руководство Офакимской психиатрической больницы пребывало в состоянии напряженного ожидания. Администрация больницы, её профсоюзная организация, а также вся прогрессивно мыслящая общественность сумасшедшего дома готовилась к встрече крупного мецената из Южно-Африканской Республики (Republic of South Africa). Офицер безопасности предложил привлечь к провидению больничного раввина, но главный врач был против участия мракобесов в столь важном, так много значившем с точки зрения денег, мероприятии. Обиженный до глубины души больничный раввин в знак протеста принял самое активное участие в подготовке к встрече мецената, хотя его никто и не просил этого делать.
История высокого гостя была историей простого южно-африканского еврейского олигарха. Родился простой еврейский олигарх в рядовой семье преуспевающего еврейского адвоката. Детство у него было материально обеспеченное, но трудное. С первого класса школы он подвергался мелким, но постоянным унижениям в связи со своим еврейским происхождением. Вместе с ним учились дети из английских, немецких семей, а также дети бурской национальности. Буры — это выходцы из Голландии и северной Франции, когда-то бежавшие в Южную Африку от религиозных преследований, гугеноты, недорезанные во время Варфоломеевской ночи и разные прочие шведы. Озлобленные Варфоломеевской резней, сверстники будущего олигарха спуска своему еврейскому однокласснику не давали. Будущая гордость и краса южно- африканского бизнеса тешил свое горе в отличной учебе. С блеском закончив экономический факультет Гарвардского университета, он вернулся в родной Йоганесбург и буквально за несколько лет разбогател совершенно вызывающим образом. Пытаясь отомстить за детские обиды, он женился на победительнице конкурса красоты из старинной и очень уважаемой бурской фамилии, чьи портреты висели в каждой казарме южно-африканской армии. Их очень богатая и красивая свадьба транслировалась по национальному телевидению и вызвала заметный всплеск антисемитизма на юге африканского континента. Далее, на протяжении многих лет, он совмещал очень успешную деятельность в сфере бизнеса с активной борьбой против режима апартеида, то есть «separate development of races» (раздельного развития рас). Когда режим апартеида наконец пал и, таким образом, детские обиды были отомщены, в душе олигарха поселилась тревога. Борясь с режимом раздельного развития рас, он тесно общался с видными лидерами чёрного большинства и ясно осознавал, что со времён людоедства нравы чернокожего большинства населения Южно-Африканской Республики очень ожесточились. Отмена режима апартеида открыла белые районы для по-боевому настроенных представителей коренного населения. Такого разгула уголовщины африканский континент не видел со времен работорговли. В тишайших прежде белых районах старики, женщины и дети не показывались на улицах, справедливо опасаясь за свое имущество, здоровье и саму жизнь. Впрочем, это касалось и мужчин цветущего возраста. Пришедшие в министерства и ведомства представители чёрного большинства абсолютно не ведали, что творили, и принимали взятки с большим достоинством у всех, кто попадался им на глаза. Попытки ввести вместо английского языка зулуски в качестве государственного становились все настойчивее. Над извечным еврейским вопросом — «to go or not to go? And if to go, where?» (ехать или не ехать? И если ехать, то куда?), задумывались самые широкие массы белокожего населения. Цены на недвижимость упали до уровня цен на больных СПИДом проституток.
В этой обстановке нарастания прогрессивных преобразований, которые неизбежно должны были привести к голоду и резне даже такую процветающую страну, как Южно-Африканская Республика, олигарх решил, на всякий случай, получить для себя и для своей семьи израильское гражданство и перевести в Израиль часть своих денег. С учетом того, что правила перевода денег из ЮАР ожесточались с каждым днем. Понимая, что плавное вживание в страну требует неформальных контактов со слугами народа путем оказания им посильной материальной помощи, южноафриканский меценат приступил к делу энергично и не тривиально. Процесс оказания материальной помощи народному избраннику в демократическом обществе тернист и извилист. На этом непростом пути к сердцам слуг народа у простого южноафриканского олигарха возникла необходимость совершить широкий жест доброй воли и поступиться крупной суммой денег в пользу какой-нибудь больницы. Борец с апартеидом выбрал больницу психиатрическую, так как его супруга с детства мечтала посмотреть на сумасшедших. Главному врачу Офакимской психиатрической больницы деньги хотелось получить чрезвычайно. После коротких, но напряженных раздумий, произнести приветственную речь было поручено доктору Керену. Он хорошо говорил по-английски и слыл человеком прогрессивно мыслящим.
Появление косого и плохо причесанного человека, который набросился на неё с многословными излияниями о «about enriching each other process of interaction between representatives of various races in spirit of observance of lawful expectations of sexual minority» (взаимообогащающем процессе взаимодействия между представителями различных рас в духе соблюдения законных чаяний сексуальных меньшинств), вызвало в жене олигарха глубокое отвращение. Жена олигарха была женщиной не только красивой, но и психически здоровой, и поэтому всякое упоминание о сексуальных меньшинствах вызывало у неё тошноту. Главный врач это быстро понял, в глубине души он и сам был человеком психически нормальным, хотя, естественно ему приходилось скрывать это. Вот и сейчас он не знал, как спасти ситуацию. В этот переломный момент героем показал себя больничный раввин, которого пустили на торжественную встречу только благодаря заступничеству офицера безопасности.
— Now you can be convinced personally, in what heavy condition to us our patients sometimes act (Теперь вы можете воочию убедиться, в каком тяжелом состоянии к нам иногда поступают наши пациенты), — сказал служитель культа, обращаясь к жене олигарха и указывая на находящегося в эпицентре припадка красноречия доктора Керена. Настроение олигарховой супруги мгновенно переменилось.
— The poor creature (Бедняга), — всплеснула руками бывшая победительница конкурса красоты, — Really he can be cured? (Неужели его можно вылечить?)
— We shall apply all forces available at us to put him on legs (Мы приложим все имеющиеся у нас силы для того, чтобы поставить его на ноги), — авторитетно вмешался в беседу главный врач. Но олигархова жена не слушала главврача, а с горящими от любопытства глазами внимала бредням настоящего, несомненно, буйного сумасшедшего. Польщенный её вниманием доктор Керен заливался соловьем и вплотную приблизился к теме защиты законных прав арабского народа Палестины.
Пока олигарша находилась под воздействием чар духовного лидера подросткового отделения Офакимской психиатрической больницы, главный врач этого замечательного лечебного учреждения мучительно искал метод дальнейшего удержания олигарховой супруги в лоне психиатрии вплоть до полного получения денег. По совету больничного раввина, в святость которого руководитель сумасшедшего дома полностью уверовал и рекомендациям которого следовал неукоснительно, на святое дело совращения олигарха и его супруги была брошена жена Яши-татарина. Это было смелое, но мудрое решение истинного лидера. Увидев очень красивую женщину с характерной европейской внешностью, бывшая победительница конкурса красоты ощутила по отношению к ней душевную близость.
— As you, have got to Israel? (Как ты попала в Израиль?) — спросила южноафриканка супругу Ройзмана.
— Has married the Jew (Вышла замуж за еврея), — ответила Марина.
— With me there was the same (Со мной случилось то же самое), — обрадовалась общности судеб олигархова супруга.
— I from Russia (Я из России), — сообщила Марина. Женщины отошли в сторону и продолжили оживленный обмен мнениями о судьбах еврейских жен.
— I know about Russia, my lovely much (Я много знаю о России, моя милая), — щебетала южноафриканская красотка, — I even heard, that in Russia in 1917 too have cancelled apartheid and black have come to power. Really it was as awfully, how at us in Southern Africa? (Я даже слышала, что в России в 1917 году тоже отменили апартеид и чёрные пришли к власти. Неужели это было так же ужасно, как у нас в Южной Африке?)
— It has a little touched me, parents preserved me against all this dirty (Меня это мало коснулось, родители оберегали меня от всей этой грязи), — не стала спорить супруга Ройзмана
В таком духе дамы мило беседовали весь вечер, время пробежало незаметно, и заветный чек был выписан. Статья о чете меценатов, оказавших весомую поддержку почтенному лечебному учреждению, опубликованная в «Голой правде Украины», имела большой общественный резонанс, хотя и не подняла той общественной бури, которую вызвала проблемная публикация Мирьям Абуркаек, известной как графиня Кадохес, о проблеме соблюдения прав человека в Великобритании.
Согласно графине Кадохес, дела с соблюдением прав человека в Великобритании обстояли плохо.
