задача языкознания была стихийно решена народом двумя путями. Одна часть матюгов пришла из русского языка, на котором говорило большинство первых репатриантов, другая часть выразительных ругательств, вошедших в современный иврит, пришла из арабского языка.
Самым общеупотребительным на сегодняшний день ругательством в Израиле является «кибенемать». Это словосочетание по своему эмоциональному заряду примерно эквивалентно выражению «иди к чёрту», и им широко пользуются политические деятели, стремящиеся показать свою близость к народу.
На фоне этого чистая вера Яна Каца в то, что в иврите существует ругательство «мама Манды», совсем не кажется странной. Более того, когда доктор Лапша, который на иврите в совершенстве мог изъясняться и писать, услышал от Каца «мама Манды» вместо «пошел ты на…» удивлен не был. Сомнений в том, что это блатной жаргон, с которым Кац познакомился в ходе тесного общения с обитателями отделения судебно-медицинской экспертизы, у него не возникло.
Ян не был единственным, с кем случались печальные, а иногда даже трагические события из-за плохого знания иврита. Мне вспомнился случай, который произошел со мной во время учебы в университете на факультете «ухода». Во время лекции студентам был задан вопрос: «Какие признаки отравления угарным газом вы знаете?»
На факультете, который готовил медсестер с высшим образованием, я был самым старшим студентом и редким представителем сильной половины человечества. На поставленный вопрос я ответил громким голосом, в котором явственно слышалась утомленность жизнью и отягощенность глубокими знаниями. Моей задачей было сказать: «признаком отравления угарным газом являются губы цвета спелой вишни». Вишня на иврите «дувдуван». Я же сказал похожее, но другое слово. Я сказал «дугдуган», что в переводе с иврита означает «клитор».
Не знаю, что меня подтолкнуло на этот героический поступок. То ли это навеяло музыкой, доносившейся из окна, то ли я слишком внимательно рассматривал лектора, старшую медсестру отделения токсикологии больницы Ворона, которая была в прозрачной блузке, недавно сделала очень удачную операцию по подтягиванию своей большой груди ближе к подбородку и с тех пор бюстгальтер не надевала принципиально. Сейчас это уже трудно установить. Но я сказал то, что сказал. То, что я получил в это мгновение длинную, но выразительную кличку «Губы цвета спелого клитора», это я понял сразу. Но то, что реакция моих сокурсников будет такой бурной, я не ожидал.
Самая полная студентка упала со стула и корчилась на полу в приступе смеха. У моей соседки слева истерический смех уже перешел в безудержные рыдания. Лектор в первую минуту непроизвольно прикрыла грудь руками, но быстро пришла в себя.
— Студент Маковецкий, конечно, имел в виду спелую вишню, — неудачно попыталась исправить положение старшая медсестра отделения токсикологии.
С разных концов аудитории послышались различные версии того, что я имел в виду. Спелая вишня среди них не фигурировала.
После окончания лекции другая слабо знающая иврит студентка долго жала мою руку. Месяц назад на практике по психиатрии она записала в истории болезни: «больная ввела во влагалище «топор» вместо: «больная ввела во влагалище «морковь». Для этого ей было достаточно перепугать две буквы. На расширенной пятиминутке она звонким пионерским голосом зачитала, что написала, и не сразу поняла, что в её рассказе так потрясло присутствующих. Но после моего открытия в области симптомов отравления угарным газом её история с топором потеряла всякую остроту и актуальность.
Я смотрел на неё, и мне вспомнились стихи, которые сидели в моем мозгу с раннего детства.
Эти строки тонко передавали то настроение, в котором я пребывал во время её жаркого рукопожатия.
Чтобы как-то отвлечься от воспоминаний о чудесных студенческих годах, я раскрыл свежий номер «Голой правды Украины» и начал читать его с последней страницы. Там были опубликованы страницы литературной викторины.
Газета спрашивала: «Кто любит пышное природы увядание, в багрец и золото одетое?». Как обычно, давалось четыре варианта ответа:
1. Пушкин
2. Шейх Мустафа
3. Оба не отказались бы
4. Все ответы правильные
Думать над вопросами викторины не хотелось, и я перешёл к рубрике «Анекдоты о русской маме»
Русская мама — это популярный персонаж израильских анекдотов. Один из них был недавно причиной острой дискуссии о судьбах еврейского государства между газетами «Голая правда Украины» и «Чёрный передел».
В «голой правде Украины» был опубликован следующий жизнеутверждающий анекдот: «У русской мамы умер муж. В тот же вечер её посетил эфиоп, который и остался у неё на ночь. Утром завистливые соседки стали её укорять. На что она ответила, что она была в трауре, и ей хотелось чего-то чёрного».
Рассерженный «Чёрный передел», в статье за подписью Славика Оффенбаха и под названием: «Эфиоп в доме — это всегда праздник», беззастенчиво обвинил «Голую Правду Украины» в разжигании межрасовой розни.
В ответ «Голая Правда Украины» ввела постоянную рубрику «Анекдоты о русской маме» и объявила конкурс на лучший анекдот.
Инбар бен Ханаан прислала относительно невинный анекдот: «Русская мама говорит свой дочери:
— Ты сегодня впервые встречаешься с молодым человеком. В тебе должно быть всё прекрасно: и душа, и одежда и нижнее бельё.
— Но мама, я встречаюсь первый раз, — ответила девушка, — какая разница, какое у меня будет нижнее бельё?
— В твои годы я не была такой пессимисткой, — ответила молодая душой русская мама».
Но анекдот, присланный Валентиной Рожковой, вновь поднял эфиопский вопрос. «Русская мама поучает своего сына:
— Сынок, ты же знаешь, что я не расистка и мне всё равно, на ком ты женишься. Пускай это даже будет эфиопка, но главное, чтобы твоя избранница была блондинкой».
Неожиданно для всех, на конкурс анекдотов о русской маме прислал свой анекдот и Гидеон Чучундра: «Муж русской мамы собирается на работу. Неожиданно, по настоятельной просьбе супруги, между ними происходит эпизод пылкой любви. После его окончания её удивлённый и обрадованный супруг спрашивает:
— Что случилось, дорогая?
— Сегодня годовщина нашей свадьбы, милый — ответила романтически настроенная русская мама. — И мне хотелось, чтобы в этот торжественный день ты был у меня первый».
Кроме конкурса анекдотов о русской маме в этом номере газеты привлекал к себе внимание предвыборный лозунг, украшавший сочными красными буквами первую полосу. Лозунг гласил: «С Костиком мы, без Костика нас!»
Привлекала к себе внимание также корреспонденция Ярополка Капустина, который провёл журналистское расследование, в ходе которого выяснил, что среди членов русской мафии есть настоящая, потомственная графиня. Как и следовало ожидать, ею оказалась представительница борющегося народа Палестины, Мирьям Абуркаек
