Ты должен понять, что мой жизненный путь окончен.
Но твой — нет.
У тебя впереди много лет жизни, и я не хочу, чтобы ты провел их скорбя обо мне. Не хочу, чтобы твоя жизнь была потрачена впустую. Ты сделал меня счастливой и сможешь сделать счастливой другую женщину».
Я не мог согласиться с Ханной. Никогда не смогу полюбить другую с такой же силой и глубиной. Она не понимала, о чем просит меня. У меня нет желания любить, равно как и желания делить свою жизнь с кем-то еще.
«Зная твое упрямство, я поняла, что тебе нужна помощь в этом решении, поэтому и составила коротенький список женщин, которые мне кажутся подходящими кандидатурами, и прошу тебя внимательно рассмотреть и обдумать его».
Что?! Список?! Ханна предлагает список возможной замены себя? Если бы я не был так поражен, я бы расхохотался. Впрочем, любопытство возобладало, и я продолжил чтение.
«Помнишь Уинтер Адамс? Мою кузину? Она была подружкой невесты на нашей свадьбе. Уинтер великодушна и любит детей. Она будет хорошей женой. Она к тому же профессиональный кулинар и будет готовить тебе изысканные блюда. Она мне не только родственница, но и близкий друг. Пожалуйста, присмотрись к ней внимательнее».
Разумеется, я помню Уинтер. Они с Ханной были близки. Правда, мы редко с ней встречались с тех пор, как она открыла кафе на Блоссом-стрит, недалеко от моего офиса. Мы с Ханной иногда заходили к ней в кафе. Там подавали прекрасный кофе и вкусные круассаны. Помню, что Уинтер часто звонила Ханне. Припоминаю, что как раз в те дни, когда Ханне поставили страшный диагноз, Уинтер перенесла разрыв с близким человеком, и Ханна, моя великодушная Ханна утешала ее и подбадривала, несмотря ни на что…
Я помню Уинтер на похоронах, всю в слезах, согнутую горем у могилы. Больше я не встречал ее, но смутно припоминаю открытку со словами сочувствия и соболезнования, которую она прислала после.
Мне нравилась Уинтер. Вернее, я симпатизировал ей, но не более того. Я не хочу жениться второй раз. В конце концов, все, что связывает нас с Уинтер, — общие воспоминания о Ханне.
«Вторая женщина, к которой ты должен присмотреться, — Линн Ланкастер».
Имя было смутно знакомо. Но сразу я не мог вспомнить, кто это. Она не входила в число подруг Ханны.
«Линн — это моя медсестра в онкологическом отделении. Она всегда была ко мне добра, заботилась, как родная. Как медсестра, она прекрасно поймет, какой ежедневный стресс ты испытываешь на своей работе. Мы с ней часто разговаривали обо всем, и я уверена, что мы подружились бы в дальнейшем, если бы… если бы у меня был шанс. Я уважаю ее за сильный характер. Она прошла через развод, нелегкий развод, и, хотя я не так хорошо знаю ее, как Уинтер, мое сердце подсказывает, что она тебе подойдет. Зайди к ней, Майкл, познакомься поближе, это все, о чем я прошу».
Встретиться с Линн, узнать ее поближе… Сомневаюсь, что Ханна понимала, о чем просит. Я не испытывал никакого интереса к этой женщине, чтобы ее разыскивать. Для меня она — медицинская сестра онкологического отделения, в котором лежала Ханна. Я помнил ее. И Ханна права. Она действительно очень заботливая и понимающая, но это не значит, что я стану ее разыскивать, чтобы узнать получше!
«И третья женщина в списке — Мэйси Роз. Не думаю, что ты встречал ее. Она иногда подрабатывает моделью, мы с ней подружились, когда я еще могла работать. Мы встретились на моей работе, когда она участвовала в создании каталога для нашей торговой сети. Когда Мэйси узнала, что я в больнице, она прислала открытки со словами поддержки и сочувствия — одну открытку она расписала сама, прелестными рисунками своих кошек. Помнишь? И еще она связала носки и шаль, которые мне так пригодились во время химиотерапии. Она умница, смешная и очень талантлива. Мэйси обладает многогранными талантами — она модель и художница, расписывает фресками степы, читает на радио рекламу, всегда занята на двух-трех работах. Когда я обдумывала свой список, ее имя пришло мне в голову, потому что именно Мэйси заставит тебя улыбаться. Она вернет в твою жизнь равновесие, Майкл. Боюсь, что с моим уходом ты станешь слишком серьезным. А я хочу, чтобы ты смеялся и наслаждался жизнью. Был иногда немного легкомысленным, непринужденным».
И опять Ханна права — я забыл, когда смеялся в последний раз, наверное, года два назад. По правде говоря, забыл, как смеяться от души, хохотать до колик, как делал когда-то. Жизнь слишком серьезна. У меня не было причин даже для улыбки, не говоря уже о смехе.
Я не помнил Мэйси, хотя она наверняка не раз была персонажем коротких скетчей, на которые Ханна была мастер. Подарки Мэйси — носки и открытки, наверное, лежат среди вещей, которыми Ханна пользовалась в последнее время. Я все сложил в коробку, которую задвинул в дальний конец шкафа. И ни разу не взглянул на них с тех пор.
«Я предложила тебе три имени, Майкл. Каждую из этих женщин я хорошо знаю и доверяю ей. Каждая из них будет тебе хорошей женой и другом, каждая может иметь детей, ты ведь хотел стать отцом.
Я буду надеяться и наблюдать за тобой сверху, с небес. Выбор за тобой.
Твоя любящая жена,
Я положил листы на кофейный столик и задумался. Письмо, безусловно, стало для меня потрясением. Предложить мне снова жениться, да еще и составить список кандидатур, — это было неожиданно и странно.
Как правило, я не пил ничего крепче пива, но сейчас требовалось кое-что посильнее. Я вспомнил, что на кухне где-то есть бутылка шотландского виски. Мой отец подарил ее, когда я получил диплом, как он сказал, «для медицинских целей». И сейчас наступил именно такой момент. Минут пятнадцать я потратил на поиски. Нашлась бутылка в буфете, за посудой, куда я заглянул в последнюю очередь. Чистый солод, именно такой сорт предпочитал отец. И его любимая марка. Мой отец не признавал виски с выдержкой менее десяти лет. Меньше — не для моего дорогого старика.
Читая этикетку, я отметил, что возраст виски был восемнадцать лет плюс бутылка пролежала у меня лет десять.
Я взял чистый стакан, плеснул в него на два пальца двадцативосьмилетней выдержки виски, бросил два кубика льда и вернулся на софу. Сбросив ботинки, положил ноги на кофейный столик и, устроившись поудобнее, снова взял письмо Ханны. Надо прочитать еще раз. Осмыслить и спокойно решить, смогу ли я выполнить последнюю просьбу жены, в чем испытывал сильное сомнение. Ханна для меня была единственной женщиной на свете. Любая окажется недостаточно хороша, даже если ее выбрала для меня сама Ханна.
Глава 3
В среду утром, в шесть, я был в тренажерном зале. Ричи уже занимался на беговой дорожке, с
