но была сама атакована ею под ст. Шаблиевской. Эта атака была отбита. 18 февраля Павлов начал отход на Ср. Егорлыкскую, попал в буран и потерял половину своей конницы, вымерзшей в степи. 19 февраля конная армия готовилась начать преследование противника. В то же время удалось ликвидировать на участке 9-й армии прорыв конницы противника, успевшей проникнуть до района Янченков — Сусацкий. Конный корпус Думенко из-под Манычско-Баландинской атаковал ее, разбил и отбросил обратно. Левый фланг 8-й армии удалось продвинуть вперед, и он вел упорные бои с противником в районе ст. Ольгинской. [356]
Тем временем высшее командование белых готовилось к решительному контрудару. План действий заключался в том, чтобы атакой на Ростов и Новочеркасск, в направлении, наиболее ослабленном Кавказским фронтом, притянуть туда внимание красных, а тем временем собрать все наличные силы и ударить ими по обходящему тарану красных, т. е. по 10-й и 1-й конной армиям. Была создана мощная конная группа ген. Павлова.
Контрудар белых был своевременно разгадан командованием Кавказского фронта. Своей новой директивой оно ставило задачу разгрома в первую очередь группы ген. Павлова. Этим разгромом предопределялся выигрыш всей кампании.
Такова была общая обстановка на фронте, когда противник сделал отчаянную попытку овладеть Ростовом. 20 февраля Добровольческая армия перешла в общее наступление и овладела ст. Хопры, ст. Гниловская, Темерник, ст. Аксай.
8-я армия контратакой своего левого фланга выбила противника из ст. Аксай и успела захватить северные окраины г. Ростова и Нахичевани, где загорелся упорный уличный бой. Однако утром 21 февраля 8-я армия принуждена была оставить и Ростов, и Нахичевань и перейти к обороне, чем Главное командование было крайне обеспокоено, но не изменило плана командования фронта. Противник не имел возможности развивать дальнейший успех. Он теперь сосредоточил свои усилия против правого фланга 9-й армии, стремясь овладеть ст. Багаевская. Здесь с 21 февраля завязались упорные кавалерийские бои между конным корпусом Думенко и Терско-Донской конницей Гуселыцикова. Но в районе ст. Манычской конница Гусельщикова получила сильный удар, потеряла до 1000 чел. одними пленными и была принуждена оставить ст. Багаевская. В таком положении сторон закончился день 21 февраля. Но уже 22 февраля под влиянием событий в районе Егорлыкская командование Добровольческой армией вынуждено было начать отход за Дон, чтобы своими последними кавалерийскими резервами усилить конницу ген. Павлова. 23 февраля 8-я красная армия заняла прежнюю линию своего фронта.
Тем временем конница Павлова, усилившись частями, подошедшими с Ростовского направления, вновь попыталась перейти в наступление на Ср. Егорлыкскую и выбила оттуда [357] заслон 1-й конной армии, главные силы которой находились в с. Горькая Балка.
Из Ср. Егорлыкской Павлов двинулся 25 февраля на с. Белая Глина с целью выйти на тылы 1-й конной армии. Последняя в свою очередь двинулась на Ср. Егорлыкскую в целях охвата правого фланга конницы Павлова. В своем движении на Белую Глину конница Павлова натыкается с фронта на стрелковые дивизии 10-й армии (20-я и 50-я стрелковые). В то же время она была атакована всеми силами 1-й конной армии с правого фланга, в 10 км к югу от Ср. Егорлыкской, и с огромными потерями, утратив 29 орудий, 100 пулеметов и свыше 1000 пленных, была отброшена в район Егорлыкской — пос. Иловайский. Бой 25 февраля под Ср. Егорлыкской является блестящим примером комбинированного боя конницы и пехоты. Однако 26 февраля попытки 1-й конной армии овладеть Егорлыкской без помощи пехоты окончились неудачей.
Продвижение левого фланга 10-й армии во время этих боев происходило почти беспрепятственно. 32-я стрелковая дивизия заняла район Ново-Покровская — Сосновка, а 39-я стрелковая дивизия 27 февраля после небольшого боя заняла ст. Кавказская.
Таким образом, 10-я армия, встретив упорное сопротивление противника в районе Егорлыкской и имея впереди себя 1-ю конную армию, связанную упорными боями с конницей Павлова, совершила как бы захождение левым плечом вперед вокруг своего правого фланга и к 28 февраля выстроила фронт прямо на запад от ст. Целина на Белую Глину — Ново-Покровское — Сосновку — Кавказскую. Направление на ст. Тихорецкую прикрывалось только остатками II Кубанского корпуса белых, но командование 10-й армией задержало с 25 февраля 32-ю стрелковую дивизию в общей линии фронта. Значит, замыкание кольца вокруг главной группировки белых севернее Кубани отсрочивалось во времени, и перед ними оставались еще широкие ворота между Азовским морем и 10-й армией для ухода за Кубань. Этим обстоятельством и спешил воспользоваться противник, не помышляя о дальнейшем сопротивлении.
С 26 февраля он начал постепенно очищать левый берег Дона. 27 февраля части 8-й армии были уже на левом берегу [358] Дона, а 29 февраля началось общее наступление 8-й и 9-й красных армий. 1 марта под согласованными ударами красной конницы пала наконец Егорлыкская. Но теперь таранная группировка на левом фланге Кавказского фронта уже утрачивала свой смысл. Поэтому вполне своевременно командование фронтом спешило создать новую таранную группировку на кратчайшем (Новороссийском) направлении, выводившем на тылы Ростовско-Манычской группы противника. Поэтому 3 марта оно направляло главные силы 8-й армии на Кущевскую — Тимошевскую, главные силы 9-й армии — на ст. Леушковскую — Медведовскую, а 1-й конной армии ударом на ст. Леушковской приказывалось отрезать пути отступления противника в районе ст. Тимошевской. 10-я армия ударом не менее четырех дивизий на Тихорецкую — Екатеринодар должна была оказать содействие Ставропольской группе красных по овладению Армавиром (см. приложение, схема XI).
Донско-Манычская операция командования Кавказским фронтом заслуживает особого внимания историка. Мы видим в ней единство и цельность оперативного замысла. Не территория и географические на ней пункты влекут к себе внимание красного командования, а живая сила противника. Разгром ее в уничтожающем сражении является руководящей идеей операции. Ради достижения своей основной цели командование фронтом смело отрывает главную массу своих сил от географических объектов в виде Ростова и Новочеркасска и бросает ее в глубь манычских степей. Последующий ход действий вполне оправдывает это смелое решение. Временный захват г. Ростова ничего не дал ген. Деникину, поскольку судьбу операции решило столкновение конных масс обеих сторон и 10-й красной армии в районе Егорлыкской.
В дальнейшем оставалось лишь преследовать и добивать материально и морально надломленного противника, который, оставив слабые заслоны против 8-й и 9-й армий, все свои усилия теперь сосредоточил на попытках задержать грозное для него продвижение конной армии. Последняя вновь совместно с 10-й армией 25 февраля 1920 г. нанесла сильный удар под Егорлыкской, взяв у него 29 орудий, свыше 100 пулеметов и много пленных. В дальнейшем командующий [359] фронтом нацеливал конную армию на Мечетинскую, а 10-ю армию — на Тихорецкую. В конце февраля 8-я и 9-я армии сбили противопоставленные им заслоны противника и перешли в наступление. 1 марта сгусток сил противника образовался в районе Мечетинской — Егорлыкской (искл.), и командование фронтом готовилось концентрическим движением своих армий уничтожить его. В этот же день под ударами красных пал Ставрополь{161}. Однако в предвидении этого маневра противник ускорил свой общий отход за р. Кубань (см. приложение, схема XII).
2 марта красные войска Ростовской группы заняли Батайск, а 9 марта уже вступали в Ейск; в этот же день конница Буденного заняла ст. Тихорецкую. «Вооруженные силы юга России», разбившись на три группы, отходили: одной группой (часть кубанцев и Донская армия) — на Екатеринодар — Новороссийск, главными силами Кубанской армии — на Майкоп — Туапсе и Добровольческим корпусом — на нижнее течение Кубани, через ст. Тимошевскую. Последние остатки сил противника в Терско-Дагестанском крае пробивались в Грузию.
Командование противника предполагало задержаться за сильной водной преградой р. Кубани, устроиться там и выждать возможной перемены обстановки в свою пользу. Отход за Кубань ставил «вооруженные силы юга России» в очень опасное положение на случай падения оборонительной линии р. Кубани. Тогда они оказались припертыми к морю с необходимостью либо производить погрузку на суда в единственно возможном для того пункте — Новороссийске, либо уходить по побережью Черного моря на юг под фланговыми ударами советских войск. Положение их затруднялось отсутствием предварительно разработанного плана эвакуации, малочисленностью транспортных морских судов и обилием беженцев, следовавших за войсками. Энергичное преследование советских войск и угрожающее падение боеспособности в остатках армий «вооруженных сил юга России» делали крайне сомнительными надежды
