отбирая у населения для этой цели подводы.
{90} Дивизии 5-й армии форсировали р. Тобол на широком фронте: 26-я стрелковая дивизия — в районе Усть-Уйская — Озерная и Звериноголовская; 27-я стрелковая дивизия — в районе Утяцкая и 5-я стрелковая дивизия — в районе г. Курган.
{91} По вопросу о группировке главных сил 5-й армии между командармом 5-й (Тухаческий) и командвостом (т. Ольдерроге) произошли крупные разногласия. Опасаясь охвата своего правого фланга и, наоборот, желая выиграть фланг противника, командарм 5-й решил вести свои главные силы вдоль Звериноголовского тракта, т. е. вдоль крайнего правого фланга армии. Но командвост, повторно настаивая, приказал группироваться вдоль железной дороги Курган — Петропавловск.
{92} Здесь надо отметить то отношение сибирского крестьянства к Красной Армии, которое проявилось в этом случае. В Челябинской губернии без всякого нажима местного административного аппарата, который еще только организовался сам, на призыв добровольно явились 24 000 бойцов. Они почти целиком влились в ряды Красной Армии.
{93} До последнего времени история о выдаче Колчака Политическому центру имела несколько версий. Одной из наиболее распространенных была версия о том, что выдача Колчака была произведена чехо- словаками с прямого согласия ген. Жанена и верховных комиссаров союзников. Рукероль в своей книге приводит документально обоснованное изложение обстоятельств выдачи Колчака. Согласно Рукеролю, дело происходило так. Когда в Иркутске начались бои между войсками Колчака и сторонниками нового «революционного правительства», Колчак был уведомлен представителями Антанты, что чехо-словацкие войска сохранят свой нейтралитет в этом конфликте, тем более что несколько раньше, а именно 21 декабря 1919 г., была перехвачена телеграмма Колчака атаману Семенову, с которым Колчак успел примириться и которому теперь приказывал всеми мерами задержать отступление чехов, не останавливаясь перед взрывами мостов и туннелей на сибирской магистрали. Японское военное командование устранилось от подписания этого уведомления Колчаку. Однако Колчак, пребывание которого в Нижне-Удинске сделалось невозможным из-за революционного брожения в этом городе, выразил желание быть доставленным в Иркутск, чтобы вступить в личные переговоры с Политическим центром. Тогда ген. Сыровой, командовавший чехо-словацкими войсками, охранявшими линию железной дороги, получил задачу от представителей Антанты принять все меры к безопасному доставлению Колчака в Иркутск. Когда поезд последнего прибыл на ст. Иркутск, там уже находился батальон японских войск. Командир последнего заявил, что он имеет задачу защищать правительство, т. е. в данном случае Колчака и его министров, но по сложившейся обстановке считает это невозможным. По словам Рукероля, чехо-словацкое командование было того же мнения. Оно считало, что стремление и в дальнейшем продолжать охрану Колчака поведет к вооруженному конфликту между чехо-словаками и восставшими. Этот же конфликт был запрещен чехам их правительством. С этой точкой зрения согласился и ген. Жанен, и Колчак был выдан.
Полагаем, что дальнейшее изложение Рукеролем мотивов, почему именно Жанен вынужден был согласиться на выдачу Колчака и не мог поступить иначе, не представляет особого интереса, а важно лишь для Жанена в целях самооправдания перед буржуазными историками.
{94} Эту дивизию командюж Гиттис 24 января 1919 г. бросил в Красный Яр, чтобы подтолкнуть ею Камышинскую группу 10-й армии. 8 февраля она сосредоточилась в Красном Яре, и в этот же день остатки Царицынской группы противника сдались под Арчедой. 14-й дивизии больше нечего было делать в Красном Яре, и ей затем пришлось опять нагонять свою армию походным порядком. Несомненно, что эта дивизия за то время могла быть с большим успехом использована в Донбассе.
{95} Первоначально командовал 10-й армией. Был назначен командюжем 21 января 1919 г. вместо т. Славена.
{96} На участке Царицын — Поворино взорвано 6 железнодорожных мостов. На участке Воронеж — Ростов-на-Дону взорван мост у Евстратовки, который удалось исправить только 6–7 мая 1919 г.
{97} Гражданская война в России 1918–1919 гг.: Стратегический очерк наступательной операции Южного фронта за период январь — май 1919 г. — М., 1919, с. 34.
{98} Согласно данным нашей разведки, к 23 февраля в Донбасс прибыло 13 добровольческих эшелонов, а к 1 марта силы добровольцев в Донбассе исчислялись в 17 000–18 000 чел.
{99} Необходимо подчеркнуть крайне тяжелое положение, которое создалось в центральной по своему положению 9-й армии красных к моменту ее выхода к берегам Донец. Тылы этой армии, состоявшей из трех дивизий, оторвались, осев в том районе, откуда начали свое наступление. При продвижении 9-я армия прошла через район, зараженный сыпным тифом; некоторые части подошли к Донцу, потеряв от 40 до 50 % своего личного состава больными и умершими. Выход к Донцу, приведший к скученности частей в станицах и хуторах, прилегавших к реке, вызвал новую вспышку сыпняка.
{100} Партизанские части и дивизии этой армии были сведены в две номерные дивизии — 41-ю и 42-ю стрелковую. В состав армии включены 13-я стрелковая дивизия и подходившая 9-я стрелковая дивизия, первые эшелоны которой начали прибывать в район расположения армии только 25 марта. Конница армии была сведена в отдельную кавалерийскую бригаду.
{101} Ген. Деникин («Очерки русской смуты») утверждал, что на всем Северном фронте «вооруженные силы юга России», включая сюда и участок нашей 10-й армии, состояли всего из 42 000–45 000 штыков и сабель. Группу Май-Маевского — так называемую Кавказскую Добровольческую армию — он к этому времени определял в составе 12 000 бойцов (штыков и сабель). Эти сведения Деникина резко расходятся с информацией, имеющейся в наших архивах.
{102} На это рассчитывать было трудно. 16-я стрелковая дивизия 9-й армии только лишь заканчивала смену 12-й стрелковой дивизии на участке от устья р. Калитвы до ст. Митякинской.
{103} События, развернувшиеся 13–14 мая в районе хутора Грачевского, представляют некоторый тактический интерес, почему мы считаем необходимым на них несколько остановиться. Прорываясь в район хутора Грачевского, противник быстро распространяется на северо-восток и к утру 14-го передовыми частями подходит к станции Глубокой, выставив слабые заслоны на запад против станицы Митякинской, где была расположена кавалерийская бригада 16-й дивизии, и на восток — против станицы Старо- Каменская, не доходя до нее к вечеру 13-го на 6–8 км. Захват противником станицы Старо-Каменской означал бы захват всех переправ в тылу Каменского плацдарма, что могло бы привести к окружению расположенных на нем частей (16-й и 23-й дивизий). Однако, устремляясь на северо-запад, по-видимому, на соединение с вешенскими повстанцами, противник не использовал этой возможности. В ночь с 13 на 14 мая командование 16-й дивизией бросает Каменский плацдарм и с освободившимися силами на рассвете 14-го переходит в энергичное наступление на запад, нанося главный удар вдоль р. Донец и отрезая тем самым прорвавшуюся группу белых от переправ. Одновременно во фланг и в тыл этой группы белых в направлении на хутор Грачевский действует со стороны станицы Митякинской кавалерийская бригада 16-й стрелковой дивизии.
{104} Гражданская война 1918–1919 гг., с. 24.
