отправились на войну, и почти никто сюда уже не вернулся.
— Не думаю, что он был убит, — сказал я. — Его, возможно, посадили в тюрьму. Или даже в психбольницу. Его нельзя было назвать чересчур нормальным.
— А вы не пробовали обращаться в психиатрическую больницу графства?
— Да, пожалуй... но я это отложил напоследок.
— Насколько припоминаю, супруги Бегли не пользовались доброй славой в округе, хоть и не могу сказать почему. Это всегда было не лучшее местечко — даже когда еще на шахтах была работа.
— Но наверняка кто-то из тамошних обитателей, те, что старше, должны были знать их?
— Вы сказали, что работаете над книгой?
— Да, над книгой о войне. Я опрашиваю ветеранов Седьмой армии.
— Не думаю, что они захотят с вами разговаривать. Жители гор — народ скрытный, особенно когда приезжает чужеземец и начинает докучать им расспросами. Можете вы минуточку подождать у телефона? Я хочу спросить у жены — она уроженка тамошних мест и знает округу куда лучше, чем я.
Я услышал, как его ладонь накрыла телефонную трубку, а затем до меня донесся сдавленный шум, означавший беседу вполголоса у аппарата.
— Мистер Грегори? Жена говорит, что у Бегли был сын, хотя ей кажется, что его звали не Принт, а как- то иначе. Это ведь из ряда вон выходящее имя, даже для Кумберленда. Разумеется, это могло быть и какое-то другое семейство. Сейчас там никаких Бегли нет. Но жена говорит, что их родственники проживают здесь, в Пасфорке.
— А как вам кажется, они захотят со мной разговаривать?
— Есть тут один парень по имени Зак Скальф, у него мотель по дороге в Пайнвиль. Он, наверное, сможет вам помочь. Но для этого вам придется сюда приехать. Не думаю, что он скажет вам что-нибудь по телефону.
— А как, вы говорите, называется этот мотель?
— Мотель «В сосновом бору».
6
17 октября
Перерыв после предыдущего сеанса — 24 часа
а) ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ОЖИДАНИЯ
Дальнейший прогресс и постоянно уменьшающаяся напряженность без какой бы то ни было перемены в наших взаимоотношениях.
б) АТМОСФЕРА
Пациенту не терпелось начать сеанс. Он был необычайно разговорчив. Казалось, что он нашел какие-то ключи к происходящему и стремился поскорее рассказать мне об этом, хотя и оттянул свой рассказ до середины сеанса. Сейчас я понимаю, что он хотел сперва услышать мое мнение о ходе регрессий, а потом уже поделиться со мной своим открытием. Поэтому в атмосфере чувствовалось известное напряжение.
Его манера поведения заметно переменилась после того, как он уселся в «свое» кресло. Перенимая любую принятую мной позу, что на данный момент стало для него автоматическим рефлексом, он становится куда спокойнее. Вскоре все наши жесты и телодвижения стали синхронными и начали отражать ритм разговора. Такая согласованность, однако, вызывает куда меньше подозрения, чем синхронность нашего поведения между действиями; последнее обстоятельство означает, что он, скорее всего,
Мое влияние на пациента значительно выросло, однако и сам психотерапевт никогда не в состоянии полностью избежать воздействия на него со стороны пациента со всеми его печалями. Во время всего сеанса меня одолевали неприятные предчувствия.
в) ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ И ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО
Я начал с того, что поздравил пациента с его достижениями в качестве объекта гипнотического воздействия в течение последней недели, и сказал ему, что еще никогда не проводил регрессий с таким успехом и с такими интересными результатами. Он нетерпеливо возразил мне, что и сам бы считал результаты интересными, если бы понимал, что они означают. Затем вкратце изложил мне теорию метемпсихоза: душа, покинув тело, заново рождается в другом теле, и ее характер, обстоятельства и условия в каждой новой жизни зависят от того, что ей удалось совершить в предыдущих. Иногда вера в карму бывает полезна в психотерапевтических целях, но в данном случае я тщательно избегал всяких упоминаний о метемпсихозе, за исключением справки о том, что вера в переселение душ или неверие в него не имеют значения в регрессивной терапии. Сейчас я ненадолго поддержал этот разговор только затем, чтобы развеять страхи пациента касательно того, будто я ему что-то навязываю. Предубеждение против теории реинкарнации у него несколько ослабло.
Мы оба сошлись на том, что необходимо найти ответ на нижеследующие вопросы: А) почему
А. В пяти из шести случаев (история с Бегли для нас с ним еще не завершена) жизни кончились трагически и неестественной смертью. Учитывая то обстоятельство, что люди склонны вспоминать из своей жизни самые прекрасные или по крайней мере самые волнующие моменты, тот же принцип может быть распространен и на предшествующие существования.
Б. На первый взгляд весьма немного. Несколько бессознательных мотивов, имеющих чисто маргинальное значение. Все шестеро могут быть названы в каком-то смысле первопроходцами, каждый из них погружен в духовные поиски того или иного рода. Будь это попытка Торфинна восстановить утраченную безгрешность путем возвращения на лоно природы, или поиски философского камня метафизической алхимии, предпринятые Кабе, или даже странствия Фаукетта по лабиринту джунглей, предпринятые с целью найти ответ на древнюю загадку, — все это глубоко связано с попыткой достичь заведомо недостижимого. Возможно, подлинно объединяющим все шесть существований мотивом был задуманный каждым — и заведомо обреченный на неудачу — проект типа поиска Грааля.
Однако вынужден признать, что я не вижу и следа кармической прогрессии между существованиями.
В. Я высказал пациенту предположение, согласно которому возможная связь с его собственным существованием может базироваться на подавленном ныне идеализме его студенческих дней. Он с презрением отверг подобную возможность.
Как и следовало ожидать, вышеприведенный компендиум вызвал у пациента сильное разочарование. Несмотря на мои уверения в том, что все эти связи имеют определенное значение, он отверг их, как «надуманные» и «иррелевантные». Я напомнил ему, что это всего лишь мои предварительные заметки, сделанные исключительно по его настоянию, и что по-прежнему слишком рано для каких бы то ни было выводов.
Тогда пациент извлек из кармана какие-то бумаги и вручил их мне без всяких комментариев. Это были бурого цвета документ и приложенное к нему письмо на официальном бланке. Документ назывался «Стандартная форма 180. Выписка из архива Вооруженных сил» и был заполнен на имя Принта Бегли. Сопроводительное письмо, показавшееся мне подлинным, я отксерокопировал, прежде чем вернуть его пациенту:
