Фиона указала на двоих вампиров:
— Проснувшись, они утолят голод. На то, чтобы справиться с действием яда, им потребуется некоторое время. Они пробудут здесь до самого утра.
Я вытаращила глаза:
— Вы будете кормить их обоих?!
— Конечно. — Она бледно улыбнулась. — Я всегда даю им выпить своей крови, как только они проснутся.
— Они что, не заметят, что вам... нехорошо?
— Заметят, но будет уже поздно. — Она оперлась на Мика. — Как только они утолят голод, Мик даст мне противоядие.
Вид у нее был настолько скверный, что я подумала: «Хорошо бы Мик дал ей противоядие прямо сейчас». Я кивнула в сторону постели:
— Деклан мне солгал.
— Солгал? — нахмурилась Фиона.
— Мелисса — не полукровка.
— Разумеется, нет. — В ее голосе мне почудилось легкое недоумение. — Он сказал вам, что да?
Я покопалась в памяти:
— Деклан мне сказал, что в Мелиссе есть примесь крови волшебного народа.
— Это так, — вмешался Мик. — Бобби постоянно делал всякие опыты и однажды впрыснул Мелиссе мою кровь. Бобби говорил, что она после этого вдруг стала настолько привлекательнее... Вот почему Деклан сделал ее своей шпионкой. Вампиры стали бегать за ней, словно она была сучка в течке.
Ну и картина... тьфу, гадость!
Я поглядела на голых вампиров. Возможно, на словах Деклан мне и не солгал, но магия иногда не обращает внимания на значение — только на намерения.
В голову непрошено пролезло одно воспоминание.
Матильда, моя мачеха, кричит на отца, требует, чтобы он остановился.
Мой отец весь в крови, пахнущей сладкими яблоками, голос его спокоен.
— Женевьева дала мне слово, что больше не будет видеться с этой тварью.
Стиснув мне руку, он заставил меня, девяти лет от роду, упасть на землю на колени. Кровь была еще теплая, она хлюпнула под коленями и пропитала ночнушку.
— Водохранилище таило в себе опасность для всех нас. Теперь Женевьева увидит, к чему приводит неумение держать слово.
Гладкое бледное тело кельпи было почти невозможно узнать — только по лоскутам кожи, которые все еще светились, словно порозовевшая луна.
Отец не убивал кельпи — это были окрестные жители. Они боялись, что кельпи потопит их и похитит их души.
Если бы не я, кельпи успел бы убежать, пока его не нашли. Я и вправду больше с ним не виделась, как и обещала, — просто ходила и говорила с ним, но для магии этого оказалось достаточно.
Послышавшийся рядом шорох вернул меня в настоящее.
— Мелиссу убили без всякого волшебства, — проговорила я.
Фиона ахнула:
— Откуда вы знаете? Вы видели ее тело?
Я посмотрела на нее:
— Мне не потребовалось. Мелиссу убили именно так, как заявила полиция: какой-то вампир высосал из нее всю кровь. — Я показала на Деклана. — Скажите ему об этом. И скажите, что я выполнила все условия нашего договора честь по чести. Теперь его очередь.
— Не понимаю, — нахмурилась она.
— Нельзя нарушать слово, данное представителю волшебного народа. — Я улыбнулась, но улыбка вышла горькой. — Иначе магия с тобой обязательно поквитается.
Мик глядел на меня исподлобья:
— Уходи, Дженни. Нам не нравится, что ты здесь.
Я вздохнула. Фиона с Миком подтвердили то, о чем я уже догадалась, и если они и знали что-то о чарах, то со мной делиться не собирались, разве что под пытками. Свои обязательства я выполнила, но ничего полезного для себя здесь так и не узнала... пока что.
Права ли Фиона в своих прогнозах относительно моего будущего? Был только один способ это выяснить.
Я схватила ее за руку сразу над перчаткой, кожа к коже.
Мик закричал и вцепился обеими руками мне в запястье, а у Фионы глаза сделались огромные и пустые, под тонкой кожей на шее перепуганными зверюшками трепыхались жилки. Я не ослабляла хватку, хотя Мик пытался отдирать мои пальцы от Фиониной руки. Фиона обмякла, тяжело опустилась на колени, хватая воздух ртом, словно рыба на суше.
— Не надо... — всхлипнула она. — Довольно... — На щеках трепетали тени от ресниц.
Я выпустила ее, и она рухнула на пол — дрожащий ворох розового шелка.
— Убирайся! — заорал Мик и толкнул меня к двери. — Убирайся, слышишь?!
После чего подхватил Фиону на руки, прижался щекой к ее лицу и принялся ворковать что-то успокоительное. Отнес ее на кровать и уложил между вампирами.
Она вздохнула и прижалась к Деклану, обняв его, словно гигантского плюшевого мишку.
— Что вы увидели, Фиона? — спросила я напоследок.
Она посмотрела на меня незрячими глазами — зрачки расширены от яда, лоб в бисеринах пота.
— Ничего... — прошептала она. — Сплошной туман.
Вот нелегкая!
Провожать меня было некому.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Я открыла дверь в свою квартиру и застыла на месте: со стороны кухни раздался металлический грохот. Похолодев от ужаса, я заглянула в комнату. Послышался деликатный кашель, а затем негромкий хлопок. На кухонной стойке, рядом с раковиной, возникла домовая Агата:
— Денек тебе добрый, сударыня. — Морщинистые щечки округлились от робкой улыбки. — Ты уж извини, что я тебя тревожу-то.
Я на пробу вдохнула — в легкие просочилось немножко воздуха.
— Добрый день, Агата. Как мило, что ты ко мне забежала.
«В последнее время квартира у меня и так превратилась в проходной двор, — подумала я, — чем же домовая хуже прочих?»
— Ох, дитятко-то мое все звонила, все звонила, так ты что-то к телефонной машине своей не подходишь.
Ну да, мобильник-то мой по-прежнему валяется где-то в «Голубом сердце».
— Ничего страшного, говори, раз пришла. — Я испытующе посмотрела на нее. — Холли опять попала в беду?
Агата робко переминалась с ноги на ногу:
— Нет, сударыня, она просила меня кое-чего передать на словах.
В окно было видно предзакатное солнце. К наступлению темноты я уже должна быть в полицейском участке, под надежной защитой: пусть тогда вампиры бросают друг дружке Вызов до полного удовлетворения, я твердо рассчитываю при этом не присутствовать. Стараясь не выказать нетерпения, я спросила:
— Что передать-то, Агги?
Карие глаза наполнились тревогой.
