Пошли бы эти пули во сыру землю, во чисто поле.
А был бы я на войне цел и невредим,
А была бы моя одежда крепче панциря.
Замыкаю свои приговорныя словеса замком,
А ключ кидаю в Окиан-море, под горюч камень Алатырь.
И как ему не высыхать, камня не видать,
Ключей не доставать,
Так меня пулям не убивать,
Да моего живота (жизни) им по конец века не доставать.
Встану я, благословясь, лягу я, перекрестясь,
И лягу в чистое поле, в зеленое.
Встану я, благословясь, лягу я, перекрестясь,
На чистое поле, во зеленое поморье,
Погляжу на восточную сторону.
С правой, восточной стороны летят три в(о) рана,
Три брательника, несут трои золоты(е) ключи,
Трои золоты(е) замки.
Запирали они, замыкали они воды и реки, и синия моря,
Ключи и рудники, заперли они раны кровавыя,
Кровь горючую.
Как из неба синий дождь не канет,
Так бы у раба Божия (такого-то) кровь не канула. Аминь.
Встану я рано, утренней зарей,
Умоюсь ключевой водой,
Травой зеленой обвернусь,
Сырой землею оботрусь.
Чтоб дала мне силы земля,
Чтобы враг не увидел меня.
Ты, мать сыра земля,
Мать всякому железу,
