руки и поднес к лицу, вдыхая сладкий аромат ее тела, который оно хранило.
Значит, ему ничего не приснилось: она действительно здесь была.
Он испытал громадное облегчение и вынужден был признаться себе, что был бы страшно разочарован, если бы вдруг оказалось, что Энди — это всего лишь прекрасное видение, явившееся ему во сне. Она ему нужна живая.
Ему хотелось…
А чего ему, в конце концов, хочется? Он нахмурился, опустил платье, но пальцы его все еще крепко сжимали украшенную кружевами атласную ткань.
Ему бы следовало желать одного: чтобы Энди оказалась лишь досадным видением из какого-то страшно неприятного сна.
Трой раздраженно запихнул платье обратно в ящик и вернулся в кабину. Все его ощущения — полная бессмыслица, так что лучше сосредоточиться на фактах. А один из них говорит о том, что Энди — вполне реальное лицо. Это, в свою очередь, означает, что она где-то поблизости и объявится с минуты на минуту.
Он поднял с пола вчерашнюю газету. Быстро просмотрел заголовки на первых страницах, вынул раздел светской хроники. Нашел ручку и принялся за помещенный там кроссворд.
Однако никак не мог сосредоточиться, постоянно отвлекался и снова и снова выглядывал в окно, ища глазами Энди. В конце концов он свернул газету и только хотел ее убрать, как что-то привлекло его внимание.
На последней странице отдела светской хроники крупным шрифтом было напечатано брачное объявление и помещена фотография. Фотография Энди! Точнее, Андреа Конрой, дочери сенатора Уильяма Конроя IV.
Слава Богу, что он заставил Энди позвонить родным и сообщить, что с ней все в порядке. Оставалось только надеяться, что они ей поверили, а иначе он пропал.
Он пристально всматривался в фотографию, пытаясь припомнить то немногое, что знал о сенаторе. Ему пришла на память прочитанная не так давно статья об Уильяме Конрое. Отец Энди считался одним из самых богатых сенаторов США. Трой понял, откуда у него сразу возникло ощущение, что Энди выросла в роскоши — об этом свидетельствовало и очень дорогое платье, и то, как она бросила бриллиантовые серьги, словно горсть конфет.
Он вспомнил и о том, как упорно она скрывала свою фамилию. Интересно, почему?
Кстати, куда она все-таки запропастилась?
Отбросив газету, Трой вылез из грузовика и осмотрелся. Вокруг тишина. Ему вдруг стало тревожно. Грузовиков, которые стояли здесь прошлой ночью, уже не было. Остался лишь его темно-синий тягач.
Где же Энди?
По мере того как время шло, а о беглянке по-прежнему не было ни слуху ни духу, беспокойство Троя все нарастало. Он бродил взад-вперед мимо грузовика, не находя себе места.
Помимо всего прочего, его поджимает график. Нужно выезжать как можно скорее. Ему бы не вышагивать туда-сюда, а быстро принять душ, что-нибудь перехватить на ходу и выбираться отсюда.
Но как быть с Энди?
У него вдруг разыгралась воображение. А что, если она убежала с другим водителем? Он нахмурился. Эта мысль сильно взбудоражила его и окончательно лишила покоя.
Следующее, о чем он подумал, привело его в еще большее волнение. Вдруг Энди решила прогуляться рано утром и на нее напал какой-то сексуальный маньяк? А может, ее похитили?
Он остановился. Тревога заставляла учащенно биться его сердце. Он не привык о ком-то беспокоиться. И ему это не нравилось. Совсем не нравилось.
Оставив собаку возле грузовика, Трой пересек двор и подошел к женскому общежитию. Нервы его были напряжены до предела.
Он постучал. Позвал Энди.
Никто не отозвался, и его терпение лопнуло.
Он распахнул дверь и просунул голову внутрь, но никого не увидел. Бетонные стены, окрашенные в бежевый цвет, смотрелись отвратительно. Все как и в мужском отделении: большая раздевалка, раковины, умывальники, скамьи; чуть дальше — помещения поменьше для ванных комнат и душевых.
Трой сделал несколько шагов и оказался в раздевалке. Здесь ему сразу же бросилась в глаза знакомая одежда: красная футболка, его собственные джинсы. А рядом лежали аккуратно сложенные чистые джинсы и светло-голубая рубашка.
— Трой!
Он мгновенно обернулся и увидел Энди. Она стояла прямо перед ним, прикрытая одним лишь полотенцем. Ее лицо выражало неподдельный ужас.
Пульс у него стал просто лихорадочным. Он испытал облегчение и… желание.
— Энди… — Язык едва слушался его, как будто к нему привязали гири. Она была совсем голая. Наготу прикрывало только это полотенце, которое она крепко прижимала к себе. Оно закрывало ее грудь, опускаясь чуть ниже бедер. Влажные пряди волос прилипли к шее, с них стекали капли воды.
— Что вы себе позволяете? — возмущенно вскрикнула она.
Трой сразу же почувствовал себя полным идиотом: и чего он так переполошился? Зачем ворвался в женскую раздевалку? Да и вообще, что это такое с ним происходит?
Теперь уж он накинулся на нее.
— Интересно, что вы себе позволяете? — огрызнулся он.
Он злился на себя. И на Энди: не мог спокойно выносить ее бесхитростный взгляд и смотреть на нее, зная, что лишь полотенце прикрывает ее наготу.
Выглядела она просто потрясающе. Тщательно вымытое лицо сияло чистотой. До сих пор ему ни разу не приходилось видеть ее голые ноги. Они оказались очень стройными, однако в нужных местах отличались соблазнительной округлостью линий. В общем, все так, как он себе и представлял.
— Я принимаю душ, — ответила Энди, что было вполне логично, а потому и особенно досадно.
— Целых полчаса?
— Неужели так долго? — нахмурилась она.
— Да, так долго, — негодующе подтвердил Трой.
— Что ж, — коротко подытожила Энди. — Так вы поэтому ворвались сюда?
— Нет, не поэтому…
Да, на этот вопрос у Троя был точный ответ. Он нашел его в ту самую секунду, когда полотенце съехало вниз, слегка обнажив одну нежно-розовую грудь. У него сразу пересохло во рту, и он на минуту- другую лишился дара речи.
— Тогда зачем же? — нетерпеливо, с легким раздражением переспросила она, крепче прижав к себе полотенце. Но это мало помогло: наоборот, грудь поднялась выше, а впадинка обозначилась еще более заметно.
Трой часто-часто заморгал и с большим трудом заставил себя перевести взгляд и посмотреть ей в лицо.
— Просто я… я не знал, куда вы подевались, — заикаясь, объяснил он, чувствуя, что выглядит все более и более смешно. — Подумал, вдруг вы…
— Вдруг что? — настойчиво переспросила Энди, прищурив глаза и откинув назад голову. — Вы беспокоились обо мне? — предположила она и улыбнулась, словно сочтя это очень милым с его стороны.
— Если я о чем и беспокоюсь, так это о своем графике. — Конечно, он беспокоился о ней, но не собирался в этом признаваться. И без того уж положение глупее не придумаешь. По выражению ее лица Трой понял, что ее задели его слова, и тут же почувствовал себя очень виноватым, отчего еще больше разозлился. — Мне следовало выехать час назад, — добавил он.
Энди недоверчиво фыркнула:
— Час назад вы еще спали.
— А по чьей вине? — парировал Трой, вспомнив, как всю ночь не мог из-за нее заснуть. Стоило только закрыть глаза, как сразу же ему начинали сниться ее воображаемые прелести.
