ульи, но все же они не изобрели лазерные орудия и звездолеты. Подумайте сами, ведь сложная социальная организация, средства общения и эквиваленты городов были у них задолго до того, как люди произошли…
Я спохватилась, едва не выболтав ересь о происхождении людей от обезьян, но боевой маэстро Родригариан лишь улыбнулся и кивнул:
— Ты хочешь сказать, что общество, находившееся на нашем уровне миллионы лет назад, с тех пор могло и не продвинуться далеко в своем развитии. Да, такое возможно. А может быть, нам просто фантастически везло.
— Не поняла, Ваша Светлость.
— Из трех тысяч систем, где мы побывали, только в системе Земля — Луна наблюдается идеальное солнечное затмение. Это чистое везение. Меч дона Альверина — еще один пример такого везения. Возможно, ни один ученый любой разумной расы с любой из планет не смог за всю историю Галактики создать передатчик темпорально сцепленной материи — включая наших грозных врагов. Не исключено, что в наших руках находится воистину уникальный предмет.
— Значит, у над может оказаться преимущество, которого нет даже у них? Мы способны снова и снова ускорять свой научно-технический прогресс и создавать все более совершенное оружие в период между 1404 и 2004 годами.
— Доклады об остроте твоего ума не были преувеличением, сестра. Я тебе искренне благодарен. Итак, могу ли я рассчитывать на твою помощь? Прочтешь ли ты Уильяму Тиндейлу подготовленный нами трактат о технологии создания оружия?
Повисла пауза, но я выдерживала ее не ради драматического эффекта. Все это могло оказаться чудовищным обманом. Где гарантия, что были отданы приказы об уничтожении миссий, действительно ли существует заговор с целью устранения папы? Я окинула взглядом руки собеседника. На его пальцах не было колец.
— Согласна, боевой маэстро, но с одним условием, — Объявила я.
— Назови его. В моем распоряжении вся промышленная мощь и богатство империи.
— Вы женитесь на мне и объявите своим личным стратегическим советником.
На сей раз настала очередь Родригариана сделать паузу и обдумать ответ.
— Я могу избавить тебя от монашеского обета в течение пятнадцати минут, затем организовать твой перевод в мою личную свиту… но так ли необходимо замужество? В конце концов, я ведь должностной евнух, и прежде чем церковь санкционирует мой брак, мне придется имплантировать себе клонированные тестикулы.
— Меня не интересуют ни дети, ни супружеские отношения, Ваша Светлость. Если честно, то давно скончавшегося Уильяма Тиндейла я люблю гораздо сильнее, чем когда-либо смогу полюбить вас. — Тогда зачем?
— В качестве жеста доброй воли. Взгляните и на положительную сторону, Ваша Светлость. После свадьбы рядом с вами окажется единственный человек, способный повлиять на братьев Тиндейлов. И они останутся под вашим полным контролем до тех пор, пока мы будем живы.
Церемония свершилась в течение следующего часа. А через пятьдесят секунд после свадебной клятвы я уже сидела с радиопередатчиком перед трактатом о принципах и технологиях создания оружия. Рядом сидел мой муж.
— Никогда не представлял себя женатым, — с оттенком легкой грусти признал боевой маэстро.
— Не печальтесь, Ваша Светлость. Как только я прочту все это моему истинному возлюбленному, мир сразу изменится. Пролистайте дневник. Я уже была учительницей, ученым, исследователем, а теперь и монахиней.
— Бывшей монахиней.
— Гм-м, действительно. Через несколько минут я могу оказаться папой, а вы — ученым.
— Ты действительно любишь Уильяма Тиндейла? Он ведь мертв уже более пяти веков.
— Но стоит мне нажать кнопку передатчика, он оживет и начнет слушать меня в своей мастерской неподалеку от Доугейтского причала в Лондоне. И произойдет это в 1404 году, когда ему будет двадцать два года.
— Значит, ты любишь юношу, но все же вышла за меня?
— Ах, ему же тридцать пять, как и мне сейчас, и одновременно восемьдесят три, когда он лежал на смертном одре. Я всегда восхищалась им, а его портрет, на мой взгляд, просто очаровывает. Не очень-то подходящие мысли для монахини, но я и в молодости вряд ли служила идеальным образцом для невест Христовых.
— Пора начинать передачу, дорогая. Ты станешь говорить ему о своих чувствах, как это делали прежде другие, альтернативные Мишель?
— Я стану говорить искренне, от всего сердца. Я взяла маленький передатчик и включила его.
— Уильям, это снова Мишель. Прошу тебя, прислушайся к моим словам, потому что на сей раз нашему миру угрожает большая опасность. Я сообщу тебе еще более сложные знания, которые ты должен передать будущим поколениям — тем, чьей учености окажется достаточно, чтобы их понять. Уильям, в этом будущем… нет, ты не поверишь, какой оказалась моя судьба в этом будущем, которое лишь одно из множества вероятных. О, как мне хочется обнять тебя и принадлежать лишь тебе. Но все же ты можешь слышать мой голос, а я могу прочесть твои слова в дневнике, который в любом из вариантов будущего, похоже, находят именно в 2001 году. Ведь мы любим друг друга, Уильям, а многие ли из тех, кто обладает друг другом во плоти, воистину могут назвать свои чувства любовью? А теперь слушай и все тщательно записывай.
Уильям всегда записывал очень тщательно. Просмотрев дневник, я не смогла заметить существенных ошибок на многих десятках страниц. Кое-что я даже зачитала вслух, пытаясь вообразить себя на месте той женщины из альтернативных вариантов будущего.
— Весьма необычно слышать, как вы повторяете слова вашего другого «я», Ваше Величество, — заметил профессор Честер, когда я положила дневник на стол. Он так и остался раскрытым на последней странице.
Пол убежища дрогнул — это еще один импактор, летящий почти со световой скоростью, пронзил защитную систему планеты и сдетонировал. Нам удалось нейтрализовать оружие врагов, действующее по принципу молекулярного разрушения, но у них имелся неиссякаемый арсенал. Хотя ни один из видов оружия чужаков не был абсолютно неуязвимым, по количеству они, похоже, превосходили нас во много раз. У Земли и человечества попросту заканчивались ресурсы.
— Хотела бы я знать, какое значение они придают этой бомбардировке, — проговорила я, размышляя вслух. — Почти вся наша промышленность и все системы оружия выведены в космос и рассредоточены.
— Тогда зачем мы тратим ресурсы на оборону этого убежища? — вопросил Честер, проницательный, как всегда. — На это должна быть веская причина.
— Очень скоро ее не станет, мой верный и преданный друг. Промышленные астероиды можно оборонять и даже переместить, равно как инкубаторы и корабли обслуживания. И тогда даже твой университет будет обречен.
— Трудно в это поверить, Ваше Величество. Мы в девяти милях под землей.
— Прямое попадание в убежище разрушит шахты доступа. И даже если вы переживете ударную волну, то окажетесь замурованы тут навсегда. Как старший из оставшихся в живых членов императорской семьи я не могу такого допустить. Штат университета и сетевые информационные библиотеки будут распределены по нашим промышленным крепостям. А потом Землю предоставят судьбе.
Ответа не последовало — решение оказалось тяжким. Честер сидел и угрюмо молчал, погрузившись в размышления. Я взяла инфоблокнот с подготовленным текстом послания к братьям Тиндейлам и начала читать:
— Да будет известно, что Ее Императорское Высочество принцесса Мишель из дома Уотсон нашла вескую и хорошо обоснованную причину…
— Э-э… вам следует говорить «Величество», а не «Высочество». Ведь вы теперь правящий монарх.
— Верно, но написано это еще до того, как погиб мой брат. А тогда я была еще Высочеством, а не
