— А ты был в Московии? — спросил Туран.
— Доводилось. Про рынок московский, что возле Арены, слыхал?
— Ага.
— Крупный рынок, больше этого. Только там не оружием — всякой снедью торгуют, ну и другим товаром. Хотя есть и оружейные ряды. Ладно, шагай за мной.
По лестницам, зигзагами протянувшимся вдоль закругленной стены, они направились вниз.
— В Москве рынок поделен, бо?льшую часть топливные короли контролируют, дань берут за въезд и торговые места, — говорил Ставро, бухая сапогами по железным ступенькам. — Другая часть под Орденом. Но при том за порядком там не следят. А здесь наоборот — есть общая казна, туда все платят, есть совет, который казной управляет. Половина денег уходит на охрану.
— Ты тоже платишь?
— Да. Я тут частый гость, потому прокторы разрешают мне к Башне швартоваться.
Они шагали от люка к люку, спускались с балкона на балкон, и Туран размышлял: почему Ставро ему доверяет? Спросить напрямую своего спасителя он пока не решался, что-то подсказывало: для начала надо выяснить, кем раньше был великан, чем занимался. Вот тогда и удастся на все вопросы ответы найти.
— Пришли, — сказал Ставро, перебираясь на последнюю лестницу. — Сейчас прокторам покажемся. Ты молчи, я буду говорить.
На палубе их встретили двое охранников с ружьями и палашами на поясах. Один, молодой и черноусый, с сигнальной дудкой на шее, молча кивнул, второй, постарше, скользнул по гостям равнодушным взглядом, отвернулся было, но тут же вновь посмотрел на Турана.
— Эй, ты! — Проктор пригляделся к его лицу. — Вроде я тебя видел где-то…
Охранник мог заметить его, когда караван Макоты с боем прорывался на Корабль, и Туран уже собрался сказать об этом, но вмешался Ставро:
— Откуда? Это ж мой… — Великан сдвинул брови. — Сын мой! Не видишь?
Прокторы удивленно уставились на гостей.
— Да разве у тебя сын есть, Ставро? — спросил черноусый.
— Я не мужик, что ли? Почему б ему не быть?
— Да кто ж его мать?
— Рита из Херсон-Града, который на Крыме, она там в лавке одной служит. Бывал на горе Крым, Юрай?
Усач покачал головой:
— Где мне! Это ты летаешь, а мы тут безвылазно живем.
Второй проктор все еще глядел недоверчиво, и Ставро, взяв Турана за подбородок, развернул его в профиль к охранникам.
— Что, Банш, не улавливаешь родства? — В голосе великана прорезались металлические нотки.
Банш попытался что-то сказать, но Ставро шагнул вперед, заставив охранников попятиться, и повысил голос:
— На глаза посмотри! Мои глаза! Или ты хочешь сказать, Ритка обманула меня, чужого щенка подсунула?!
— Да ладно тебе! — замахал руками Банш. — Чего разошелся? Просто удивились мы — никогда про твоего сына не слыхали. Сын так сын, нам какое дело. Шагайте куда шагаете.
— В грузовой трюм доступа нет, — добавил Юрай. — Его богатый караванщик с Пустоши арендовал, так что только на корму.
Прокторы отступили, и Ставро с Тураном пошли прочь от Башни. Туран с благодарностью взглянул на спутника. Впервые с тех пор, как разгромили родную ферму, кто-то относился к нему по-человечески. Он уже стал забывать, что такое доверие — долгое время его окружали только враги, — и теперь испытывал признательность к бородатому великану.
— Лучше б я тебя в преемники записал, — проворчал хозяин «Крафта», направляясь к торговым рядам. — До Ритки еще мои слова дойдут — расхлебывай потом.
Толкаясь в толпе между палатками, навесами и лавками, они медленно пробирались к «Бакену».
— Где все эти люди живут? Спят, едят? — Турану приходилось чуть ли не кричать — так шумно было на верхней палубе. Еще с «Крафта» он заметил на корме возле борта свободную от людей площадку с помостом и теперь подумал, что видел тогда тир для испытаний оружия — в той стороне грохотали выстрелы, на которые никто не обращал внимания.
— В отсеках на нижних палубах, — пояснил Ставро. — Или в домиках свайных, которые на озере внизу. А некоторые и в «Бакене» останавливаются. Цистерна здоровая, на втором этаже комнаты есть, но дорогие.
Сколько Туран ни крутил головой, нигде в толпе не мелькала соломенная шляпа Макоты; лиц знакомых бандитов тоже видно не было. Вдруг его дернули за ружье на спине, он развернулся, готовый вмазать наглецу по роже. Перед ним стоял босой смуглый кочевник в драном халате, с топориком за поясом и держал на вытянутых руках кривую саблю в серебристых ножнах.
— Бери. Металл с кристаллами, хороший металл, — сказал он, осклабившись. Во рту не хватало пары зубов.
— Мне не нужно оружие, — покачал головой Туран.
— Бери, дорогой! — Кочевник потянул саблю из ножен, обнажив часть клинка. На гарде сверкнул гранями бирюзовый камень.
— Я же сказал — не нужно.
Какой-то прохожий толкнул Турана в плечо, он отступил в сторону, но его тут же толкнули сзади.
— Семь монет всего, где еще такое купишь?
Ставро, ушедший вперед, вернулся и произнес грозно:
— Что тут? А, Капа! Снова товар ворованный толкаешь?
— Капа не обманщик, честный торгаш! — Кочевник опустил саблю, с опаской глядя на великана.
— Сколько?
Честный торгаш спрятал саблю за спину и попятился.
— Ставру зачем?
— Да не за саблю, — хмыкнул великан. — Я знаю, ты ее всем суешь. У нее клинок из рыхлой стали, гарду пальцами переломить можно, а камень тот — стекляшка. Спрашиваю, за топорик сколько.
Кочевник снова осклабился:
— Семь.
— Чего-о?
— Дай взглянуть. — Туран протянул руку. — Дай топорик.
Беззубый ловко вытащил оружие из-за пояса, крутанул и вложил в открытую ладонь топорище, оплетенное кожаным шнуром.
Туран щелкнул пальцами по короткому лезвию и поднес топорик к уху. Развернул обухом к себе, тронул клевец. Взглянув на Ставро, сказал:
— Я бы дал пять монет.
— А ты откуда цену его знаешь? — усомнился великан.
Туран пожал плечами:
— На ферме многое узнаёшь. И на рынок мы с механиком нашим часто ездили. Он же и кузнецом был у нас, рассказывал, что да как. И еще Старик…
Великан оглядел топорик, взмахнул им пару раз. Достал из-под плаща кошель, отсчитал четыре монеты и проворчал:
— Хватит этого.
Капа выхватил у него деньги и, пятясь, нырнул в толпу.
— Побежал выпивку покупать, — усмехнулся Ставро, взвешивая топорик в руке.
— Ему цена монет пятнадцать, — сказал Туран.
— Да ну? С чего бы это?
— Я с одним человеком знаком был, Счина-Ленгу его звали. Ну или Старик. Он такой… из ума выживший слегка был. Но научил меня многому. Тут сталь хорошая. Если звон тонкий и…
