упершись локтями в туалетный столик.
Неужели его слова означали, что они больше не увидятся? Этот ли смысл крылся в его словах, когда он сказал: «Подумай, если тебе и правда хочется этого, Лорна… Подумай о том, что тебе придется плакать, мы будем вынуждены врать и изворачиваться».
Она и сейчас готова была разрыдаться.
Так вот, значит, какая она, любовь: это боль и тоска в душе. Лорна даже не подозревала, что любовь может так сильно охватить человека, может полностью перевернуть установившийся уклад его жизни, превратить жизнерадостного человека в страдающего.
Лорна еще раз начертала имя Йенса в обрамлении цветов со склоненными головками, а над ними лица со слезами на глазах. И тут, чуть не расплакавшись сама, она спрятала свои наброски в одну из летних шляпок и закрыла картонку со шляпками крышкой.
Потом Лорна тихонько обошла дом. Ее сестры разглядывали альбомы с вырезками. Серон уже спал. Гидеон курил сигару на задней веранде. Лавиния и Генриетта увлеченно играли в триктрак. Они в напряжении склонились над доской, поэтому даже не подняли головы, когда Лорна появилась на пороге гостиной. Она постояла некоторое время, наблюдая за играющими женщинами, полностью поглощенными своими ходами, потом вернулась наверх и тихонько постучала в дверь тетушки Агнес.
— Войдите, — ответила та, отложив сначала книгу на покрывало кровати.
Лорна вошла в комнату и увидела Агнес, сидящую на кровати и опирающуюся спиной на подушки. Колени тетушки были укутаны одеялом.
— Что ты читаешь? — поинтересовалась Лорна, выглядевшая сейчас как маленькая заблудившаяся девочка.
— О, это один из моих самых любимых старых рассказов из журнала «Харперз». Называется «Анна».
— Я, наверное, помешала тебе.
— Ох, Господи, не глупи. Я этот рассказ читала уже сотни раз. Так, так-так… а в чем дело? — Лицо тетушки Агнес вытянулось. — Ты выглядишь очень расстроенной. Иди сюда, дитя мое.
Она протянула к ней руки, и Лорна упала на кровать, ища убежища в ее объятиях.
— Расскажи своей старой тетушке Агнес, что стряслось.
— Ничего… И в то же время все. Взрослею, повздорила с мамой, да еще эти скучные воскресные вечера.
— Это точно, для нас, одиноких женщин, они кажутся такими длинными, правда? А где же твой молодой человек? Почему ты не с ним?
— Тейлор? Не знаю. Просто мне сегодня не хочется его видеть.
— А ты не поссорилась с ним? Может, в этом и кроется причина твоей печали?
— Нет, вовсе нет.
— А как же твои сестры и Феба, где они?
— Мне и с ними сегодня быть не хочется.
Агнес перестала допытываться. За окном начали сгущаться сумерки, а Лорна продолжала лежать, убаюканная приятными запахами накрахмаленного полотна, фиалок и камфоры.
Спустя некоторое время Лорна спросила:
— Тетя Агнес?
— Да?
— Расскажи мне о себе и капитане Дирсли… как вы полюбили друг друга.
Старая женщина вновь пересказала ей давнишнюю историю о мужчине в белой форме с золотыми эполетами и женщине, которые полюбили друг друга.
Когда повествование закончилось, Лорна так и продолжала лежать на кровати, прильнув к груди тетушки и уставившись на розы и ленты, украшавшие обои.
— Тетя Агнес… — она тщательно подбирала слова, прежде чем продолжить, — а когда ты была с ним, то чувствовала влечение?
«Ох, так вот оно в чем дело», — подумала Агнес. Поступив мудро, она воздержалась от поучительных нотаций, а вместо этого ответила совершенно откровенно:
— Суть любви и заключается во влечении.
— А он тоже испытывал влечение?
— Да, Лорна, я совершенно уверена в этом.
Обе долго лежали молча. Наконец Лорна снова заговорила:
— А когда тетя Генриетта предупреждает меня, чтобы я обязательно брала с собой булавку, то что она на самом деле имеет в виду?
Прошло несколько секунд, прежде чем Агнес ответила:
— Ты не спрашивала об этом у мамы?
— Нет. Да она и не расскажет мне откровенно.
— Ты обнималась со своим молодым человеком?
— Да, — прошептала Лорна.
— Это происходило… наедине?
— Да.
— Тогда тебе следует знать. — Агнес еще крепче обняла племянницу. — Лорна, дорогая, будь осторожна. Будь очень, очень осторожна. Женщина может ужасно запятнать свою репутацию, если будет позволять мужчине подобные вещи.
— Но ведь я люблю его, тетя Агнес.
— Я знаю, знаю. — Агнес опустила морщинистые веки и поцеловала волосы Лорны. — Я тоже любила капитана Дирсли. Мы с ним прошли через то, что сейчас чувствуешь ты, но тебе следует дождаться первой брачной ночи, когда не будет существовать запретов. Вы сможете без стеснения подарить друг другу свои тела, и это будет величайшим наслаждением для вас обоих.
Лорна подняла голову и поцеловала тетушку в щеку. Щека была мягкой и дряблой.
— Тетя Агнес, я тебя люблю. Ты единственная, с кем я могу поговорить в этом доме.
— Я тоже люблю тебя, дитя мое. И хочешь верь, хочешь нет, но и для меня ты единственный во всем доме человек, с которым я могу поговорить. Все считают меня глупее цыпленка, потому что я наслаждаюсь своими воспоминаниями. Но что мне еще остается, кроме коротких разговоров с твоей матерью и постоянных споров с Генриеттой, а твой отец… да, я, конечно, благодарна ему за приют в этом доме, но и он тоже относится ко мне как к ненормальной. Никогда, ни по какому вопросу не интересуется моим мнением. А ты умная девочка, ты на них не похожа. В душе у тебя есть кое-что более ценное, чем стремление к деньгам, власти и высокому социальному положению. Ты любишь людей. Ты заботишься о них, и именно это отличает тебя ото всех остальных. Я часто в своих молитвах благодарю Господа за то, что в этом доме есть ты. А теперь… — Агнес легонько шлепнула Лорну по заду, — я, похоже, слышу, что идет моя сестра. Она непременно выскажет недовольство тем, что ты измяла ее сторону кровати. Так что лучше поднимайся.
Но, прежде чем Лорна успела встать, в комнате появилась Генриетта. Она остановилась, увидев, как Лорна слезает с кровати, затем закрыла за собой дверь.
— Я думаю, такая молодая леди, как ты, должна знать, что нельзя забираться в туфлях на чужую кровать. А тебе, Агнес, не следовало бы позволять ей делать это.
Чтобы еще больше позлить Генриетту, Лорна нагнулась и поцеловала Агнес в щеку.
— Я тебя люблю, — прошептала она. Проходя мимо второй тетушки, у которой на лице было такое выражение, словно она только что выплюнула сверчка, Лорна промолвила:
— Спокойной ночи, тетя Генриетта.
На следующий день, ровно через сутки после свидания Лорны с Йенсом, у ее матери была назначена игра в крокет. Лавиния запланировала это мероприятие еще две недели назад, так что для Лорны было совершенно невозможно отказаться от участия в игре. Игра с участием молодежи должна была начаться рано вечером, Лавиния объявила: «Крокет начнется в шесть часов вечера, после него, уже в сумерках, состоится ужин на лужайке».
