— А теперь говорите! — приказал главный эльф, устремив на них властный взгляд. — Вы выполните наши требования!
— Э-э-э, как скажете, — отозвалась Дулия. — Что мы можем сделать для вас, сэр, мэм?
— Вы найдете и спасете нашего пленника!
— Конечно. Мы искали тут один шарик…
— Молчать! — решительным жестом прервал ее главарь. Стоявший сбоку от нее эльф дрожащей рукой бросил шарик на неровный пол пещеры. — В нем живет душа! Она будет уничтожена, если не вернетесь!
Заметив решительное и сердитое выражение на лице Диона, Дулия простонала про себя, но послушно кивнула.
Предводитель эльфов сверкнул глазами напоследок, и их вытолкнули в земляной коридор, заставив ползти остаток пути. Лаз вывел их на поверхность прямо к воротам, где он был прикрыт спутанной рыболовной сетью.
Аннелиза уже давно ушла из дому.
— Ключа у меня нет! — прокричал изнутри ее отец.
— Может, подождем, пока она вернется? — предложила Дулия.
Дион покачал головой, приложил ладони к двери и с напряженным выражением лица зашептал.
— Что ты делаешь?
— Замолчи, ты мешаешь мне сосредоточиться. Это заклинание для открывания дверей.
Из кончиков его пальцев вылетели искры и выстроились вокруг замка. Раздался еле слышный щелчок — и дверь открылась нараспашку. Они вошли.
— Мы пришли за эльфом, сэр, — объяснила Дулия.
Старик беспокойно поглядывал то на них, то на дверь.
— А что я получу за него? — спросил он.
— Сдается мне, вы были бы не прочь выбраться наружу, сэр, — предположил Дион.
— Мы не можем так поступить! — прошептала Дулия. — Аннелиза разозлится! А вдруг с ним что- нибудь произойдет?
Дион ничего не ответил, он по-прежнему смотрел на старика, вцепившегося в клетку.
Дион и Дулия вернулись в центр Эльфийского леса, обходя стороной зияющую яму. Опустившись на колени, они поставили проволочную клетку на землю, открыли дверцу и отошли назад.
Эльф нерешительно завис в воздухе у дверцы, видимо, до конца подозревал неладное. Потом стремительно, так что они и глазом не успели моргнуть, сорвался с места и исчез в подлеске.
Дулия и Дион оглянулись на ловушку. Шарик лежал сверху.
В результате горячих споров Дулии удалось уговорить Диона взять ее с собой в туннель, пролегавший под рынком. Она старалась запоминать дорогу, делая в уме метки для будущих экспедиций, но в конце концов запуталась в лабиринте поворотов и изгибов.
Чем дальше они заходили, тем теплее становилось, влажность усиливалась. Стены облепил грибок: крапчато-багрянистые наросты походили на гигантские уши и усики, унизанные жемчужными каплями. На сводчатых потолках сияли звезды, напоминавшие скопления разъевшихся, неподвижных светлячков.
— Здесь везде так? — спросила она Диона.
— Что значит «так»?
— Как будто в музее среди ночи. Или в церкви.
— А-а-а! Да, всегда и везде. — Он задумался ненадолго. — Никогда не обращал внимания. Но здесь уж точно намного тише, чем наверху, где ты живешь.
— Звучит прекрасно, — вздохнула Дулия.
— Вовсе нет.
— Как нет? О таком покое и тишине можно только мечтать! И денег на покупку книг предостаточно — покупай сколько влезет.
Он снова покачал головой, пробираясь сквозь заросли высоких голубых сталагмитов. Плеск и хлюпанье воды под ногами отдавались эхом со всех сторон.
За углом стены пещеры разошлись вширь. Теперь они стояли у стены просторного вытянутого зала с огромным карнизом из капель известняка, обрамлявшим подземное озеро. Скользкий проход вдоль пещерной стены вел наверх, опускался и снова поднимался к выступавшей площадке с противоположной стороны, где слабо мерцал одинокий огонь.
Когда они подошли поближе, Дулия увидела, что свет исходит от серебряного фонаря, висевшего рядом с каменной скамьей с высокой спинкой. На ней сидела завернувшаяся в белое женщина и смотрела на медленную водную рябь. Рядом с ней на скамье лежал ворох свитков, похожих на хрупкие листья в безветренную погоду.
— Кто это? — приглушенным шепотом спросила Дулия.
— Моя мать, — ответил Дион и украдкой засунул руку в карман. Он направился к женщине вдоль берега озера.
Она подняла глаза. Ее профиль был прекрасен, как молодой месяц, плывущий по небесной глади, а волосы ниспадали водопадом из светящегося вулканического стекла. Женщина обвела их безразличным взглядом и снова уставилась на воду.
— Мама, — обратился к ней Дион, — это моя подруга Дулия. — Он наполовину высунул руку из кармана, пальцы крепко сжимали шарик, но выражение вежливой отчужденности на лице матери не изменилось.
Мертвую тишину нарушали только плеск и вздохи воды да дыхание Дулии. Они стояли молча: Дион и Дулия смотрели на женщину, которая словно уже забыла о них.
Казалось, прошла целая вечность. Дулия встрепенулась, пытаясь избавиться от тяжести в ногах.
— Будешь подниматься наверх, все время держись тропинки, идущей влево, — сказал Дион. — Она выведет тебя к сточной трубе с лестницей.
Дулия хотела что-нибудь сказать, попрощаться, но от непоколебимой сосредоточенности, с которой Дион смотрел на женщину, неподвижно сидевшую с неменяющимся выражением лица, у Дулии слова застряли в горле.
Повернувшись, она направилась домой, в многолюдные комнаты над «Соленой репой». Здесь ее встретили приветственными криками, а там, далеко внизу, застыла тишина.
ДЖЕЙ ЛЕЙК
Обещания. История Бессмертного города
Раньше у нее было имя. Давно, в детстве. У всех детей были имена, пусть даже их звали просто Козявка, Малютка Джо или Секста. Однако некоторые из тех, кто жил на бурлящих улицах Бессмертного города, обращались с именем, как с плащом: хотели — носили, хотели — снимали. А другие считали, что имя можно отрезать, словно палец, раздавленный колесом телеги, чтобы не началась гангрена.
Хлыст щелкнул возле уха Девочки. Так близко, что она почувствовала жжение, но без пылающей боли восходящего удара.
На этот раз.
Девочка распростерла тело вдоль стены, опустив подбородок как можно ниже и прижавшись лицом к шершавому камню. Она ждала, пока Сестра Наставница осмотрит ее. В настоящий момент под присмотром Сестры находились пять из них. Каждую звали Девочка. Каждая была выше сломанного крюка, который торчал из разрушенной стены, тянувшейся вдоль аллеи Пирреа. И каждая ниже ржавой железной сваи, стоявшей перед фонтаном Надежды в том месте, где переулок, расширяясь, превращался в Хаммер-лейн. Именно на протяжении этого времени они и оставались на попечении Сестры Наставницы: от крюка до сваи.
