свое лицо с открытым ртом. Фил встал с кровати и приблизился к ней, направив на нее свой член. Он у него стоял, поэтому он не мог ссать сразу. Он постоял, так ожидая, когда моча соберется, а мать сидела перед ним и просила поскорее помочиться ей в рот. Она даже вытянулась на кровати так, чтобы засунуть свою руку во влагалище. Я видел ее в экстазе, но никогда не видел в таком состоянии.
— Ладно — сказал Фил. И вдруг моча полилась. В начале она не попала ей в рот, но скоро мать приспособилась и стала пить ее, хотя она вытекала сильной струей. Она даже приблизилась к его полустоячему члену, взяла его в рот и стала пить прямо из него. Но мочи было слишком много, и немного пролилось, за что она получила затрещину от этой огромной гориллы. Но маме это понравилось. Я же говорил вам, что она совсем свихнулась.
Когда Фил закончил ссать ей в рот, он оттолкнул ее от себя на кровать. Он встал у нее между ног, и она наконец получила то, что хотела. Он вогнал свой член ей во влагалище на всю длину сразу. Теперь его штука выглядела куда намного больше, чем когда он стоял перед дверью, он стал ее пороть глубокими движениями. Он полностью вытаскивал свой член и снова заталкивал его до конца. Ему было все равно, достигает ли он цели или нет. Если он отклонялся от центра, он просто тыкал свой член куда попало, пока не попадал в отверстие и не проникал внутрь. Он раздвинул ее половые губы, и она наслаждалась каждым мгновением этого акта. Она продолжала кончать, а он все сношал её, и нужно отметить, он долго мог сдерживаться. Он снова привел меня в возбужденное состояние, поэтому я снова начал дрочить свой член, стоя за дверью. Я уже успел кончить, а он все продолжал сношать ее. Я ушел от них. Даже наблюдение за половым актом бывает утомительным, особенно после того, как кончишь пару раз. Я заснул под сладострастные звуки, исходившие от моей трахавшейся матери. Фил, наверное, дрючил мать часа три.
На следующее утро Фила не было с нами за завтраком. Моя мать выглядела, как последняя жертва Троянской войны: глаза красные, на коже пятна, под глазами огромные мешки. Создавалось впечатления, что она приняла героин.
Она должна была бы идти летящей походкой. Она могла всю ночь трахаться, и выглядеть на следующее утро за завтраком, как огурчик, особенно после двух чашек кофе. А после марафета перед зеркалом в течение часа она снова выглядела здорово, как всегда.
Но в то утро я был расстроен ее видом и не разговаривал с ней. Она понимала, в чем дело и стала извиняться.
— Я поставила вопрос о том, чтобы и ты участвовал в нашей сцене, но он не пошел на это. Прости меня, мой ребенок — говорила она.
Это не сняло мою обиду, хотя я и поцеловал ее. Тогда я сказал себе, что ни к чему сходить с ума. Так как я стоял рядом с ней, она нащупала мой член через махровый банный халат. Он уже стоял, как постовой.
— Тебе ничего не досталось в прошлую ночь — сказала она.
Она поиграла с ним немного. Мой член пульсировал и был весь красный, готовый к действию. Она распахнула мой халат, наклонилась и взяла мой член в рот целиком. Затем она выпустила его и стала лизать только его кончик. Затем она тоже самое проделала с венами вдоль длины члена и снова заглотила его целиком, сося, как ненормальная.
Я кончил почти сразу. Она села на пол, высосала мою сперму до конца, глотая ее. В конце концов, я закончил спускать ей рот и отодвинулся от нее.
— Это за то, что он не попал в меня прошлой ночью — сказала она.
Счастливый, я отправился в школу. Я все забыл, даже то, что она пила мочу того ублюдка.
Той ночью ублюдок опять припёрся, причем один, что уже было странно, ибо обычно все парни приходили во второй раз в составе трупы. Фил был один, и по его отношению я понял, что ему принадлежат и моя мать, и я, и весь мир.
Мы вместе поужинали, не проронив ни слова. Я процедил сквозь зубы, что ухожу, и смылся. Я прогулял около часа. Мне не нравилась вся эта ситуация.
Когда я вернулся, я сперва прошел в свою комнату и разделся. Они были еще в спальне. На этот раз я решил все–таки принять участие в акте. Я был возбужден и хотел видеть, как Фил будет сношать ее. Я также хотел сам оседлать ее и показать и ей и ему, как я умею трахать. Я хотел пороть ее по–всякому, вращая членом, толкая его вбок и вниз. Я бы показал этому проклятому Филу, где раки зимуют.
Однако дверь была заперта. Я толкнул ее, но она не открылась. Я слышал, что они находятся там, но дверь была заперта. Этот ублюдок как–то сумел закрыть её, и оболтал мою мать замкнуть её на ключ. Я чуть не задохнулся от ярости. Я был возбужден и разгорячен ещё сильнее, чем когда–либо в жизни. Я так хотел потрахать ее, что стал даже видеть это наяву. Но эта проклятая дверь все же оставалась запертой.
Я пошел назад к себе в комнату и оделся. Я же должен был найти кого–нибудь, чтобы засунуть свой член. Мне нужна была женщина, и я должен был ее найти.
Я не знал, что это будет большая проблема для меня. Где пятнадцатилетний парень может найти себе девочку для секса? Особенно если речь идет о мальчике, который не знает, куда идти и где искать. Я никого не мог найти. Я ходил и всматривался в лица всем девушкам. Я даже засматривался на более пожилых дам, которые, может быть, уже десять лет не трахались. Но я никого не нашел, и был в ещё большей прострации.
Я пришел домой через четыре часа и занимался дрочкой до тех пор, пока у меня не заболел член. Я все еще был в возбужденном состоянии. Мать и Фил были в спальне взаперти. Затем мне пришла в голову идея. Я мог бы найти себе проститутку, заплатить ей, пока мать отдается своему Филу. С этой идеей я и отправился спать.
На следующее утро я дождался, когда мать уйдет из дома, и украл двадцать пять долларов из ящика. Мне нужна была первоклассная шлюха, чтобы потрахаться, а не какая–нибудь за двадцать пять центов. В конце концов, я привык к самому лучшему товару. Я сидел и считал минуты, когда наступит вечер.
Я вышел как можно раньше. Я даже пропустил ужин и отправился в город. Я знал, что найду кого– нибудь возле отелей. И я нашел. Я узнал проституток издалека. У них было то же выражение глаз, что и у моей матери, когда она выходила на охоту. Только им за это платили, а она делала все бесплатно. .
Вся беда в том, что я не мог привлечь к себе внимание. Мне было только пятнадцать лет, и я выглядел на свои годы. Я подошел к одной и заговорил, но она пошла прочь от меня. Другая даже погладила меня по голове.
Затем мне пришла в голову идея. Я вошел в отель и заговорил с коридорным. Он улыбнулся и сказал мне посидеть в холле. Он пообещал мне добыть шлюху за пять минут.
Но он опоздал всего на двадцать секунд. Это была симпатичная блондинка, высокая, выше меня ростом, и очень жаждавшая секса. И верите ли, она приняла меня всерьёз. Она повела меня к себе на квартиру, но когда я сказал, что у меня всего двадцать пять долларов, она сказала, что этого мало. Затем она посмотрела мне в лицо и сказала, что двадцать пять долларов хватит.
Мы пришли к ней на хату, и оба разделись. Я хотел потрахать ее в жилой комнате на полу, вспоминая сцену дома, и она согласилась. За двадцать пять долларов она, наверное, отдалась бы и в церкви.
Все это время с той самой минуты, как я ушел из дому, мой член был твердым и требовал выхода. Но как только я устроился возле этой шлюхи, у меня все упало. Как у того голубого, что мать приводила домой однажды. Больше он у меня уже не встал. Девушка испробовала все средства. Она и сосала и мазала каким–то кремом. «Хочешь трахнуть меня в задний проход?» — спросила она. Конечно, я бы хотел, но не мог.
Я затратил двадцать пять долларов, но мой член так и не встал. А через две ночи я уже на стенку лез. Я все это время не имел секса, разве что с помощью руки. А Фил переехал к нам жить. Да, теперь этот ублюдок жил с нами и трахался каждую ночь. Я слышал их, но был лишен их компании.
Мать, как она мне теперь объяснила, влюбилась в его… язык. Я спросил у ребят в школе, знают ли они какую–нибудь девчонку, которая любит трахаться. Все рекомендовали мне Анджи. Она отдавалась всем подряд. Я нашел её, и уже через десять минут после того, как я сказал ей «привет», она стояла на коленях, взяв мой член в рот. Я стоял там у них во дворике, и держал её за уши. Я загонял свой член ей в рот и вытаскивал его. Она давилась, но продолжала упорно сосать. Затем она чуть опустилась и стала лизать мои яйца. Я спустил штаны до лодыжек и стоял с торчащим вперед членом. Эта чертова нимфоманка даже заставила меня наклониться и стала лизать очко. Это было так здорово. Я до сих пор помню ее влажный
