не получалось, и спустя минуту он поднялся и стал ходить взад-вперед, потому что не знал, что еще можно сделать, чтобы избавиться от тревоги, поселившейся в сердце.
Центральная больница Остина была огромной и шумной. Лэйни толкнула коляску Далтона сквозь двойную стеклянную дверь и оказалась в большом холле. Солнечные лучи проникали через прозрачный потолок, а многочисленные растения поглощали шум голосов.
Но Лэйни это не успокоило. Мурашки страха бегали по ее спине, когда она пересекала холл, направляясь к лифтам. Она нажала на кнопку четвертого этажа, где Гаррет обещал ее встретить. Лифт бесшумно поехал вверх. Ее беспокоила предстоящая встреча с Уолтером… и с Гарретом.
Она увидела его, как только открылись двери лифта. Он стоял в другом конце коридора и разговаривал с доктором. Сердце Лэйни сжалось. Гаррет был в темном костюме и белой рубашке с красным галстуком. Он выглядел идеально, как всегда, но даже с такого расстояния на его лице была заметна напряженность. Лэйни хотела подойти к нему, но побоялась.
Вместо этого она прошла к комнате сестер.
— Скажите, пожалуйста, как себя чувствует Уолтер Блэкмор? — спросила она медсестру за стойкой. Это была пожилая женщина с веселым выражением лица и живыми глазами.
— Мистер Блэкмор? Он ждет операцию. А вы его родственница?
— Ну… я… я мать его внука. Глаза медсестры сузились.
— А, — она перегнулась через стойку. — Так это и есть внук? Мы уже о нем слышали. Какой он славный!
Лэйни стало интересно, действительно ли Уолтер говорил о Далтоне как о внуке.
Она выглянула в холл и увидела идущего к ней Гаррета. Рядом шел доктор.
Лэйни превратилась в комок нервов.
— Спасибо, что приехала, — сказал Гаррет, подойдя к ней. Глаза мужчины казались отрешенными.
Он представил их. Доктор Джонстон был высоким худощавым мужчиной с добрым лицом и распространял вокруг себя атмосферу спокойствия.
— А, это и есть тот парень, из-за которого поднялась такая шумиха, да? — произнес доктор Джон- стон, наклонившись, чтобы легонько щелкнуть Далтона по носику.
— Как Уолтер? — спросила Лэйни.
Она обратила свой вопрос к доктору, но чувствовала при этом на себе тяжелый взгляд Гаррета. Это было ужасно — находиться так близко к нему и так сильно стараться не любить его. Она хотела предложить ему свою поддержку, свое внимание, но боялась, что он может отказаться от этого.
Доктор Джонстон выпрямился, чтобы ответить ей.
— К счастью, в основном Уолтер чувствует себя хорошо, — сказал он. — Но при всех операциях есть риск, тем более при таких операциях, как эта. Если все пройдет успешно, то он скоро поправится.
— Хорошо. — Лэйни почувствовала небольшое облегчение. — Отлично. Мне отнести Далтона к нему сейчас?
Доктор кивнул.
— Да. Он очень настаивал на свидании с этим мальчуганом. Операция назначена на сегодня, так что пойдемте, — он провел Лэйни по коридору к двойной двери, ведущей в отделение интенсивной терапии.
Доктор открыл дверь и остановился. Лэйни взглянула на Гаррета.
— Пойдем, — тихо произнес он. — Уолтер ждет вас.
Вдруг ей показалось, что она заметила что-то в его глазах, вспышку чувства, которая тут же исчезла, и Лэйни не была уверена, относилось это к ней или к Уолтеру.
Она глубоко вздохнула и вместе с Гарретом зашла в отделение интенсивной терапии.
Доктор Джонстон оставил их у входа в палату Уолтера. Лэйни наклонилась, чтобы вынуть Далтона из коляски. Это дало ей еще одну, последнюю, возможность собрать всю свою смелость. Она выпрямилась, держа на руках Далтона, и посмотрела на дверь.
Глупо быть такой трусихой, успокаивающе сказала она себе. Уолтер — обыкновенный мужчина, живой человек. А она в своем воображении превратила его в нечто огромное, властное и чудовищное.
— Лэйни? — подтолкнул ее Гаррет.
Она сделала еще один глубокий вздох, посмотрела на него и кивнула. Он открыл дверь в палату Уолтера.
Уолтер сидел на кровати в окружении многочисленных приборов. Вид у него был болезненный. Но холодный взгляд его темных глаз был властным и пронзительным. Он пристально смотрел на Лэйни. Он был похож и на Гаррета, и на Бена, только намного старше. Жесткое бледное лицо дополняли густые седые волосы. И уложены они были, будто он находился в зале заседаний совета директоров. Лэйни даже показалось, что если она посмотрит повнимательней, то увидит на нем деловой костюм под светлой больничной рубашкой.
— Здравствуйте, — сухо произнесла она, не зная, что делать и говорить. Она инстинктивно прижала к себе Далтона, зная, что сейчас ей придется представить его деду, но еще не понимая, чем это обернется для них всех.
Уолтер наблюдал за ней глубоко посаженными глазами.
— Это он? — он перенес внимание на Далтона.
Лэйни сглотнула и кивнула. Она заставила себя подойти чуть ближе.
— Да, это Далтон.
Она почувствовала, как сильно взволнована и напугана, несмотря на очевидное физическое бессилие Уолтера. Она обернулась и увидела Гаррета, все еще стоявшего у двери со скрещенными на груди руками. Он наблюдал за ней.
— Я хочу, чтобы ты поближе поднесла мальчика, — хрипло приказал Уолтер. — Я не могу как следует рассмотреть его через всю комнату.
Лэйни подошла к его кровати. Она смотрела на выражение его лица, на то, как он изучает Далтона.
— Он не похож на Бена, — наконец объявил Уолтер тоном, не предвещающим ничего хорошего.
— Он очень похож на моего брата, — ответила Лэйни в еще большем напряжении.
Она стояла там, чувствуя себя как-то странно… и вдруг ее охватила неожиданная злость на Уолтера за то, что он заставлял ее так чувствовать себя. Злость за то, как он рассматривал ребенка. За то, чего он не дал Бену… а теперь и Далтону.
И злость за то, какое огромное влияние имел этот старик на Гаррета, за то, что и от него тоже утаил он свою любовь.
И она позволила своей ярости вести себя.
— Зачем вы просили привезти Далтона?
Тяжелый взгляд Уолтера снова остановился на ней. Он не ответил ей, но задал вместо этого свой вопрос.
— Почему ты не соглашаешься пройти тестирование, чтобы доказать, что это ребенок Бена? — спросил он.
— Вы поэтому просили меня приехать? Чтобы снова изводить меня этим тестами?
— Здесь многое поставлено на карту, барышня, — сказал он, и щеки его покрылись красными пятнами. — Если будет доказано, что отцом этого ребенка является Бен, то он станет наследником состояния. А вы не имеете представления…
— Я не хочу иметь никакого представления! — она, не моргая, посмотрела Уолтеру в глаза. — Я не хочу ничего знать о вашем состоянии, так же как не хотел этого и Бен.
— Бен не знал, чего он хочет.
— Нет, знал, — произнесла Лэйни, стараясь контролировать свой голос. — Он хотел, чтобы отец любил и понимал его таким, каким он был.
Жилка дернулась на лице Уолтера. Губы его сжались, а глаза сузились.
— Ты не знаешь, о чем говоришь, — прорычал он.
