было?
Резник представлял, как девочка, не зная, что ей следует делать, поискала глазами свою бабушку. Шепперд мог сказать: «Не беспокойся, я схожу за ней через минуту». Или так: «Ты ищешь свою бабушку? Она только что завернула за угол нашего дома».
Стивен Шепперд поднял взгляд на Миллингтона. Сержант смотрел на него с презрением, так же, как посмотрела на него дома жена. «Неужели это было только сегодня утром? Не может быть, чтобы один день длился так долго»
– На чем вы ее купили, Стивен? Пирожное? Мороженое? Не говорите мне, что это было что-то банальное, как конфеты.
– Послушайте…
– Да?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, ничего этого никогда не было.
– Стивен, – обратился к нему Резник, – я не поверю, чтобы кто-нибудь из присутствующих в этой комнате думал, что вы говорите правду.
Шепперд провел руками по лицу. Затем повернулся к адвокату, но тот поспешно отвел глаза в сторону. Человека вытащили из глубин, в которые он был погружен. Ели бы не это дело, он сидел бы на семинаре на тему: «Беннетт и Чувство Места», нетерпеливо дожидаясь показа вечером фильма «Карта», особенно того великолепного места в конце, когда Алек Гиннесс разобрался во всех прелестях и хитростях Глинис Джонс и убегает к искренней и очаровательной Петуле Кларк.
– Конечно, – заявил Резник, – вы могли отвезти ее вначале куда-нибудь еще, особенно если вы были на машине, но, рано или поздно, вы все равно должны были привести ее в дом. В гостиную. На ковер. На половик.
– Нет. Вы не можете, вы не можете…
– Доказать твою вину? Стивен, доклад из полицейской лаборатории распечатывается сейчас на факсе.
Голова Шепперда стала медленно, медленно подниматься, пока впервые за долгое время он не посмотрел прямо в лицо Резника.
– Сегодня утром мы взяли не только фотографии, улавливаете? Были и другие вещи, например, из подвала, из машины.
– Машины?
– Багажника машины.
«Ночью, это должно было быть ночью, – подумал Резник. – Тело Глории завернули в клетчатый половик и стащили в уже открытый багажник машины».
– Вы проделали довольно тщательную работу, очищая его. Я не сомневаюсь, что вы и пропылесосили его. Но все равно несколько ниточек попало в запасное колесо.
Наконец-то он привлек к себе серьезное внимание Шепперда, который старался не пропустить ни одного слова Резника.
– Нити от половика, Стивен, половика в клеточку с красными и зелеными волокнами.
– Совершенно верно. Совершенно верно. Я думал, что я уже говорил. Именно так я свез его на свалку. В багажнике своей машины.
– В конечном счете, Стивен, я уверен, что вы именно так и сделали.
– В конечном счете? Я не понимаю.
– Когда мы нашли тело Глории, Стивен, на той заброшенной железнодорожной ветке, завернутое в пластин, и эти мешки для мусора, среди крыс, мы нашли еще кое-что. Например, красные и зеленые ниточки, такие же, как от половика.
Напряжение, в котором весь день находился Стивен Шепперд, достигло предела.
– Всего несколько, Стивен, совсем, совсем немного, но этого достаточно, чтобы провести сравнение. К нашему счастью, она, Глория, боролась, когда вы делали то, что вы делали с ней. К счастью, она дралась и пыталась освободиться и убежать…
– Не надо!
– Иначе мы могли бы вообще никогда не обнаружить тех волокон.
– Замолчите, пожалуйста!
– Эти нити застряли у нее под ногтями, плотно вошли почти в ее тело.
– Нет! Нет, нет, о Боже, о Боже, нет, нет, пожалуйста, нет. Нет. – Шепперд оттолкнулся от стола, повернулся на стуле, уткнулся в своего адвоката, схватил его за руки. Его слова превратились в поток чередующихся выкриков и стонов.
Напуганный и пораженный адвокат, казалось, пытался оттолкнуть от себя Шепперда одной рукой, в то же время поддерживая его другой, чтобы не дать ему упасть. Глядя через плечо Шепперда, он всем своим видом просил Резника, чтобы ему была оказана какая-нибудь помощь.
– Грэхем, – сказал Резник.
Миллингтон обошел стол и постучал пальцем по плечу Шепперда, стараясь обходиться с ним как можно осторожнее. Сейчас было крайне необходимо вести себя с ним вежливо. Любой ценой нельзя было допускать даже малейшего намека на физическое воздействие.
Только когда Стивен снова сидел прямо на стуле, а его одежда была приведена в должный порядок, когда его дыхание из судорожного снова стало почти ровным, Резник, устроившись напротив него, мягко
