В «разбойнички» уходили и представители любых иных артелей и воинских объединений, не могущие найти себе место в жизни «мирной». Постепенно сложилась целая структура «воровского мира» со своим языком, традициями и законами.
АРТЕЛИ И ВАТАГИ
Можно сказать, что аpтeльнocть – cyщнocть русского общества, coбopнoe ycтpeмлeниe pyccкoгo нapoдa к Apтe – Пpaвдe и Пopядкy.
Еще одна теория происхождения слова «артель». «Тель» – по-русски «тело», это то, что наполняет материя. «Тельный» – значит «имеющий материю». «Артель» – тело Ра (Бога).
По В. Далю, слова
Можно перечислить следующие артели непрофессиональных воителей «по случаю» из бытовавших на Руси как в Средневековье, так и в поздние времена, взяв за основу систематику Г.Н. Базлова:
1. Артели паломников, которым приходилось быть и воинами, как в былине «Сорок калик со каликою». Эти объединения возникали временно (как, например, паломничество Аники-воина, Василия Буслаева и др.) для совершения паломничества и потом распадались. Вероятно, дружины каликов, среди которых было много калек – инвалидов войн, были еще и неким звеном, связывающим воинские и религиозные общины в единую социальную структуру, сохраняющим традиции и способствующим «отмыванию» грехов действующего и отставного воинства.
2. Скоморошьи ватаги, как в былине «Вавила и скоморохи». Скоморохи скоморошничали обычно в составе ватаги. Как и всякие «люди дороги», они умели обороняться от «лихих людей», тем более что скоморохи несут древние традиции «ходячего» волховства (потомков перехожих жрецов плодородия), имеющего и «особые знания» по боевому колдовству.
Скоморохи всегда были людьми вне закона: независимые, с собственным мировоззрением, недаром напоминающим язычество. Известно, что на Москве скоморохи вполне законно промышляли как наемные бойцы в судебных поединках. Недаром чуть не в каждой былине богатыри или оборачиваются, приходя на пир, скоморохами, или ведут себя соответственно им.
Иногда ватаги скоморохов и тех, кто называл себя скоморохами с примкнувшими к ним, занимались воровством и разбоем. На разбой многих людей, в том числе и скоморохов, толкали государство и церковное преследование: «...у которого сотсткого в его сотской выймут скомороха или волхва или бабу- ворожею... на том сотском... взяти пени десять рублев денег, а скомороха бив да ограбив, выбита из волости вон, а прохожих скоморохов в волость не пущать!» (Приговорная грамота Троице-Сергиева монастыря, 1555 год.)
Существовали «сидячие», «бродячие» и «походные» скоморохи. Скоморох Ондрюшка Тимофеев, скоморох с сыном Галактионом, родом из Смоленска, сопровождал в походах князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского – героя Смутного времени. Помимо развлечения князя и дружины, исполнения старинных и героических песен, призванных поднять боевой дух воинов, очевидно, «походные скоморохи» учавствовали в тризнах по погибшим воям, веселили уцелевших, пели героические песни для поднятия духа и подавали звуковые сигналы для руководства войсками.
3. Всевозможные профессиональные артели, в том числе: нищих, воров, музыкантов, плотников и других ремесленников, офеней и других торговцев…
Так, у Мискина Р.В. в статье «Кобзари и лирники – тайное братство, тайный язык…» мы можем узнать: «Народные лирники и кобзари объединялись в организации с особенным устроением, своеобразной системой обрядов вступления новых членов, условиями их подготовки, обучением и особенностями поведения. Эти организации назывались кобзарскими (лирницкими) “братствами”, или “гуртами”, в которых были свои “отаманы” (предводители, атаманы), свои “сотники” и “десятники”, “суди” (судьи), “скарбники” (казначеи), что полностью повторяет сечевое устройство самого запорожского братства, или Коша. Таинственность информации, которая передавалась устно, обряды посвящения, ритуальное поведение и т.д. уподобляли эти организации языческим общинам жрецов. Такими они были на ранних этапах развития. Возможно, частично с этим связан тот факт, что до конца 18 ст. почти не сохранилось сведений о кобзарях». Существовало важное воинское и сакральное значение непременного атрибута нищенствующего кобзаря или лирника – «костура» или «костурця», т.е. дорожного посоха, который не только позволял сражаться с неприятелем, но и указывал на ранг владельца. «Помимо дорожного “костура”, кобзари и лирники умело управлялись с “махланником” (ножом), а также в кулачных боях, которые, хоть и проводились незрячими, тем не менее, по свидетельствам очевидцев, отличались большим умением и мастерством».
4. Деревенские и городские артели кулачных бойцов, подробно описанные Г.Н. Базловым. Они также назывались «ватага», «шайка», «партия», «шараевка» или «шарага» и объединялись единой бойцовской этикой и воинской мифологией. Заметный след такого архаичного социального образования мы встречаем на северо-западе Руси, в областях традиционного проживания славянских племен кривичей и новгородских славян.
Принимаемый в боевую артель проходил испытания моральные и физические (издевательства, избиения) и получал символы принадлежности к данной группе, которыми обычно являлись растительный орнамент и эмблемы тотемного животного, что напрямую восходит к «звериным» союзам молодежи.
Наименьшим числом участников артели, способным оптимально вести бой, была группа из трех человек. Главной фигурой в ней был «надежа», который принимал на себя главный удар и служил главной «пробивной» силой группы. Его с боков и сзади прикрывали «побратейнички» («братаны»). В крупных селениях число бойцов было больше, а во главе стоял «атаман» со своими особо доверенными лицами.
Артель выполняла мобилизующую, защитную и воспитательную задачи, обеспечивала порядок внутри общины. При необходимости она могла вырастать до значительных размеров и участвовать в боевых действиях, что мы можем видеть на примерах народных бунтов или партизанщины в отечественных войнах.
В XX в., во время индустриализации страны и после выдачи паспортов крестьянам, очень многие люди уехали в города. Покидая свои родимые места и артель, люди полностью порывали с той средой, внутри
