дом, построенный по правилам, как и тысячу лет назад? Игры: маджан — что-то вроде наших нардов и домино, вместе взятых, го, сумо и карате — разновидности борьбы…
Все это я узнал позднее. Знакомство же с оперативной обстановкой началось буквально у трапа самолета в Токио: нас «обстреляли» вспышки фотографирующих — то ли корреспондентов, то ли спецслужб. Встречавший коллега по имени Игорь обратил мое внимание на скрытное фотографирование во время посадки в автомобиль торгпредства:
— Ну вот, завертелись мартышки. Эти макаки, пока не сфотографируют тебя голым со всеми приметами на теле, ни за что не успокоятся. Такая у них натура.
Меня поразило пренебрежение коллеги к японцам и, как позднее я понял, ко всему японскому. Я узнал, что отец Игоря, член оккупационной комиссии от СССР, умер на операционном столе токийского госпиталя. Игорь взял другую фамилию и теперь работал в Токио. И все равно — почему такое неуважение к целой нации?
В характере Игоря присутствовали эмоциональная невоздержанность и огромное самомнение. В то же время он обладал поистине бесценным для разведчика даром: в две-три минуты влезть в друзья к иностранцу, в том числе и к японцам. Новых знакомых он подавлял энергией и напористым требованием быть к нему внимательным. Игорь обрастал связями, имеющими значение для разведки, и не был в состоянии их всех обработать, а потому делился ими с другими разведчиками.
Отвечал Игорь за электронное направление НТР и за счет образцов имел репутацию удачливого разведчика. Его деловые и оперативные связи были из фирм «Сони», «Мицубиси», «Тосиба». Хорошо используя прикрытие, Игорь стремительно выполнял одно задание разведки за другим. Правда, такая работа больше напоминала кавалерийский наскок. Мы не раз говорили с ним об этом, но он только посмеивался: «На мой век заданий хватит».
Прежде, чем отбыть в Японию, я прошел короткую стажировку в Министерстве внешней торговли — в импортном объединении «Теххимимпорт», закупающем за рубежом процессы и оборудование, в том числе комплектное, для производства продукции нефтехимии и химии, переработки пластмасс, бумагоделательные машины, разрозненные машины и механизмы к уже действующим заводам на сумму более двух миллиардов инвалютных рублей.
По существующим правилам я должен был представиться главе «Теххимимпорта», знаменитому в кругу внешторговцев и среди зарубежных бизнесменов Власу Андреевичу Клинцову. Он имел несколько орденов Ленина, первый из которых получил во время войны, будучи торговым представителем СССР в Англии. Он закупал у союзников по антигитлеровской коалиции оружие и боеприпасы, которые морскими караванами перевозились в Мурманск. Это были контракты по ленд-лизу между СССР и США с Англией. В страну шли из-за моря танки, самолеты, пушки, винтовки, взрывчатые вещества.
Однажды добился скидки процентов в десять. На эту сумму он закупил дополнительное оружие. Речь шла о десятках миллионов долларов, и объем поставок значительно возрос.
Отличался Влас Андреевич под стать своему имени, характером властным, безапелляционным и решительным. Ему не решались перечить советские и зарубежные бизнесмены — столь высок был его авторитет как специалиста.
И вот к этому «Зубру» — кличка Клинцова во Внешторге — я шел на прием, предварительно позвонив ему по телефону.
— Влас Андреевич, — начал я, не получив приглашения присесть, — еду в Токио и буду представителем «Теххиминпорт».
— Кто? Ты? — громыхнул басом коренастый и квадратный, невысокого роста Клинцов. — Не смеши, пожалуйста, это торговля, а не прогулка по Токио в экскурсионных целях.
Он был прав: три недели стажировки — это, конечно, несерьезно. Мое молчание распалило его еще больше:
— О чем ваши думают? Посылают птенца без знаний азов торговли. Ты хотя бы знаешь различие между СИФ и ФОБ?
Я кивнул. Это немного успокоило Клинцова:
— Иди уж с Богом. Если сможешь — работай. Но не бери слишком много на себя — тебе еще учиться и учиться делам торговым.
И я начал учиться — и в Японии, и до самого ухода из внешней торговли через двадцать лет.
В стране победившего социализма разворачивалась грандиозная кампания под звучным названием «Большая химия». Кроме строительства собственными силами, это означало закупку десятков заводов и ноу-хау, образцов новой техники за рубежом, часть из которых шла по категории строгого эмбарго. Лозунг: «Решения партии — в жизнь» сказался здесь в полной мере, иногда — в уродливой форме. Но в целом программа в большой степени насытила рынок Союза продукцией химии и на ее основе.
Одним из разведывательных заданий для работы в Японии было получение закрытой информации о ядохимикатах, производимых в этой стране по лицензиям американских корпораций. В обычной жизни это пестициды и гербициды, инсектициды и фунгициды, то есть яды для растений и насекомых. В концентрированном же виде это боевые отравляющие вещества.
Уже через несколько месяцев мне удалось установить полезный оперативный контакт со специалистом одной из японских фирм, связанной с американскими «Дау кемикл» и «Юнион карбайд». Эти фирмы имели тесные связи с военным ведомством США и были главным поставщиком ядохимикатов фермерам Америки. Время от времени в газетах и журналах появлялись статьи о работе этих фирм над ОВ в интересах Пентагона, обе фигурировали в отчетах общественных организаций в качестве поставщиков ядов вооруженным силам США во Вьетнаме.
«Специалист» передал мне секретный доклад, подготовленный несколькими ведомствами США для президента Кеннеди. При закрытых дверях доклад слушали на Капитолийском холме в сенатском комитете по вопросам сельского хозяйства. В докладе говорилось, что, с одной стороны, химические удобрения и пестициды избавляют фермеров Америки от изнурительного труда, а с другой — это потери, связанные с загрязнением окружающей среды. По мнению Агентства по охране окружающей среды, эти удобрения являются основным источником загрязнения грунтовых вод, которые насыщены нитратами. Фермеры открыто жалуются на высокую заболеваемость среди сельского населения. Статистические данные в докладе по регионам и штатам говорили о повышении уровня смертности.
В выводах доклада отмечалось, что дальнейшее применение в сельском хозяйстве Америки ядохимикатов таит в себе смертельную опасность для населения страны, в частности для национального генофонда, и приведет к трагическим последствиям в снижении долголетия нации.
— Юрий Иванович, — обратился я лично к резиденту, — этот доклад нужно передать в компетентные руки. Мы разворачиваем «Большую химию», в программе которой значительное место отводится ядохимикатам. В докладе говорится о пагубном влиянии их на судьбу Америки, ее населения. Нас ожидает то же самое…
Резидент направил доклад с комментариями в Москву. Позднее я узнал, что доклад попал на стол тогдашнему министру сельского хозяйства и вызвал его сильное раздражение. Он даже попытался обвинить руководство разведки в «паническом настроении при решении грандиозной задачи сельскохозяйственного преобразования в стране, строящей коммунизм…» В Союзе на государственном уровне было приято решение о закупке за рубежом десятков заводов и ноу-хау по производству ядохимикатов. В последующие десятилетия миллионы тонн этих ядов отравили землю и воды целых регионов страны. США как владельцы ноу-хау относили ядохимикаты к продукции и технологиям строгого эмбарго лишь до тех пор, пока не появился так называемый «доклад Кеннеди». Опасения и предупреждения, изложенные в нем, американской стороной были учтены, и американская нация была спасена. А загрязнение ядохимикатами земли и вод Молдавии, где развернул работу завод-гигант по производству химических удобрений и ядов, сегодня сравнивают с ущербом, нанесенным катастрофой на Чернобыльской атомной станции.
В основе концепции программы «Большая химия» лежало отношение ко всем видам химического производства с экономической точки зрения. По линии торгпредства я вышел на заводы по переработке старых изделий из синтетического каучука, которые давали в хозяйство стране до пятнадцати процентов вторичной переработки. Мне необходимо было разобраться с процессом, значительно экономившим ценное сырье. В масштабе нашей страны это означало: можно не строить два-три завода.
Тщательно собрав сведения по процессу возврата вторичного сырья в дело, я направил материалы в
