Боюсь, что у России возможен только такой случай. Такого, чтобы медведь выкопал яму под пальмой, открыл пасть, засунул в неё лапу и упал в зимнюю спячку, у нас не будет. Так что раздувать этот случай я не собираюсь, ты уж меня извини. Было убийство ребенка из хулиганских побуждений. Милиция ищет виновников. Все, больше ничего не было.
— Избавьте меня от этого. Когда я была ребенком, взрослые часто доводили меня до слез своими нудными воспоминаниями о том, какое трудное у них было детство. Каждый день я слышала, как им приходилось пешком ходить в школу каждое утро 15 километров вверх в гору и ещё они носили туда 3-х своих младших сестрёнок на плечах. Зима, как известно, тогда длилась круглый год и сопровождалась страшным гололедом. В их школе была одна холодная комната, туалет был во дворе, и до него надо было бежать километр в гору по льду. В этой комнате учились одновременно 10 разных классов, причём у всех были круглые пятёрки, хотя бумаги и ручек им и не хватало, поэтому они писали карандашами на полях газеты, а статьи из этой газеты они сперва читали вслух, патамушта книг тогда тоже не было, а потом использовали в том удалённом туалете, если успевали добежать до него в гору. Патамушта туалетной бумаги тогда тоже ни у кого не было. При этом они как-то успевали помогать своим родителям убирать коммуналки и чистили там туалеты каждый день! А каждый туалет был в те времена на пять унитазов. Кроме того, они рубили лес на дрова, топили печи, и чистили по пять ведер картошки в день, патамушта тогда кроме картошки не было другой еды, но есть её им не давали, а сразу всё забирали для фронта. В свободное время, они, безвыездно живя в рыболовецком колхозе на острове, успевали разгружать вагоны с этой картошкой за 25 копеек в час и кормили на эти деньги всю свою семью, в которой жило 5–6 поколений бабушек. Для вас русские — это какие-то невиданные моральные уроды, от которых ждать каких либо осмысленных действий нельзя. На самом дел русские — это нормальный европейский народ, который вполне способен создать нормальное европейское государство, где все люди живут в достатке и спокойствии.
— Знаешь, о чем я думал, слушая твой пламенный монолог?
— О том, что я права.
— Нет, конечно. Покупаем мясо оптом постоянно — и жрем, и жрем… В этом, конечно, есть своя прелесть, но в России так никогда не было, а потому, скорее всего, никогда не будет. И детство мое ты отразила неправильно. Плевать мне было на то, что в школу я ходил в гору по снегу и ел одну картошку. Так оно и было, но меня это не волновало. А волновало меня то, что приходилось переть через весь город 5 километров зимой в гору к какому-нибудь старому извращенцу лет 25-ти, у которого была коллекция Плейбоя на польском за 1955 год с вырванными центральными картинками. Остальные картинки были все заляпаны засохшей спермой нескольких поколений польских и наших онанистов и пограничников. Или какая-нибудь старая дева лет 29 приглашала к себе вечером, наматывала себе на шею какие-то лебединые пёрья и напивалась портвейна, показывая мне немецкий трофейный каталог женского белья за 1935 год с Гитлером на обложке, для собственного возбуждения! И всё! У меня не было никакого другого порна, детство мое было украдено!
— Сочувствую.
— Ты, Зина, в отчете для губернатора, напечатала «еловек изакон». Торопилась, наверное?
— Извините. Я буду внимательней.
— «Извините»! А за то, что ты у меня в эрогенных зонах шаришь, ты извиниться не хочешь? Страшную правду о грехе аборта мне раскрыть собираешься? Знаю я все, и понимаю не хуже тебя. Но любую ситуацию я старюсь разрядить, а не сделать необратимой. И в результате моих, не особенно моральных, согласен, но правильных по сути, действий, и наезд на цыган прекратился, и банда торговцев наркотиками надежно под статью пристроена. А то, что я не знаю, как нужно, согласно правилам хорошего тона, в гинекологическом кресле сидеть, так мне плевать. Я к этому и не стремлюсь, мне лишь бы результат был положительный — торговцы наркотиками в тюрьме сидели.
— А кто, кстати, вам их сдал? Говорят, что цыганская баронесса эта, Рамадановская-Рюмина, Гизелла, за информации об источнике слива информации даже награду назначила. Из цыганского поселка раньше даже ерунда наружу никогда не вытекала, а тут такой слив. Кто-то из авторитетных цыган говорить начал, дело то не слыханное.
— А черт их знает, как Олигарх все о них узнал. Главное, он эту информацию мне слил. Да его, собственно, понять можно. Раньше цыганская бригада торговцев наркотиками под ним ходила, а когда Челюсть от него ушел, он и их с собой увел. Олигарх сейчас новую сеть торговцев наркотиками строит. Дело это хлопотное, да и конкурентов топить надо, чтобы поле расчисть для пахоты, вот он цыганскую бригаду мне и сдал. В блатном мире это дело житейское, на том стояла, и стоять будет вся работа с негласными помощниками милиции. А ты как думала?
— Серая Шейка грустно опустила изменивший ей зад в ледяную воду… Я так примерно и думала. А с погромщиками то как? Они ведь завтра…
— Замолчи. Я всего лишь пожилой следователь, и в этом направлении ситуацию отслеживать не должен. Но то, что народ зреет, и возможность силовой акции патриотов увеличивается, мне не хуже тебя понятно. Свастику я чисто посадил, по сугубо уголовной статье, и для блатных никаких непоняток. Наехал братан на подругу Саранчи, а за наезд на чужую телку ответ держать надо, Саранча братан авторитетный, не фраер какой-то. Не мог он свой авторитет уронить, за побои подруги своей ответ не спросить. И никакой здесь нет политики. Таким образом пострадавший за идею борец за народное дело умер в родах. Пуповина закрутилась, бывает. Хотя далеко не дурак был, и язык прекрасно подвешен. И этих, с бритыми черепами, обустроим. В рамках действующего законодательства и строго по понятиям. Виданное ли дело, ребенка металлическим прутом по голове бить! Не по-русски это. А Гизелла, говоришь, стукача Олигарха в розыск объявила? И мне не доложили до сих пор? Совсем распустился народ. Думают, пожилой следователь совсем безобидным стал, кудрявый хвостик у него вырос. Ну да Бог им судья.
— Я в шоке. В конце концов, я вам плачу деньги, и не малые. Как вы могли!?
— Челюсть, перестаньте нервничать. Разве Олигарх не учил вас относиться к судьбам национальных меньшинств философски?
— Да сколько можно! Ира, поставь, наконец, торт и дай нам поговорить спокойно. Послушайте, пожилой следователь, это же полный армагеддец! Через цыганский поселок уходила четверть героина, который потребляется в Скове. Я отвозил порошок Гизелле, получал комиссионные и горя не знал. Единственное, иногда гадала мне на картах, что занимало уйму времени. Но, в остальном, она была идеальным партнером.
— Мало на планете идеальных женщин… мало…
— Опять вы с вашими остротами. Я имел в виду деловым партнером. После вашей операции в цыганском поселке я примчался к Гизелле и застал ее в окружении многочисленных родственников в страшном состоянии. Первое, что она сказала при моем появлении, было: «Я не поняла, это ты, типа, меня кинул, вурдалак?». Вы представляете? Она находилась настолько глубоко в шоке, что начала подозревать даже меня!
— Челюсть, перестаньте драматизировать. Сотрудники антинаркотического департамента арестовали в цыганском поселке только семь человек. А наркотиками там торгуют все, от мала до велика.
— Ну да, и вы хотите сказать, что незаменимых у нас нет. Так вот вы ошибаетесь! Взяты ключевые люди, все структура торговли порошком в цыганском поселке разрушена да основания. Вы понимаете? И только не надо прикрываться не в меру прыткими сотрудниками из антинаркотического департамента, не надо. Совершенно невозможно представить, чтобы такого рода операции была проведена без вашей санкции. Я плачу вам такие деньги, чтобы мы могли работать спокойно, и вдруг такой страшный, нокаутирующий удар. Вы мне можете разъяснить, как такое могло произойти?
— Охотно объясню. У вас, Челюсть, сложилось совершенно превратное представление о моих возможностях как пожилого следователя. Решение о смерти Арафата будет принято на самом высоком уровне еще за три дня до проведения операции в цыганском поселке.
— Какого еще Арафата?
— Лидера Организации Освобождения Палестины. Челюсть, вы что, все жизнь газет не читали и телевизор не смотрели?
— Вы что, хотите сказать, что указание кончать мою бригаду в цыганском поселке вам пришло свыше?
