– Да, – задумчиво протянула Тэсс. Она отложила нож и вилку и спросила: – И что же произошло потом?
– Произошло? Не очень много. Я родился спустя три года. Тэсс взглянула на свое обручальное кольцо.
– Да. Ты говорил, что жил в Индии. Бренн налил им еще по бокалу вина.
– Я служил в Индии, – поправил он ее. – Меня отправили туда, как только я получил звание. С родителями я там не жил.
– Почему же? – сделав глоток вина, спросила она.
– Они очень боялись лихорадки. Я жил с родственниками, а с родителями встречался крайне редко.
Тэсс нахмурилась:
– Наверное, тебе было очень одиноко.
– Нет. В семье, где я жил, росло шесть мальчиков. Приходя из школы, я ни на минуту не оставался один.
– У тебя не было своей комнаты? Своего угла? Бренн отклонился назад:
– Именно так я себя и чувствовал. Это удивительно, что ты, имевшая все, так быстро меня поняла.
Тэсс с несчастным видом посмотрела на своего мужа:
– С тех пор как Нейл женился на Стелле, я не чувствовала себя уверенной в завтрашнем дне. У меня было такое ощущение, что в доме я лишь гостья, причем не всегда желанная.
Бренн кивнул:
– Я чувствовал себя так же, пока не увидел Эрвин-Кип. Я обещаю тебе, Тэсс, что Эрвин-Кип покажется тебе самым прекрасным местом на земле. Озеро, небо, горы... Для меня это настоящий дом.
– А у тебя остались родные?
– Нет. В миле от дома расположена деревня.
– И что же скажут ее обитатели, когда ты привезешь в Уэльс саксонскую невесту? Как они встретили тебя?
В его глазах появились озорные огоньки.
– Это самая смешная часть истории. Мой дядя, граф, который мог выбрать себе невесту из огромного числа валлийских красавиц, в итоге не женился и не оставил наследников. После смерти родителей он стал таким странным, таким вспыльчивым и неуравновешенным, что крестьяне из деревни были рады появлению любого другого хозяина. Они возлагают на меня большие надежды, веря, что я верну Эрвин-Кип былую славу.
– Былую славу? А что с поместьем? Оно выглядело таким процветающим на твоих эскизах.
Бренн помедлил.
– Так и есть, – вымолвил он. – Поместье очень красивое. Он снова замолчал и все же решился на признание:
– Но оно требует больших вложений. Мой дядя не мог похвастаться хорошей деловой хваткой.
– О, я могу себе представить, во что мог превратить дом старый холостяк. Но я не боюсь работы.
– Да, – рассеянно произнес он. – Но давай поговорим о тебе. Мы поженились в такой спешке, что я почти ничего не знаю ни о тебе, ни о твоей семье.
Тэсс не привыкла говорить о себе:
– Мне нечего рассказывать.
– Расскажи мне о своих родителях.
Он снова наполнил их бокалы. Тэсс скрестила руки на груди:
– Моя мама умерла, когда мне исполнилось пять лет.
– Значит, ты не очень хорошо помнишь ее?
Тэсс кивнула, не желая развивать эту тему. Так странно, но именно это больше всего и расстраивало ее. Она не помнила матери. Она помнила ее улыбку, но не ее глаза. Она помнила ее прикосновение, но не цвет ее волос.
– Я помню ее запах. Она сама придумала себе духи, прославившись этим на весь Лондон. Это была смесь лилии, розы, лимона и вербены.
– Твой аромат.
– Да, – призналась она, не скрывая того, что он удивил ее своей проницательностью. – Это и мои духи тоже. Ты заметил?
– Я замечаю все, что связано с тобой, Тэсс. Его слова вызвали у нее легкое головокружение.
– Так что же, – спросил он, положив руку на стол так, что она оказалась в нескольких сантиметрах от ее ладоней, – твои родители женились по любви?
Она рассмеялась:
– Нет. Мой папа всегда повторял, что такие богатые наследницы, как я и мама, слишком ценное сокровище, поэтому чувствам здесь не место. Брак родителей был устроен их семьями.
