Славный остров Буян и его шумные обитатели еще спят. Но через несколько часов школа магии Тибидохс наполнится громкими звуками и заживет своей привычной дневной жизнью. Ну а пока… Все ученики мирно почивают в своих кроватях. Ну, или почти все. Один человек не спит и не знает, чем себя занять. Этот человек – Жора Жикин. Смуглый красавчик, думаю, вы его все знаете. Ему не спалось. У него было предчувствие, что должно что-то случиться. Плохое или хорошее – Жика этого не знал, но чувствовал, что его беззаботная жизнь сильно переменится. Предчувствия не обманули его…
А все началось во время обеда в Зале Двух Стихий. Жикин как раз перед этим назначил свидание двум третьекурсницам. Как только Жора поел, к нему подлетел купидончик с письмом и стал требовать угощение. Расплатившись с пухлым ангелочком, красавчик Жора открыл письмо и прочитал в нем следующее:
– Ой, мамочка моя бабуся! – раздался знакомый до жути голос. – Жика теперь у нас чья-то муза! Эй, люди, меня кто-нибудь слышит? Жоричке стихи посвящают! А может, это Пипа? Хотя нет, у Дурневой воображения хватает лишь на «Завяли розы, и не нужны мне твои мимозы».
– Ягун, если будешь и дальше читать чужие письма, то пойдешь к бабусе зашивать свои лопоухие уши.
– Ой-ой-ой. Прям суперЖорий! И кто мне уши отрывать будет? Твои поклонницы?
Не найдя подходящего ответа, Жикин ушел. Ягун (довольный!) отправился к Лотковой.
Настроение у Жикина окончательно испортилось. Письмо какое-то дурацкое! Даже на свидание идти не хотелось. Ну а что поделаешь? Такова роль донжуанов.
Проведя несколько часов с какой-то девчонкой (Жикину даже показалось, что в роду у нее были биовампиры), усталый, он вернулся в свою комнату. На столе лежало письмо.
– БОЛЬНАЯ, – вздохнув, произнес Жора.
«Нет, ну сколько можно? Что еще за поэтесса появилась? – думал Жора. Его эти письма стали уже раздражать. – И что ей надо? Так и будет мне эту белиберду слать?»
На самом деле Жору раздражало то, что он не знал, кто это. Это как тебе загадали загадку, а ты никак не можешь ее разгадать.
– А может, это Маришка с третьего курса? Или Ксюшка со второго? Ладно, хватит думать, а то мозги расплавятся, как я потом девчонкам покажусь?
И Жикин, рухнув на кровать, заснул.
Глава 2
Утром все собрались в Зале Двух Стихий. Их собрал Сарданапал. Нет, никакой беды не случилось, просто…
– Дорогие ребята! – начал Сарданапал. Рядом с ним стояли все преподаватели Тибидохса.
– Мы не дорогие, мы уцененные! – буркнула Гробыня.
Директор Тибидохса это услышал, но не подал вида.
– Ученики! Вы все сегодня летите к лопухоидам.
– Но как? Почему? – раздалось несколько голосов.
– А потому, что мы подумали и решили… – продолжал Сарданапал, – что пора в Тибидохсе ремонт провести. А то многие учителя жалуются: потолки все в трещинах. Как сказала Ягге, если мы все здесь не починим, то это будет не Тибидохс, а Тибисдохс. Так что вечером все будут у лопухоидов.
– А почему нам остаться нельзя? – спросила Гробыня.
– Объясняю специально для уцененной Склеповой: ВСЕ ученики уедут. Сюда придут лешие и прочая нежить, ремонтировать Тибидохс. Когда ремонт закончится, вам сообщат. Все понятно? – и Сарданапал замолчал.
Ученики тут же зашумели. Видно было, что такая новость им не понравилась. Таня уже помчалась к Сарданапалу – упрашивать его, чтобы старшекурсникам остаться. Жикин знал, что ничего не получится.
И Жика пошел собирать вещи.
Перед отлетом Жикину сообщили, чтобы он зашел в кабинет к Сарданапалу.
Когда Жора вошел в кабинет, то увидел такую картину: Черноморов держал за руку упирающегося Клоппика.
– Зачем я вам нужен? – спросил Жорий.
– Видишь ли, у меня к тебе просьба. Не мог бы ты взять к себе Клоппика?
«Только этого мне не хватало!» – подумал Жикин.
– А почему обязательно ко мне? Почему, например, не к Дурневой? – спросил Жикин.
– Ну у Дурневых и так людей полно. Семь-Пень-Дыр намекает, что возьмет только за определенную плату. Гломову я в жизни ничего не доверю. Склепова с ним не ладит. А про Горьянова я вообще молчу. Остаешься только ты.
– А светленькие? Лоткова, например.
– А к светлым магам у него врожденная антипатия.
Жора понял, что ему никак не отвертеться. Уж если академик Черноморов принял решение, то никогда
