голосом. — Мне только надо позвонить начальнику. Не хочу, чтобы он волновался.
Я поднялась еще на ступеньку, демонстрируя, что подчиняюсь дриадам по доброй воле.
— С работодателем вы сможете связаться из машины, мисс Тейлор. — Сильвия кивнула в сторону блестящего зеленого «роллс-ройса» в нескольких ярдах от входа в музей.
— Хорошо, конечно.
Я сделала покорное лицо, посмотрела снизу вверх на Сильвию с Коротышкой и принялась охлопывать себя по карманам. Где легче прорваться — слева или справа? Машина слева, скрутить меня и запихнуть в нее будет проще, если я побегу в ту сторону. Естественно, для этого меня надо сначала поймать. Значит, предпочтительнее искать спасения справа, несмотря на плохой обзор. Я подчеркнуто нахмурилась и протянула к дриадам пустые руки:
— Вот досада! Извините, Сильвия, я не могу найти телефон в карманах куртки. — Он был в кармане джинсов, так что я не лгала. Я дернула подбородком в сторону двери. — Неужели я забыла его в музее? — Это был вопрос, а не утверждение, — опять же не ложь.
Бледное лицо дриады недовольно вытянулось, затем она коротко втянула воздух носом:
— Малюс, помогите мисс Тейлор получить назад свой телефон. Побыстрее, пожалуйста.
Коротышка кивнул и начал спускаться ко мне.
— Ах, извините, так неловко получилось, — глупо улыбнулась я, поднялась ему навстречу на пару ступенек, резко вскинула руку, словно хотела его подхватить, и воскликнула: — Осторожней, ступеньки мокрые и очень скользкие!
Коротышка вздрогнул, опустил взгляд, руки у него, как я и рассчитывала, замахали в инстинктивном поиске опоры, и тут я схватила его за запястье и дернула. Он потерял равновесие, качнулся вперед, повалился на живот, нырнул в музей и воткнулся панамой прямо в стол билетерши.
Фетровая шляпа только рот разинула. Я одним прыжком преодолела оставшиеся ступеньки, нагнулась и изо всех сил боднула ее в живот. Она упала навзничь, с омерзительным хрустом ломающихся костей рухнула на тротуар, из открытого рта вырвался свистящий выдох. Я перепрыгнула через длинные ноги в брюках и пустилась бежать.
Повернула направо — мимо мелькнули лица двух береток, метнулась в сторону, увернувшись от цепких рук огромного, в три обхвата, парня в бандане с фиолетовыми узорами, низко повязанной на лбу цвета красного дерева. Прибавила ходу — и понеслась вдоль Клинк-стрит. Брусчатка была еще мокрой после дождя, воздух прохладный и влажный, серые предзакатные сумерки растворились в мертвенном свете фонарей, бросавших на дорогу белесые круги.
Сердце у меня неистово колотилось, адреналин бил фонтаном, и я никак не могла взять в толк, что, прах побери, затеяла леди Изабелла. Хорошо, положим, антиволшебные демонстрации нарушили уютный распорядок ее жизни, но зачем было посылать дриад и похищать меня?! Может, это она приделала мину к кубикам из бедра поуки? Я на миг остановилась, напрягла и расслабила икры, вдохнула полную грудь воздуха — и почувствовала, как тело настроилось на привычный быстрый бег. Все-таки от регулярных пробежек есть польза: два-три дня вынужденного постельного режима на морфине почти что не сказались на моей физической форме. Я вполне могла бежать в таком темпе еще несколько миль, однако за спиной слышались глухие удары подметок о землю, и ритм этих ударов был такой же натренированный, как и мой. Я была практически уверена, что за мной гонится парень в бандане, — остальных, по всей видимости, моя выходка застала врасплох и они не успели так быстро отреагировать, а Бандана был единственным, кто попытался меня задержать. Оборачиваться я не стала — или я бегу быстрее, чем он, или нет, и от оглядываний ничего не изменится.
Здания слева внезапно кончились, и просвет закрыла громадина «Золотой лани» — ее мачты вздымались в утыканное звездами небо. Узкую улицу передо мной заполонила толпа клерков из Сити, направлявшихся за вечерней выпивкой в паб возле корабля. Я замахала руками, оскалилась в безумной улыбке и заголосила: «Ио-хо-хо! Пропустите даму вперед!» — и они с добродушным хохотом расступились, глядя, как я петляю между ними и скрываюсь вдали.
Спустя несколько секунд позади раздалось разгневанное: «Эй, поосторожнее!», «Куда прешь!» и «Прочь с дороги!» Похоже, Бандана оказался не таким находчивым и проворным. Я помчалась дальше, но беда в том, что бежать я могла сколько угодно, только вот надо было придумать, куда бежать, где спрятаться, чтобы дриады меня не поймали. Дриады тоже из волшебного народа, поэтому порог их не остановит, в отличие от вампиров.
В лицо ударил порыв ветра, и через несколько секунд дождь принялся хлестать меня по глазам, словно ледяной душ. Обычно моих соплеменников отпугивают железо и сталь, но дриады родились в этом мире, их деревья росли в здешней почве, пили все химикалии, которыми загрязнены дожди. Руки у меня работали, как поршни, я чувствовала, как блондинистый хвост — часть моего Очарования — с каждым шагом шлепает по спине кожаной куртки. К машинам дриады привыкли, но вот поезда… поездов они не любят. В метро никто из них не ездит. К тому же там нет деревьев, так что выслеживать меня будет некому — под землей я могу не бояться предательского шороха листьев.
Я добежала до развилки: левая дорога шла под Лондонский мост, но уводила меня от ближайшей станции и к тому же проходила через открытое пространство. По правой я бы быстрее всего добралась до метро, но, уже повернувшись в ту сторону, я поняла, что путь отрезан: ко мне гигантскими скачками приближались двое высоких долговязых парней. На головах у них были тюрбаны. Может быть, если бы они не бежали, если бы их лица не светились странным бледным светом, словно деревья, с которых только что ободрали кору, если бы в уши мне не ударяли их шелестящие окрики, я бы их и не заметила, — впрочем, оттого что я их заметила, они не исчезли.
— Вот гады, — выдохнула я и, заложив вираж, рванула влево. — Вызывать подкрепление, ребята, — это нечестно!
Улица круто повернула, и я срезала напрямик через тротуар и газон и перепрыгнула низкую ограду садика. Завернув за угол, я увидела тихий участок дороги, который уходил под мост и терялся вдали. Мерному топоту моих ног вторило тройное эхо. Проливной дождь стегал мне лицо и насквозь промочил рубашку. Впереди я различила голубые и зеленые огни дорожной разметки под мостом: вперед в Сити, где дриады всегда чувствовали себя неуютно, потому что там мало деревьев и много твердых поверхностей, но бежать туда было неразумно, ведь я не слишком хорошо знала этот район. Однако, если я правильно помнила, был еще путь на мост и оттуда к ближайшей станции метро, откуда был выход через «Нэнсины ступеньки».
Раздался свирепый рык, и у меня волосы встали дыбом. Во мгле впереди словно бы из ниоткуда возникла огромная собака — размером почти что с датского дога — и встала посреди дороги, преградив мне путь и накрепко упершись лапами в землю. Горло у меня перехватило от ужаса, и я едва не затормозила, но, присмотревшись, с робким облегчением разглядела потустороннее свечение, исходившее от шкуры собаки, словно серебряное северное сияние. Это была Грианна, поука, — значит, она все-таки узнала об игре в кости, хотя я и не назвала все нужные комбинации. Беда в том, что я так и не разобралась, на моей ли она стороне: если дело касалось Грианны, ничего нельзя было утверждать наверняка. Впрочем, не у всех есть фея-крестная в обличье свирепой собаки, которая их ненавидит. Про себя я называла Грианну «фея- пёсная».
Грианна залаяла — громко, настойчиво, — и ее лай разнесся по тихой улице. Люди услышали бы только лай; я услышала слова: «Скорее, дитя, деревья ополчились против тебя!»
Можно подумать, я сама этого не знаю! Стиснув зубы, я ускорила бег.
Поука снова зарычала, ощерив черные клыки, каких не может быть ни у одной собаки, повернулась, прыгнула к лестнице по одну сторону от моста, которая вела к дороге наверху, и исчезла. Я бросилась за ней. Цепляясь за перила, я то ли карабкалась, то ли скакала по ступеням. В груди начинало жечь. Поука мчалась все вверх и вверх, острые когти громко царапали по камню, серебристая шкура отбрасывала на темный пролет гостеприимный свет.
Вторая площадка. Внизу раздавались крики, потом в ушах засвербело от полусвиста-полушелеста: длиннющие ноги парней в тюрбанах перескакивали по две ступеньки зараз. Проклятье. Я переглотнула зарождавшуюся панику и, слыша, как в ушах ухает пульс, и преодолевая боль в перенапряженных мышцах бедер, сосредоточилась на том, чтобы поскорее оказаться наверху.
Когда до конца осталось всего несколько ступенек, внезапно послышались злобное ворчание и рык, а
