Мик судорожно сглотнул, дернув кадыком:
— Не мог я ответить. Не позволял он мне. А теперь уходи, оставь меня в покое.
— Как поживает Сиобан, а, Мик? — нежно спросила я. — Все еще в Ирландии? Как ее здоровье?
Мик кивнул, хотел было что-то сказать, но не успел — музыканты прервали джигу и сыграли короткий туш. Публика в баре заахала и замерла, а Мик уставился куда-то поверх моего плеча.
Я обернулась и увидела, что на галерее появился вампир и встал, картинно опершись о перила и глядя вниз, в толпу. Поначалу мне показалось, что это сам Деклан, но, присмотревшись, я поняла, что ошиблась. Кто-то из его братцев — или Шеймус, или Патрик. Все они скроены по одному ирландскому образцу — темноволосые красавцы, — но Деклан — настоящий Хозяин. Втроем братья составляли главный местный аттракцион для публики.
Вампир неуловимым движением перенесся с галереи на лестницу: только что его там не было — и вот он. В зале опять заахали. Нет-нет, никаких вампирских трюков, полетов и исчезновений, просто он двигался так быстро, что человеческому глазу не уловить. Своей спутанной темной шевелюрой и угрюмым выражением лица вампир навел меня на мысль о Хитклифе, роковом злодее из «Грозового перевала» Бронте, только вот костюмчик на нем был неподходящий — красный облегающий жилет, почти как у Мика, заправленный в обтягивающие черные джинсы. Зато по цвету все это отлично сочеталось с нарядом той самой решительной блондинки, которую я видела на входе. Теперь она шла прямиком к вампиру. Он протянул ей руку, и девица бессознательно согнула коленки в реверансе. Реверанс в мини-юбке — это очень смешно, но, судя по лицу, она не соображала, что делает. Вампир, не спуская с девицы взгляда, отвесил ей короткий поклон и поцеловал руку — в аккурат туда, где бьется на запястье пульс.
С десяток посетителей бара вскочили и восторженно заплескали в ладоши, вскинув руки над головой, а у Мика в горле что-то сдавленно заклокотало.
Теперь я точно знала, который из братьев красовался на лестнице.
— На Шеймуса сегодня неплохой спрос, — сказала я Мику, потом притворно нахмурила брови и добавила: — А мне-то казалось, что он до девушек не охотник, ему подавай одного рыжего бармена. Долго же ты об этом умалчивал. Интересно — почему?
— Не велено было болтать, — с непроницаемым видом ответил Мик.
Я рассмеялась, но принужденно:
— А то я сама не заметила бы, Мик!
Подоспела другая официантка и, как будто не замечая меня, опустила на стойку поднос, тесно заставленный пустыми стаканами.
— Добавку, позалюста, — прошепелявила она.
— Отвали, Чен! — Мик огрызнулся на нее так, что она шарахнулась прочь.
Я поискала глазами Шеймуса и его спутницу, но они уже скрылись в глубине галереи, где царил сумрак.
— Ну что ж, наверное, это вносит некоторое пикантное разнообразие в любовную жизнь.
— У нас тут не принято этим заниматься.
— Готова ручаться, публика ужасно разочарована.
— Вовсе нет, мисс Тейлор, уверяю вас — наша клиентура более чем довольна.
Я обернулась на этот мелодичный женский голос и встретилась со взглядом дымчатых серых глаз. Белокурая короткая стрижка, безупречный макияж, а платье! Тут было на что посмотреть: облегающий черный шелк с бриллиантовыми и рубиновыми застежками и к нему вечерние, до локтя, перчатки, тоже черные и расшитые рубинами.
— Меня зовут Фиона, я владелица «Тир на н'Ог», — представилась дама. — Деклан ждет вас, пожалуйста, следуйте за мной.
У меня и для нее нашлась улыбка.
— Не будем его задерживать. Ведите.
Фиона направилась к лестнице, но Мик успел ухватить меня за руку — неприятное касание присосок — и прошептать:
— Ты там, смотри, поосторожнее. Деклан не очень-то расположен к мелкой аристократии.
Наверное, мне следовало воспринять эти слова как своего рода извинение.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
«Я иду на встречу с вампиром...»
Эти слова назойливо пульсировали у меня в мозгу, пока я поднималась по лестнице вслед за Фионой, вернее, за ее туфельками — алой замши, с высоченными шпильками, украшенными рубинами. Обилие рубинов наводило на подозрения. Мой колдовской локатор уверенно говорил, что Фиона — из людей, так зачем же она увешалась драгоценностями, будто ведьма или гоблинская королева?
Я пустила в ход магическое зрение. Нет, ни малейших следов чар и магии. А вот там, впереди, у входа на галерею, мерцает голубоватым светом магический охранный барьер. Я прошла сквозь него. Охранные чары коснулись меня, словно паутина, — невесомые, но липкие — и пропустили. Если они и призваны были кого-то остановить, то не меня.
— Сюда, пожалуйста, мисс Тейлор. — Фиона свернула направо.
По всей обширной галерее были устроены отдельные закутки из полукруглых диванчиков с высокими спинками. Закутки пустовали, хотя в каждом горели свечи. Здесь, на галерее, царил полумрак, свет и шум с первого этажа сюда не добирались, словно галерею отделял плотный занавес. Тишина, атмосфера какого- то странного покоя и таинственности...
Месма. Я прикусила губу, да посильнее, чтобы острая боль привела меня в чувство. Значит, в «Трилистнике» повсюду раскинуты сети вампирского гипноза, который и порождает это ощущение расслабленности и умиротворения, что кажется таким естественным. Просто месма ненавязчива и действует исподволь... Ну, вампиры, ну, змеюки подколодные! А ведь заведение-то ирландское, а змей из Ирландии, как известно, много веков тому назад изгнал святой Патрик.
Интересно, что я еще пропустила, кроме вампирских невидимых тенет?
Я вновь присмотрелась к Фионе магическим зрением. Все чисто, никакого ведьмовства, только вот... Рубины у нее на туфельках подмигнули. Проклятие! Игра света? Померещилось? С рубинами связано что-то важное, вспомнить бы еще, что именно...
Фиона остановилась.
А на меня смотрели смеющиеся голубые глаза — ласково и гостеприимно.
— Женевьева, золотце мое, как же приятно наконец тебя увидеть.
На вид ему можно было дать лет сорок, следовательно, Дар он принял позже большинства собратьев. Типичный ирландский красавчик: прямой нос, твердый подбородок с ямочкой, легкая небритость. В одном ухе золотая сережка, и еще что-то золотое — на шее, под свободной рубашкой из белого льна, ниспадающей на черные молескиновые джинсы.
Я не сумела сдержать ответной улыбки. Он прямо-таки излучал благодушие, согревавшее и душу и тело, как тепло очага, или горячий пунш, или аромат свежеиспеченного хлеба — словом, все радости домашнего крова.
Только вот я под своим домашним кровом таких радостей не знала.
Я согнала с лица улыбку:
— Могла ли я отказаться от приглашения, пробудившего столько давних воспоминаний?
Деклан бархатно рассмеялся и прищурился, так что от уголков его глаз разбежались морщинки. Ну очень обаятельно.
— О, воспоминания порой приобретают в нашей жизни такую ценность! — Он протянул руку к моей.
Я не возражала. В конце концов, джи-зав будет действовать еще долго, и бояться мне нечего.
— Сеад майле фаильте. — Пальцы у него оказались прохладными. — Тысячу раз добро пожаловать — на случай, если ты не владеешь гэльским. — Деклан перевернул мою руку ладонью кверху и коснулся губами
