Ее поведение сбивало его с толку. Скорее всего, именно поэтому у него с языка без конца срываются всякие глупости.
— Да, — прошептала она. — Кажется, да.
— Что-то я не слышу в твоем голосе уверенности.
Она подняла на него глаза.
— Моя жизнь сейчас напоминает потерпевший крушение поезд, — сухо пояснила она. — Как же я могу быть хоть в чем-то уверенной?
— Не знаю. — Трой все равно не мог взять в толк, с чего это Энди так расстроилась, когда он вмешался и поставил на место того типа. — Я ведь только хотел помочь, больше ничего.
— А мне не нужна была твоя помощь. — Она снова принялась изучать сандалии.
— Почему? — Трой и сам не знал, отчего так настойчиво добивается от нее четкого ответа. Не из-за того ли, что ему все время кажется, будто за всем этим стоит нечто большее, способное объяснить ее чересчур бурную и, с его точки зрения, неадекватную реакцию?
А ответ ее ему необходим как воздух, хотя он и не желал себе в этом признаваться.
— Не могу объяснить. — Голос ее прозвучал глухо, словно ее терзало что-то, а что — он пока не в состоянии разгадать.
— Нет, можешь, — продолжал он настаивать.
— Не могу! — крикнула Энди. Она вскочила и чуть не бегом промчалась несколько ярдов по асфальтированной дорожке, крепко обхватив себя руками, словно это могло защитить ее от чего-то. Или от кого-то. Потом остановилась.
Трой вскочил и устремился вслед за ней.
— Энди… — Он поравнялся с ней и стал рядом.
— Оставь меня в покое.
— Ни за что.
Она не смотрела на него. Так и стояла, глядя на мелькавшие мимо огни: вдалеке шумела автострада. Трой протянул руку и обнял ее за плечи, мягко пытаясь развернуть лицом к себе. Затем, взяв за подбородок, заставил поднять голову и взглянуть прямо на него.
В ее темных глазах притаились страх и неуверенность. Трой опустил руку.
Он просто не знал, как поступить. Не следовало ему ввязываться Бог весть во что. Надо просто сесть в грузовик, все хорошенько обдумать, а потом уж что-нибудь делать или говорить.
Но она выглядела такой напуганной, что он не устоял, утешая себя, правда, тем, что нет ничего странного в том, что переживает за нее, хочет узнать, что же с ней все-таки произошло. В конце концов, это вовсе не означает каких-то сильных чувств с его стороны.
Беспокоиться за нее отнюдь не значит любить ее. Это нечто иное. Совсем иное. Он немного успокоился.
— От чего ты бежишь? — настойчиво спросил он.
— Ни от чего я не бегу!
— Нет, бежишь! — Трой все больше и больше раздражался. — Бедная-несчастная богатенькая девочка, которая вырвалась из своей золотой клетки…
— Не смей называть меня бедной-несчастной богатенькой девочкой!
— Тогда веди себя по-другому.
— А я и не веду себя как бедная-несчастная богатенькая девочка. Ты понятия не имеешь… — начала она, но тут же осеклась.
— Я слушаю. Рассказывай.
— Не желаю ничего рассказывать. — Она снова наглухо замкнулась в себе.
— Знаешь что? Я позволил тебе сесть в свой грузовик, вообще ничего о тебе не зная. Ты не считаешь, что пора бы объяснить мне, что происходит? — Ему казалось, что он требует от нее не слишком многого.
Энди отступила на шаг.
— Ага! Теперь ясно. Раз ты мне помогаешь, я у тебя в долгу. И после этого ты еще удивляешься, почему я отказываюсь от твоей помощи?
— Я никогда не говорил, что ты мне что-то должна, — возмутился Трой.
— Однако все выглядит именно так.
С каждой секундой досада Троя все возрастала.
— Ладно. Забудь, о чем я спросил. Вообще забудь, что я когда-либо тебя о чем-то спрашивал. — Он круто развернулся и пошел к грузовику.
— Трой, постой!
Он почувствовал, как ее пальцы сжали его руку, и остановился. Обернувшись, увидел ее огромные чудные глаза. Правда, сейчас в них затаилась растерянность.
— Что? — спросил он. Вопрос помимо его воли прозвучал более резко, чем он рассчитывал.
— Я… просто… — Она замолчала, облизнула нижнюю губу, вздохнула. — Неужели ты не понимаешь, Трой? Я просто не хочу ни с кем заводить никаких отношений, не хочу ни к кому снова привязываться, не хочу никого близко к себе подпускать.
— Почему же? — снова спросил он, но на этот раз несколько мягче.
— Неважно, почему.
— Нет, важно.
— Почему? Почему это так важно?
Трой в замешательстве смотрел на нее, не зная, что ответить. Он и сам толком не понимал, почему это важно. Наверное, просто потому, что его волнует все, что касается Энди, но выразить свои чувства словами он, к сожалению, был бессилен.
— А вот почему, — сказал он, неожиданно обняв ее за плечи и притянув к себе. Потом впился губами в ее рот, вложив в поцелуй всю свою так долго сдерживаемую страсть. Страсть, которая копилась в нем и терзала его с того самого момента, как он впервые увидел ее.
Раздвинул ее губы чуть не силой, пока она не перестала сопротивляться и не позволила ему насытиться всей сладостью поцелуя. Он глубоко проник языком в ее рот, испытывая неземное наслаждение от каждого соприкосновения с ее языком.
Она полностью подчинилась ему и только тихо постанывала. От этих едва слышных звуков в жилах его закипела кровь. Она опустила руки, словно убрав последний барьер между ними, и он сжал ее в своих объятиях, чувствуя, каким податливым стало ее тело, как она изголодалась по ласке, а потому не может удержать радостную дрожь от его прикосновений.
Она вся извивалась в его объятиях, плотным кольцом обхватив его шею руками, а ее пальцы яростно перебирали его коротко остриженные волосы.
Трой наконец оторвался от ее рта и начал покрывать горячими поцелуями ее шею, опускаясь от подбородка все ниже и ниже. Она выгнула шею, чтобы не пропустить ни одну из его ласк, каждым стоном, каждым страстным порывом безмолвно умоляя о пощаде, но в то же время требуя еще и еще прикосновений.
Ему не хотелось останавливаться, но где-то глубоко в подсознании сидела мысль, что остановиться надо, пока он окончательно не утратил способность соображать. Ведь и без того уже зашел слишком далеко. Можно сказать, охвачен лихорадкой. Еще минута — и он полностью потеряет контроль над собой.
Трой отодвинулся, выпустив ее из своих объятий. Он задыхался, судорожно хватая ртом свежий ночной воздух и испытывая болезненную стесненность в груди.
Даже в темноте ему удалось заглянуть в бездонную глубину ее глаз. Смущение или, лучше сказать, смятение сделало Энди еще более уязвимой, чем раньше. Дрожащей рукой она дотронулась до своих распухших губ. Она дышала так же прерывисто, так же тяжело, как и он.
— Вот почему это важно, Энди, — прошептал осипшим от волнения голосом Трой.
Пошатываясь, словно хмельная, Энди чуть-чуть отодвинулась назад. Она почти полностью потеряла контроль над собой: поцелуи совершенно опьянили ее, каждая клеточка ее ликовала от радости бытия.
Она пыталась, но никак не могла до конца осознать, что же все-таки произошло. Трой целовал ее,
