Многослов-2, или Записки офигевшего человека

в жизни государства? На него либерализм, скажем, отвечает: отстаивать общечеловеческие ценности хорошо, а не выстраивать с государством правовые отношения плохо. Консерватизм утверждает: менять сложившиеся формы государственной и общественной жизни – плохо, отстаивать их – хорошо. И так далее.

И если государство не предлагает народу какой-то однозначный ответ на этот вопрос, люди отыскивают его сами. Идеология ведь сама по себе ничего не создает, но зато она на все влияет. Если цемент не скрепляет кирпичи – дом развалится. Если идеология не скрепляет людей – разваливается государство.

То есть если существует некое государство как общность людей, значит, они сплочены идеологией – вне зависимости от того, декларируется она или нет. Идеология эта всегда влияет на мировоззрение людей и в конечном итоге на их жизнь.

Например, в некотором условном государстве все занимаются поисками идеологии, национальной идеи и так далее. Декларируемой идеологии нет. Тогда люди берутся сами выяснять, что хорошо для жизни в государстве, а что – плохо. И начинают, скажем, всерьез верить в то, что иметь много денег – это хорошо, потому что, где деньги – там счастье. И тогда эта вера становится их идеологией, которая будет формировать граждан этой условной страны.

Конечно, как и любой идеологии, этой будут придерживаться не все, однако формировать взгляды большинства людей будет именно она.

А если, например, довольно большое количество людей по-разному решают вопрос, что хорошо и что плохо в жизни страны, – тогда в государстве начинается раздрай. Тогда каждый начинает жить сам по себе, понимая, что общего цемента для всех нет.

Поэтому, если мы хотим понять государство – собственное или чужое, мы должны понять его идеологию. Мы должны выяснить: есть ли в стране общий ответ на вопрос, что хорошо и что плохо для жизни этой страны.

И когда граждане демократической страны смотрят на инаугурацию нового президента, первое, о чем они должны бы думать: соответствует ли идеология нового лидера их собственной идеологии?

Впрочем, инаугурация – такое странное мероприятие. На нем о чем только не думают…

Ну что ж, пришло время поговорить об инаугурации.

Инаугурация

Велик почет не живет без хлопот.

Русская народная пословица из собрания В.И. Даля

Инаугурация происходит от латинского «inauguro», что значит «посвящение».

Само то, что человека посвящают в должность, а не, скажем, назначают, придает всей церемонии некий возвышенный, едва ли не сакральный смысл. Неслучайно первыми «инаугурируемыми» были авгуры – жрецы, которым разрешалось гадать не лишь бы кому, а самим императорам. Интересно, что поначалу авгур – это была выборная должность жреца (впоследствии, конечно, императоры взяли это дело в свои руки и гадальщиков стали назначать себе сами, рассудив, видимо, что выбранный пророк еще незнамо чего напророчить может, а назначенный настроение не испортит). Выбрали из жрецов авгура – будь любезен пройти инаугурацию.

Ну, про авгуров уже мало кто помнит, зато все мы сегодня знаем, что такое инаугурация. Президенты и даже губернаторы всенепременно через эту церемонию проходят – уж будьте любезны. Клятва там, торжественная речь – все как положено.

Но вот что меня заинтересовало: почему торжества проходят в начале правления человека, когда явно логичнее проводить их в конце, когда видны результаты работы и человека можно приветствовать за дело?

И я решил узнать: с чего, собственно, эта самая инаугурация началась? Когда и кто придумал, что людей надо торжественно приветствовать, именно когда они вступили в свою должность, а не когда уходят, добившись на ней успехов?

Нынешняя традиция инаугурации зародилась в городе Нью-Йорке в 1789 году. Нью-Йорк тогда был столицей США, а нынешней столицы – Вашингтона – еще и вовсе не существовало.

Итак, первая инаугурация, в нашем сегодняшнем понимании этого слова, состоялась 30 апреля 1789 года. Напомню, что взятие Бастилии, которое ознаменует собой начало уничтожения монархий в Европе, случится только через три месяца – 14 июля. Монархические традиции в то время были столь сильны, что первый вице-президент США Джон Адамс на полном серьезе предлагал обращаться к президенту страны с такими словами: «Ваше Всемилостивейшее Величество». Правда, конгресс его не поддержал, и с тех пор к президенту США обращаются просто и незатейливо: «Президент Соединенных Штатов».

Что символизировала первая инаугурация? Во-первых, возникновение нового государства, в котором все будет непривычно, демократично и по-новому. Кроме того, она должна была зародить новую, немонархическую традицию прихода к власти человека, выбранного демократическим путем. Собственно, победа Джорджа Вашингтона в череде этих событий не то чтобы уходила на второй план, но как-то, согласитесь, немного терялась.

В общем, поводов для пышной радости хватало! Джордж Вашингтон вошел в здание, где заседал конгресс, под артиллерийские залпы и звон церковных колоколов. Положил руку на Библию, дал клятву честно выполнять обязанности президента США и делать все, что в его силах, дабы защищать конституцию страны. Потом добавил: «Да поможет мне Бог». Затем произнес президентскую речь. Интересно, что она состояла всего из 135 слов и до сих пор является самой короткой в истории США.

С той далекой поры все вновь избранные начальники во всем мире, в сущности, повторяют (с деталями) этот ритуал.

Но повторим еще раз: радостная торжественность первой инаугурации имеет свое абсолютное историческое обоснование. Инаугурация Джорджа Вашингтона была итогом огромной, кровопролитной работы по созданию нового государства.

Когда в Европе начальников стали выбирать, вновь выбранным пришлось брать пример с США, потому что они хотели продемонстрировать то же самое, что Вашингтон: что они выбраны, а не назначены; и что, конечно, их государство не является в полном смысле новым, впрочем, и прежним его уже тоже нельзя назвать.

Однако сегодня сам ритуал инаугурации мне кажется довольно парадоксальным.

Тех чудесных поводов, которые были у Вашингтона, уже, конечно, нет, и по сути инаугурация – это начало работы нового руководителя страны (или региона). Ну и чего празднуем? Чему восторгаемся, собственно говоря? Мы радуемся тому, что он победил?

Но ведь цель – не победа на выборах, цель – улучшение жизни граждан. А вот достиг ли новый руководитель этой главной цели, станет понятно только после того, как он с поста уйдет.

Есть какой-то странный, не до конца мне понятный смысл в том, что во всех странах мира президент вступает в должность радостно-торжественно, а уходит с нее, как правило, незаметно. Хотя логичней, на мой взгляд, если бы все происходило ровно наоборот.

Во всем мире существует такое понятие – «президентская гонка». Это значит, что несколько кандидатов бросаются в погоню друг за другом, приз в погоне – руководство страной. Как-то уже так повелось, что инаугурация – это словно бы чествование победителя в гонке, прославление гонщика. Чествование политика, изменившего жизнь, должно бы происходить в конце срока его правления.

Уж ежели человек изменил жизнь страны к лучшему, то его проводы должны быть исполнены яркой благодарности и восторга, чуть окрашенного печалью ухода.

Я понимаю, что пишущий человек не в силах изменить вековые традиции, но, может быть, подумать над этим стоит? Скромная – безо всяких артиллерийских выстрелов и колоколов – инаугурация и торжественные проводы (если, конечно, заслужил).

Ритуалы – они ведь имеют огромный смысл. И иногда, изменив ритуал, можно повлиять на жизнь…

Но, с другой стороны, резко ритуалы менять тоже не всегда полезно. Короче говоря, не знаю, нужны ли инновации для инаугурации, но разговор об этой самой инновации нужен