— Конечно же. И тебе не нужно просить моего разрешения.
— Да, на ужин… Но ведь я не умею готовить.
— Будь уверена, я помогу тебе, если ты хотела меня спросить об этом.
Адди приподнялась и повернула голову, чтобы посмотреть на Сару.
— Правда, поможешь?
— Конечно, я далеко не лучший в мире повар, но я почерпнула кое-что из наблюдений за миссис Смит. И мы всегда можем спросить совета у Эммы. Теперь же вернемся к твоим волосам. Концы неровные. Подровнять их?
— А ты сумеешь?
— Сделаю если не лучше, то уж не хуже тебя.
— Можно тебе доверять? — В глазах Адди зажегся шутливый огонек.
— Конечно, нет, — ответила Сара, усмехнувшись, и пошла за ножницами.
Адди тихо сидела, пока Сара подстригала ее, бросая уже более светлые прядки волос на пол. Когда она закончила, Адди собрала волосы и спрятала их в маленький марлевый мешочек. Она закрутила волосы на валик и укрепила четырьмя заколками.
— Есть вещи, Адди, которые ты делаешь в сто раз лучше меня.
Адди расцвела от удовольствия.
— Как ты думаешь, Роберту понравится?
— Очень. Ты выглядишь сейчас как настоящая хозяйка дома.
Адди посмотрелась в ручное зеркало еще раз.
— Значит, как хозяйка дома? А черный цвет мне не нравился никогда.
— Уже поздно. Я устала. А как ты?
Они принесли дров из поленницы во дворе, сложенной еще Миммзом, загрузили печь, проверили вьюшки и пошли наверх в свои спальни. Рулер прокралась в комнату Сары, когда она готовилась ко сну, обошла вокруг ее ног, проверила постель и вернулась к Адди. Здесь она будет спать, это будет ее постоянное гнездышко.
Лампы были погашены, и сестры легли на новые простыни, издававшие едва заметный аромат свежеубранного льна.
Сара лежала, глядя на темный потолок. Она не могла сразу заснуть в незнакомой постели и в комнате, где окно находилось в непривычном месте, и слабый свет из него падал под странным углом.
Она думала о Ноа, о том, как сильно она по нему скучала на Рождество, вспомнила о том, как жар бросился ей в лицо, когда она увидела его, входящего в редакцию, пульс забился быстрее, а руки бессильно повисли. Она вновь переживала те минуты, когда они стояли у поленницы и целовались, вспомнила, как захлестнули ее неведомые прежде чувства и какое потрясение она испытала, когда он сказал, что любит ее, и сделал ей предложение.
Невероятно! Саре казалось, что в свои двадцать пять лет она привлекает внимание мужчин не больше чем огородное пугало. И вдруг она влюбилась и любима человеком, который хочет быть с нею всю оставшуюся жизнь. И это через три месяца после приезда в Дедвуд.
— Адди! — тихонько позвала Сара. — Ты не спишь?
— Нет.
— Ты не будешь возражать, если я приглашу на Новый год шерифа?
После легкой паузы Адди ответила:
— А почему я могу возражать?
— Я просто подумала, что лучше спросить тебя заранее.
— Он очень милый человек, Сара, и я не имею ничего против него.
Сара улыбнулась.
— Тогда мы приготовим ужин на четверых.
В канун Нового года Сара закрыла редакцию в четыре часа дня, зашла за свежим хлебом к Эмме и к мяснику, у которого, к счастью, был большой выбор говядины. Затем она вернулась к Эмме, чтобы получить инструкции, как готовить ростбиф.
Войдя в кухню, Сара не узнала ее.
— Ты повесила занавеси?! — вскричала она.
— А тебе нравится?
— О Адди, замечательно! — Конечно, они были далеко не так роскошны, как те, которые украшали их дом в Миссури, но в Дедвуде занавеси на окнах висели в очень немногих домах, они считались роскошью. Адди подрубила длинные белые полотнища, нашила на них кружево и просто повесила их на гвозди, вбитые в верхние углы рамы. Когда Сара вошла, они висели с левой стороны окон.
— А по вечерам мы можем закрывать окна, смотри… — Адди продемонстрировала, как это делать, расправив занавеси и закрепив петли на гвоздях.
— Превосходно! Очень удобно. И какой красивый букет… Аделаида Меррит, ты становишься настоящей домашней хозяйкой… — На клетчатой скатерти стояла ваза, в которую Адди поставила несколько сосновых веточек.
— Я думала, что к сегодняшнему вечеру неплохо было бы придумать что-нибудь особенное.
— И ты выходила на улицу? — спросила довольная Сара.
— Да, я была на кладбище. Вряд ли туда пойдут зимой.
— Это только начало. Кухня прекрасно выглядит, Адди, поверь мне. Но, послушай, нам надо торопиться. Я принесла мясо для ростбифа. Эмма мне объяснила, как нужно его приготовить.
Сара показала Адди, как обращаться с мясом: натереть луком и лавровым листом и запечь в духовке, поливая вытекающим соком. Они почистили картофель и морковь, открыли банку консервированных персиков, и все это тоже поставили запекаться. Потом пошли наверх подготовиться к ужину.
Адди надела новое платье, собственноручно сшитое из голубой шерстяной материи — простого фасона, без воротника, с рукавами, присборенными у плеч. Она собрала волосы цвета пятицентовой монеты в изящный круглый узел на французский манер и оставила лицо ненакрашенным.
— Мне кажется, я ужасно бледная? — спросила Адди, войдя к сестре. — О-о-о, Сара! — В возгласе ее звучало крайнее удивление. — В то время как я стараюсь себя обесцветить, ты, наоборот, превращаешься в яркую бабочку. Откуда оно у тебя? — Адди обошла Сару и оглядела со всех сторон ее платье, шелковое, ярко-апельсинового цвета, с турнюром, висевшим наподобие занавесей в кухне и скрепленным на поясе тремя матерчатыми пуговицами.
— Это старое платье, которое я ни разу не надевала здесь. Я приобрела его к Рождеству два года назад.
— А твои волосы! Ты завила их?
— Немножко, вот этими щипцами. — Сара рассмеялась, видя удивление Адди. — Я и раньше их иногда завивала. И потом, сегодня ведь канун Нового года. Я не надену в этот день свой кожаный фартук и нарукавники.
Адди развеселилась.
— Шериф просто упадет от восторга, увидев тебя такой.
Сара засмеялась.
— Роберту твой туалет тоже понравится. Платье прекрасное. А когда он увидит твои волосы…
— Не уходи от темы, Сара. Что у тебя с шерифом?
— То же самое, что у тебя с Робертом, — ничего. Мы просто собираемся встретить Новый год все вместе.
Мужчины прибыли ровно в семь вечера, встретившись на улице у подножия холма. У Ноа была бутылка портвейна, а у Роберта — бутылка шерри.
— Рад встретиться с вами, Бейсинджер, — приветствовал его Ноа. — Вы идете туда, куда я думаю, а?
— Да, к Адди.
— А я иду к Саре. Кажется, мы проведем канун Нового года вместе, не так ли?
Они никогда не были в очень хороших отношениях, главным образом потому, что Ноа считал
