– Возможно. В округе нет никаких признаков цивилизации. Не хочу тратить время, которое можно провести в небе, на метания в поисках отеля.
– Не люблю жить в полевых условиях, – бросила Амалия.
– А тебе приходилось?
Она помотала головой.
– Тогда откуда такая категоричность?
– Я обожаю душ.
– Считай это забавным приключением.
– Ага. Так же говорит мой брат. Но почему вы оба решили, что я жажду приключений?
Рафаэль рассмеялся.
Амалия торопливо отпила глоток воды, поперхнулась и закашлялась. Он постучал по ее спине.
Поляна в несколько акров представляла собой небольшое каменистое плато с наветренной стороны холмов, вдоль которых их аэростат летел весь день. То там, то здесь виднелись неказистые деревья. Как ей удастся заснуть на таком жестком ложе да еще рядом с Рафаэлем?
Водятся ли здесь дикие звери?
– Скоро совсем стемнеет, – пробормотала она.
– В гондоле есть два прожектора на всякий случай. А когда стемнеет, ты сможешь увидеть звезды такими, какими никогда их не видела. Каждая будет казаться тебе кристаллом.
– Неужели тебе не хочется поужинать в шикарном ресторане, переночевать в роскошном номере с великолепной ванной?
– Конечно, я люблю красивые вещи и вкусную еду, но еще обожаю альпинизм и воздухоплавание.
– Так расскажи об альпинизме. Почему ты решил им заняться?
– Примерно в восемнадцать лет я и мои школьные друзья отправились в поход по Франции. Пришлось взбираться на утес, который выглядел неприступным. Я поднялся на него и ощутил себя на вершине блаженства. Когда-нибудь ты должна попробовать восхождение на вершину.
Амалия в ужасе покачала головой:
– Хуже воздухоплавания может быть только альпинизм.
– Значит, у тебя безопасные хобби: вышивка и вязание?
– Не нужно воротить нос. У таких хобби масса поклонников, но я не из их числа. Мне нравятся компьютеры.
– Так ты не ходила с братом в походы?
– Нет, но Хосе обожает это. Через неделю он с двадцатью школьниками отправляется в экспедицию. Они будут исследовать какое-то геофизическое явление. Ему понравится, даже если постоянно будет лить дождь.
– Признаюсь, что в дождь предпочитаю сидеть дома. – Рафаэль улегся на одеяло.
– Ты собираешься спать? – спросила Амалия. С каждым мгновением становилось все темнее.
– Нет, хочу лучше рассмотреть звезды. Когда приедет команда сопровождения, мы разожжем костер и включим прожектора, тогда звезды будут не так хорошо видны.
Рафаэль сбивал ее с толку. Всякий раз, когда ей казалось, что она разгадала его, он говорил или делал нечто неожиданное.
Амалия посмотрела на небо, но поняла, что, если долго просидит, закинув голову, у нее сильно заболит шея. Неохотно расстелив одеяло, она тоже легла. Немного повертевшись, девушка успокоилась и с удовольствием стала разглядывать ночное небо. Чем темнее оно становилось, тем ярче сверкали звезды.
– Захватывающее зрелище, – тихо призналась она.
– В такие моменты многое становится неважным.
– А именно?
– Например, работа – не главное в жизни. А мы – мельчайшие частички великого бытия. Сколько звезд насчитала?
– Их не счесть! – Она рассмеялась.
– Говорят, Бог знает название каждой звезды.
– Изумительно! – Амалия какое-то время молчала.
– Попроси у Господа пятьдесят тысяч евро для себя, – неожиданно сказал Рафаэль.
– Что? – Она села. – Почему ты мне это предложил?
– Я размышлял о твоих гневных комментариях по поводу пари. Уверен, эта сумма принесла бы тебе и твоему брату огромную пользу.
– Мы с братом ни в чем не нуждаемся. Скоро он начнет зарабатывать самостоятельно.
– Тогда попроси подарок.
– Это не в моих правилах.
– Что же в твоих правилах?
– Зарабатывать самой, – ответила она.
Рафаэль улыбнулся. Амалия такая идеалистка!
Она – как глоток чистого воздуха и совершенно не похожа на тех женщин, с которыми он обычно встречался.
– Может быть, после гонки ты сочтешь, что все же заслужила бонус. Или, по крайней мере, премию от Висенте, поскольку полет на воздушном шаре выходит за рамки твоих должностных обязанностей.
– А ты выплатишь премию Елене?
– Да. – Рафаэль не стал уточнять, что решил сделать это лишь сейчас.
– Деньги играют большую роль в твоей жизни, – растягивая слова, проговорила Амалия.
– Как и у всех, – заметил он.
– Но не у нас с братом. Кроме того, за деньги можно купить вещи, но не воспоминания.
– О чем?
– О тех радостных днях, что мы проводили с родителями на пляже. Мы целыми днями резвились в воде, устраивали пикники, веселились.
– Ты описываешь идеальные отношения. В реальности все иначе.
– Твои родители плохо относились к тебе и твоему брату?
Рафаэль понимал, что Амалия права, но боялся ворошить прошлое. Не хотелось вспоминать о том, как он скрывал разочарование, когда родители отправили его в интернат, посылали во время каникул на курорты, а сами занимались только собой. Рафаэль поклялся никогда не подвергать такому испытанию собственных детей. Именно поэтому он намерен оставаться холостяком.
– Воспоминания можно купить, – нарочно заспорил он. – Деньги позволяют мне делать то, что я хочу, и таким образом дарят воспоминания.
– И ты летаешь на самолетах или аэростатах, занимаешься дайвингом и гонками. Рискованное времяпрепровождение. Но чего-то не хватает.
– Всего хватает.
– А что будет, когда тебе исполнится восемьдесят лет и ты не сможешь заниматься спортом?
Рафаэль рассмеялся:
– Думаю, в таком возрасте мне вообще ничем не захочется заниматься. Я буду вспоминать нашу с тобой гонку.
– Кому ты расскажешь о ней?
– А ты? – парировал он.
– Я расскажу Хосе. И я надеюсь выйти замуж и создать семью, родить детей и воспитать их в любви, состариться рядом с мужем.
– Представить не могу, что мои родители через тридцать лет будут сидеть на веранде и обмениваться историями о добрых старых временах.
– Могу поспорить, что мои родители обменивались бы. Вокруг них бегали бы внуки, – возразила она.
Он сел, не желая продолжать разговор.
– Что есть, то есть, грустить незачем. А что будет с теми, кто несчастлив? Захотят ли они предаться
