— Жалко, что ношение юбок не запретили, а то потом поздно будет, — кричал мастер броской мусульманской фразы, пытаясь вырваться из заботливых рук сопровождающих его полицейских. — Es lebe islamisches Deutschland! Да здравствует исламская Германия! Allah ахбар.
В душераздирающие крики шейх вкладывал всю душу, и неудивительно, что ему предстояла очередная судебно-психиатрическая экспертиза. В это раз праведный гнев шейха было вызвано решением den Bundestag der germanischen Erde Niedersachsen (парламента германской земли Нижняя Саксония). Пример французского президента Жака Ширака (Jacques Shirak), запретившего президентским указом ношение головных платков («хиджабов») и других религиозных символов (нательных крестов, ермолок и др.) для защиты светского характера государства, имел в Европе широкий резонанс. Уже третья по счету германская земля — Нижняя Саксония, приняла закон, запрещающий учителям-мусульманам носить головные платки, а также любую другую одежду, которая «могла бы вызвать сомнение в религиозном нейтралитете Германии». Следует, однако, отметить, что закон не распространяется на религиозные христианские атрибуты. Именно это обстоятельство окончательно переполнило чашу терпения чрезмерно впечатлительно шейха. Он кричал, что недавно вступил в партию «Энергичная работа», и сейчас «его партбилет бледнел от гнева». Переполнявший горячее сердце Мустафы благородный гнев быстро привлек к себе внимание правоохранительных органов, и мастер броской мусульманской фразы в рекордно короткие сроки был доставлен в пристанище офакимских сумасшедших на предмет судебно-психиатрического обследования. В последнее время шейх Мустафа и без происков парламента земли Нижняя Саксония не находил себе место. Ветеринар поставил его любимому ишаку страшный диагноз, в точность которого никому не хотелось верить. Шейх Мустафа в отчаянии бросился за помощью к Великому Вождю и Учительнице, но лидер партии «Энергичная Работа» целиком была поглощена борьбой с мужским полом. Не в силах запретить всем мужчинам жить нормальной половой жизнью, она сконцентрировалась помешать это делать убийце Ицхака Рабина. Убийца премьер-министра Израиля Ицхака Рабина по имени Игаль Амир, отбывающий пожизненное заключение без права на амнистию, подал тюремным властям официальное заявление с просьбой обеспечить ему организацию обряда бракосочетания. В ходе специального совещания, состоявшегося по непонятной причине в Управлении тюрем Израиля, было принято решение об отказе Амиру в просьбе об организации и проведении процедуры бракосочетания. Начальник Управления тюрем дал также указание юрисконсультам подготовиться к защите этого решения в Верховном Суде, в случае если оно будет опротестовано адвокатами Амира или его невесты — Ларисы Тримбовлер. Юрисконсульты сказали: «Есть», хотя никаких правовых оснований для отклонения просьбы Амира у тюремных властей не было. Палестинский террорист Самир Кунтар, убивший трех человек, сидя в израильской тюрьме, успел жениться трижды. Но Великому Вождю и Учительнице почему-то верилось, что тюремные юрисконсульты добьются успеха. Юридический советник управления тюрем подал своему боссу экспертное заключение, согласно которому отказать осужденному в праве на создание семьи на законных основаниях невозможно. Согласно израильскому законодательству «Право на семейную жизнь не относится к числу прав, которых лишается заключенный в силу наложенного на него наказания». В ответ на это высшее тюремное начальство довело до сведения журналистов, что «хороший юридический советник решает проблемы, а не создает их».
Окруженной заботой израильской юриспруденции оказалась и злокозненная невеста. Один закаленный в борьбе за права сексуальных меньшинств адвокат обратился к министру труда и социального обеспечения с требованием лишить материнских прав Ларису Трембовлер, невесту Игаля Амира. Он потребовал, чтобы у этой чистой девушки отобрали четверых детей от первого брака.
— Беспрецедентный по своей тяжести поступок Ларисы Трембовлер обернется роковыми последствиями для ее детей, на которых ляжет пожизненное клеймо позора, — написал сердобольный защитник сексуальных меньшинств в своем обращении к министру.
В ответ на героический выпад рыцаря юриспруденции не остались в стороне и народные избранники. Депутат парламента от партии «Энергичная Работа», бывшая секретарша главного врача, известная как боксер полусреднего веса, сделавший себе операцию по перемене пола, в интервью израильскому телевидению, потребовал «лишить Игаля Амира возможности иметь потомство» «законными или любыми другими средствами».
— Хотелось бы узнать о законных способах лишения человека потомства поподробнее, — поддержала растущего молодого политика Великий Вождь и Учительница.
Не сдержались и профессиональные борцы за права человека. Озабоченный попранием прав покойного премьер-министра, президент всеизраильского института демократии призвал Кнессет принять специальный закон, запрещающий убийце главы правительства жениться и отнимающий у него права, предоставляемые другим заключенным. По словам борца за права человека «необходимо провести четкую границу между обычным убийцей и убийцей главы правительства». Как раз в этот день был взорван очередной автобус в Иерусалиме. 10 человек было убито, 50 ранено, из них 8 тяжело. Если организаторов взрыва найдут, им дадут 10 пожизненных сроков и с чистой совестью отпустят на свободу через несколько месяцев после ареста в рамках очередного соглашения о «прекращении огня». Именно между ними и Игалем Амиром президент всеизраильского института демократии и призывал провести четкую границу.
Естественно, что вышеупомянутый институт демократии финансировался и израильским налогоплательщиком, и, через подставных жертвователей, нефтедобывающие борцы за уничтожение Израиля. Так сказать Великий Вождь и Учительница и их нефтеналивное величество — братья на век. Человек неискушенный, при взгляде на Великого Вождя и Учительницу, мог бы подумать, что это существо, безнадежно утратившее всякую половую и национальную принадлежность, в своих самых смелых сновидениях и представить себе не могла, что кто-то возьмет ее на свое содержание. Но их нефтедобывающее величество сумел разглядеть за холодящей кровь внешностью горячее, борющееся за мир сердце, которое озабочено не только борьбой за неотъемлемые права сексуальных меньшинств. Обласканная деньгами принца, Великий Вождь и Учительница ощутила себя the political Cinderella on holiday at queen (политической Золушкой на балу у королевы). Израильская пресса наполнилась сенсационными сообщениями о хрустальной туфельке, присужденной Великому Вождю и Учительнице la cour internationale en La Haye (международным судом в Гааге). У нее брали интервью все оплачиваемые нефтедолларами международные средства массовой информации, и при этом в том месте, где у женщин бывают щеки, у нее играл румянец.
В этой ситуации и Игаль Амир вновь показал себя закоренелым преступником. Вместо того чтобы чистосердечно раскаяться и добровольно лишить себя возможности иметь потомство законными или любыми другими средствами, он во всеуслышание заявил, что: «After that I have made with Rabin, I am simply obliged to marry» (После того, что я сделал с Рабином, я просто обязан жениться).
— Почему девушки всегда опускают глаза, когда парни объясняются им в любви? — задавал он риторический вопрос корреспонденту израильского журнала «В женщину», и сам же давал на свой вопрос ответ — Да просто чтобы убедиться, правда ли это!
Данное тонкое житейское наблюдение задело сокровенные струны в душе шейха Мустафы, и он проникся к убийце Рабина глубокой симпатией.
— А не был Игаль Амир борцом за неотъемлемые права арабского народа Палестины? — вопрошал шейх Великого Вождя и Учительницу. — В этом случае его бы давно следовало бы отпустить на свободу в рамках соглашения о прекращении огня, а мы продолжаем гноить его в тюрьме без женской ласки.
В принципе Великий Вождь и Учительница ничего не имела против освобождения убийцы Ицхака Рабина из тюрьмы. В конце концов, Рабин был начальником генерального штаба израильской армии во время шестидневной войны 1967 года, когда Израиль в очередной раз разгромил армии арабских стран и освободил свои исконные территории. Кроме того, в частых беседах он грубо и неоднократно неуважительно отзывался о сексуальных меньшинствах. Так что его убийца был в чем-то прав. Но выпустить из тюрьмы мужчину, тем более такого, который определенно страдает без женской ласки, было выше ее сил. Вот если бы тот, во время тюремного заключения, был замечен рядах сексуальных меньшинств, тогда бы можно было говорить об искреннем раскаянии. Но Игаль Амир не только не проявлял никаких признаков раскаяния в содеянном, но и публично демонстрировал свое желание жениться на гражданке Трембовлер, чем злостно нарушал тюремный режим и ставил перед тюремной администрацией трудно разрешимые задачи. Причем и гражданка Трембовлер всячески демонстрировала свое намерение окружить последнего заботой и женской лаской, что, в свою очередь, навевало на мысль о преступном сговоре.
