала я.
— Вот тут вы заблуждаетесь, Женевьева. — Каждое слово падало, как тяжелая медовая капля. — Это меня очень даже касается. Я получил задание довести эту прискорбную историю до логического завершения, которое удовлетворило бы всех ее участников. И ваша...
Когда до меня дошел смысл сказанного — а учитывая чары вампирского голоса, дошел он не сразу, — я вздрогнула от удивления, такого сильного, что навеянные месмой истома и сонливость отчасти спали.
— Кто вам сказал, что придуманный вами выход устроит всех участников? — поинтересовалась я.
— Кто сказал? Я сам, конечно. — Вампир усмехнулся, блеснув клыками.
Новая волна месмы — он хочет, чтобы я согласилась с его шуткой.
— Ага. — Я кивнула. — Звучит неплохо. — И послала ему сияющую улыбку.
Лицо вампира сделалось довольное, но он и слова вымолвить не успел, как я перестала улыбаться и, подмигнув, язвительно сказала:
— Но все-таки недостаточно хорошо. Однако попытка засчитывается.
Он засмеялся, и отзвук его смеха заплясал у меня в крови, как пузырьки в шампанском. По спине струйкой потек пот, и я передернулась. Как в спасательный круг, вцепилась в ремень сумки и, собрав все силы, попыталась закрыть от вампира свое сознание. Чем больше затягивалась наша беседа, тем сильнее билась жилка у меня на шее, напоминая, что я сейчас уязвимее обыкновенного.
— Женевьева! — Вампир элегантно пожал плечом. — Что мы сейчас предпримем?
— Вы меня спрашиваете?! — поразилась я.
Он кивнул в сторону участка:
— Стоит вам переступить порог, и вы будете совершенно беззащитны.
На миг какая-то часть меня поверила, будто ему это небезразлично. Но я закусила губы и стряхнула наваждение.
— Вы утрачиваете всю великолепную колдовскую защиту, которую столь старательно выстраивали. И играете по-честному. — Он распростер руки.
— Лучше сообщите что-нибудь, чего я не знаю.
— Вам так не терпится предложить свою кровь?
— А вы как думаете?
— Сколько бравады. — Вампир вновь покосился на вход в полицейский участок, как будто его что-то беспокоило. — Но даже вся ваша сидская магия не спасет от некоторых из нас.
— Вы все сказали? А то я пока ничего новенького не услышала.
Вампир вздохнул, изображая сожаление:
— Ступайте домой, Женевьева. Пока еще можете.
— Что, просто взять и уйти? — Я выпустила ремешок сумки и сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. Я твердо решила не поддаваться его гипнозу, а ведь он внушал мне, что я и впрямь хочу домой. — Уйти, даже не услышав от вас настоящей угрозы? Ну нет, не дождетесь.
На долю секунды в глазах у него мелькнула подлинная печаль, но тотчас сменилась прежним, надменно-ленивым выражением.
— Угрозы... Принуждение... Насилие... — Каждое из этих слов рассекало ночной воздух как лезвием. — Вы и в самом деле этого жаждете?
Я замерла, не в силах пошевельнуться, онемев, с колотящимся сердцем глядя ему в глаза. Внутренний голос, голос рассудка, кричал мне: «Скорее стряхни наваждение! Прогони его месму!» Но какая-то иная часть меня, отчаянно желала подчиниться и согласиться на все, что бы он ни предлагал.
На моей левой кисти сомкнулись холодные пальцы. Моя рука поднялась, кулак разжался — казалось, по моей собственной воле, но на самом деле, конечно же, повинуясь ему. Мои пальцы раскрылись, как цветочные лепестки под солнцем. Покрасневшие полумесяцы на ладони — следы впившихся ногтей. К ним прилила кровь.
— Вы позволите? — Глаза у него были как черный шелк. И как черный шелк, переливался его голос.
Я покорно склонила голову. Вместо «да» получился только короткий вздох.
Железные пальцы вампира сдавили мне кисть так, что косточки хрустнули. Бледное лицо его исказила ярость.
— Нет, произнеси вслух.
— Да, — едва слышно выдохнула я.
На миг его зрачки полыхнули алым огнем, сердце мое захолонуло от ужаса, но он уже пригнулся к моей руке. Я видела чеканный профиль, темные ресницы, шелковые локоны, точеную ушную раковину и черный самоцвет в бледной мочке. Губы его ласкали мою ладонь, потом вампир сладострастно содрогнулся, и мое тело содрогнулось в ответ. Я прикрыла глаза, и теперь остались только ощущения. Он вылизывал каждую линию на моей ладони и горевшие следы от ногтей тоже. Вот острые клыки царапнули по венам, и холодный ветер коснулся моей кожи.
В наступившей тишине зашуршала листва у меня над головой, да еще неподалеку заржали лошади на конюшне. Я очнулась. Открыла глаза.
Улица была пуста.
Вампир исчез.
Я глянула на свою ладонь. Следы от ногтей исчезли, как не бывало. Но на запястье остались синяки — следы стальной хватки вампирских пальцев. Как браслет. Единственное свидетельство того, что мне все это не пригрезилось.
— Женевьева...
Это ветер донес мое имя.
Я резко обернулась, но... никого не увидела. Все мышцы болели от напряжения и пережитого ужаса. Вот нелегкая!
Я обхватила себя за плечи и внезапно ощутила аромат пряностей и лакрицы, повисший в воздухе. Я старалась не обращать внимания на острую боль неутоленного желания. Почему он исчез? Почему разгневался, когда я предложила ему свою кровь? Ничего не понимаю. Не сходится.
— Мисс Тейлор?
Я опять подскочила и обернулась на голос, на сей раз непризрачный.
Алан Хинкли вышел из полицейского участка мне навстречу. Он что-то сказал, но кровь у меня в ушах
