Он просто не в состоянии был больше двигаться. Бык наклонил голову, готовясь к последней атаке. И опять на арене наступила жуткая тишина. Какое чудо покажет волшебник на этот раз?
Но у волшебника уже никаких чудес в запасе не осталось. Когда воцарилась тишина, Боуман вдруг услышал нечто, что заставило его резко обернуться и посмотреть на зрителей. Он не поверил своим ушам.
В последнем ряду трибун стояла Сессиль и неистово махала руками, не обращая внимания на то, что была центром внимания для сотен глаз.
— Нейл! — пронзительно крикнула она. — Нейл Боуман!
А бык уже начал свой разбег. Но появление Сессиль и мысль о том, что возможное спасение близко, придали Боуману новые силы. Он каким-то чудом оказался в зоне безопасности, и прошли еще две секунды, прежде чем бык врезался в барьер. Боуман сбросил шляпу Пьеро, которая болталась у него за спиной, и надел на один из рогов животного, что были так старательно заточены Кзердой.
Боуман помчался наверх со всей скоростью, на какую только были способны его словно свинцом налитые ноги, на ходу приветствуя зрителей, которые хотя и пребывали в замешательстве от странного поворота событий, но все же расступались перед ним, громко выражая восхищение. Происшедшее было настолько непредвиденным, что все посчитали его частью выступления. Боуман не знал, какие мысли и чувства владели этими людьми, да ему и не было до этого никакого дела, главное, что ряды зрителей расступались, пропуская его, и снова смыкались за его спиной. Это давало ему несколько жизненно важных секунд npeимущества перед его преследователями. Боуман добежал до последнего ряда и схватил Сессиль за руку.
— Ты пришла вовремя! — выдохнул он. Его голос, как и дыхание, был прерывистым и хриплым.
Боуман оглянулся: Кзерда следом пробивался сквозь толпу, за ним Эль Брокадор; Серла нигде не было видно. Выбравшись с арены, они помчались мимо раздевалок, стойл и загонов для быков. Боуман на бегу засунул руку в одну из многочисленных прорех в своем балахоне, нащупал ключи и вытащил их. Добежав до последней раздевалки, он сжал руку Сессиль и выглянул из-за угла. Секундой позже повернулся к ней, и на его лице отразилось горькое разочарование.
— Сегодня не наш день, Сессиль. Помнишь того цыгана, которому крепко досталось от меня? Мака? Он сидит на капоте «ситроена» и чистит ножом ногти.
Боуман открыл дверь раздевалки и втолкнул Сессиль внутрь. Это была та самая раздевалка, где ему пришлось переодеваться перед выступлением. Он протянул ей ключи от машины:
— Жди здесь, пока не начнут расходиться зрители. Смешайся с толпой. Возьми машину. Встретимся около церкви, с южной стороны, обращенной к морю. И ради Бога, не оставляй «ситроен» нигде поблизости! Отгони его в кемпинг, к югу от города, и оставь там.
— Хорошо. — Боуман подумал, что девушка что-то уж слишком спокойна. — А у тебя, конечно, дела?
— Как всегда. — Он выглянул в дверной проем. Снаружи никого не было, и он выскользнул за дверь, закрыв ее за собой.
Трое прикованных мужчин лежали на койках. Они лежали тихо, внешне безразличные ко всему происходящему. Лила беспрестанно шмыгала носом, а ле Гран Дюк сидел с хмурым видом. Вдруг по ступеням лестницы, ведущей в кибитку, взбежал Серл.
— Я надеюсь, — сказал ле Гран Дюк угрожающе, — что ты принес хорошие вести.
— Я видел девушку, — задыхаясь, выговорил Серл. — Как она...
— Боже мой, Серл! Ты и твой лопух Кзерда дорого заплатите мне за все это. Если Боуман мертв... — Ле Гран Дюк остановился на полуслове. Его взгляд был устремлен куда-то за спину Серла. — Черт возьми, кто это?
Серл обернулся и посмотрел туда, куда был направлен взгляд ле Гран Дюка.
Человек в бело-красном костюме Пьеро бежал, шатаясь и спотыкаясь, через импровизированную стоянку автомобилей. И было ясно, что он вот-вот упадет.
— Это он! — завопил Серл. — Это он!
В этот момент из-за кибитки, откуда ни возьмись, появилось трое цыган. Кзерда, а это, несомненно, был он, бежал первым, преследуя Боумана, причем расстояние между ними все сокращалось. Боуман бросил взгляд через плечо, затем резко свернул в сторону, надеясь спрятаться среди кибиток, и увидел, что наперехват выскочили Эль Брокадор и еще двое цыган. Он еще раз резко свернул направо и помчался в сторону лошадей на привязи.
Лошади были белые, с тяжелыми уздечками и высокими седлами, которые очень напоминали рифленые, обитые кожей кресла. Боуман подбежал к ближайшей, отвязал ее, вставил ногу в стремя и с явным усилием забрался в седло.
— Скорее! — приказал ле Гран Дюк Серлу. — Догони Кзерду, скажи ему, если Боуман уйдет, то ты и Боуман умрете! Боуман мне нужен живым. Если он погибнет, вы оба отправитесь следом! Доставите его в отель «Мирамар» в Сен-Мари! Я не могу позволить себе оставаться здесь ни секундой дольше. Да, и не забудьте поймать девчонку. Привезите ее вместе с Боуманом. Живее, парень, живее!
Серл не заставил себя просить дважды. Когда он перебегал дорогу, ему пришлось отскочить в сторону, чтобы не попасть под копыта лошади Боумана. Ле Гран Дюк видел, что Боуман неуверенно сидит на лошади, хотя и держит поводья, но цепляется за луку седла, чтобы не свалиться. Даже сквозь грим было видно, что лицо Боумана бледно, искажено болью и усталостью. Ле Гран Дюк почувствовал, что Лила стоит рядом и тоже не спускает глаз с Боумана.
— Я слышала о том, что они собираются делать, — тихо сказала девушка. Она не плакала больше, однако выглядела печальной и подавленной. — Теперь я и сама вижу это. Вот что значит затравить человека до смерти.
Ле Гран Дюк взял ее за руку:
— Уверяю, дорогая...
Она с силой вырвала руку, но ничего не ответила. Ей и не нужно было говорить. На ее лице отразилось такое презрение и отвращение, что все стало понятно и без слов. Он кивнул и посмотрел на удаляющегося Боумана, который через несколько секунд исчез за поворотом дороги.
Ле Гран Дюк был не единственным человеком, который с таким интересом наблюдал за Боуманом. Прижавшись лицом к маленькому окну раздевалки, Сессиль не отрывала взгляда от лошади и седока, пока они не исчезли за поворотом. Она точно знала, что последует за всем этим. Ей не пришлось долго ждать. Через считанные секунды мимо окна пронеслись пятеро всадников — Кзерда, Эль Брокадор, Ференц и Серл; пятого цыгана она не знала. Во рту у нее пересохло, сердце заныло, и она едва не расплакалась. Затем отвернулась от окна и начала что-то искать среди множества висевших костюмов.
И почти сразу же нашла то, что хотела: обыкновенный клоунский наряд, состоящий из красных, очень широких брюк на желтых подтяжках, футболки в красную и желтую полоску и темного пиджака огромного размера. Она натянула брюки прямо на платье, старательно расправив его (к счастью, брюки были громадными и хорошо скрывали платье), натянула через голову красно-желтую футболку и влезла в пиджак. Сняла свой рыжий парик и напялила на голову плоскую зеленую кепку. Зеркала в раздевалке не оказалось.
«Ну и хорошо, что его нет», — с грустью подумала Сессиль и подошла к окну.
Дневное представление закончилось, и люди по ступеням спускались вниз, переходили дорогу и шли к своим машинам. Сессиль направилась к дверям. Сменив свое платье на другой наряд, совсем не похожий на прежний, она совершенно изменила облик: стала неузнаваемой для преследователей Боумана, которых очень боялась, и, смешавшись с толпой, незаметно добралась до «ситроена».
Насколько можно было судить, никто не узнавал ее, когда она шла к машине, а если кто-то и догадался, то пока это никак не проявлялось. Когда Сессиль оказалась рядом с машиной, то огляделась, чтобы окончательно увериться, что никем не замечена, открыла дверцу и скользнула на сиденье. Вставив ключ в замок зажигания, она тотчас вскрикнула, больше от испуга, чем от боли, когда большая рука, подобно клещам, схватила ее за горло. Хватка ослабла, и Сессиль медленно повернулась назад. Мака стоял на коленях на заднем сиденье. На его губах играла злая усмешка, а в правой руке он держал нож.
Глава 9
