Мы поспорили, но… В общем, он остановил тепловоз. Свалка горела, но на краю мы нашли сендер кетчеров. Он зарылся носом в мусорный холм, рядом трупы… На нём поехали в сторону Арзамаса… — Она замолчала, прикрыла глаза, осторожно коснувшись пальцами плеча, и тогда заговорил Чак:
— Короче, дирижабли эти медленно тащатся, мы их и догнали. Встали, костры разожгли, и давай сигналы подавать. А там под одной гондолой авиетка висела. Глядим — отпала от гондолы и сюда летит… Села неподалёку, вот так и вышло, что мы здесь.
— Далеко отсюда до Арзамаса? — спросил я.
— Меньше часа лететь, братишка, — откликнулся человек со странным именем Карабан Чиора. — Что такое «час», ты знаешь? Но нас же подстрелили: бак пробит, топливо вытекает. Растяжка вон на левом крыле лопнула. Да и с излучателем этим вашим надо ещё разбираться.
— Тогда садись, — предложил я.
Пустыри, рощи и одинокие развалины проносились внизу. Гудел ветер, впереди рокотал пропеллер… Я летел! Как же мне не хватало этого последние дни! С того момента, как доктор Губерт с генералом допрашивали меня в комнате без окон, прошло всего несколько суток, но казалось, что миновали десятилетия, и всё это время я был лишён неба.
Авиетка летела тяжело, в рокот пропеллера вплетался неприятный треск. Свалка давно пропала из виду, мы пронеслись над одиноким посёлком на берегу заполненного тёмной водой котлована, по которому плыли несколько лодочек-скорлупок, — и потом мир впереди потемнел. На самой окраине захваченной некрозом области высилась пологая гора, где стояли дома, с высоты казавшиеся не больше игральных кубиков. Отсюда ещё невозможно было понять, какую часть города успела накрыть плесень, но видно было, что Арзамас окружён ею. К вершине горы подплывали два дирижабля.
Под нами потянулось ровное поле, и Карабан стал снижаться.
Вскоре авиетка приземлилась, затряслась на кочках, задрожали крылья, и она встала. Небоход первый соскочил на землю. Я подал рюкзак спрыгнувшему Чаку, слез и помог спуститься Юне. Она тяжело опёрлась на моё плечо. Лицо девушки покрывала испарина, бинты насквозь пропитались кровью.
Пилот занялся пробитым баком, из которого сеялась тонкая струйка горючего — закрыл пробоину каким-то клейким веществом, похожим на воск, и налепил сверху кусок кожи. Мы с Чаком, открыв рюкзак, осмотрели излучатель. Сняли крышку возле пульта. Под ней оказался жгут разноцветных проводов с ещё одним пультом для дистанционного управления.
Сидя на брезентовом плаще, который нам дал небоход, Юна спросила:
— Вы знаете, как это включить? Как им управлять?
— Э, сестричка, включить-то его, положим, легко… — протянул карлик, разглядывая пульт. — Вот это, положим, кнопка, чтоб оно врубилось, а вот это колёсико — думаю, чтоб мощность менять. Тут другое: электричество откуда взять? Да и работает ли вообще эта штука? — Чак поднял на меня взгляд. — Где ты это взял, человече?
— В холме была старая лаборатория, — пояснил я. — Там было спрятано.
— Ну вот, положим, топливные узнали про холм от какого-нибудь шпиона своего в Храме… Но Лука откуда узнал про лабораторию эту, про излучатель? Даже если случайно кто из разведчиков на неё наткнулся до того, как некроз тот холм накрыл, — откуда сведения, что эта штуковина для некроза убийственна?
Подошедший Карабан Чиора бодро пророкотал:
— Вместе дальше лететь не можем, машинка моя не сдюжит четверых, даже если один из них… ха! — он пихнул Чака в плечо, — вроде тебя, мелочь коротконогая.
— Каждый дурень набитый уверен, что если у него большая башка, то и мозгов в ней много, — ответил Чак с вызовом, но жизнерадостную самоуверенность небохода поколебать было трудно.
— Это да, — согласился он, поднимая из травы излучатель. — Если б я был таким, как ты, малый, я б тоже обижался, что всякий дылда надо мной шуткует.
— Я не обиделся, — возразил Чак.
— Ну да, ясно, повторяй это себе почаще. — Небоход широко улыбнулся. — Главное — самому верить своим словам.
— Слушай, ты! — взвизгнул карлик и ударил его кулаком по колену. — Я сказал, что не обиделся, и если ты ещё раз…
Не обращая внимания на его вопли, Карабан унёс излучатель к авиетке, и мы пошли за ним.
Небоход, как оказалось, неплохо разбирался в этих делах — вытащив из кабины железный чемоданчик с инструментами, он в два счёта снял заднюю крышку полусферы, нашёл трансформатор, провода и подключил их к аккумулятору своей машины. Излучатель Карабан поставил в траву, привалив плоской частью к чемоданчику.
Когда он нажал кнопку включения, прибор загудел и на пульте мигнули светодиоды.
— Видите скобки эти по бокам? — Небоход похлопал по полусфере. — Можно к днищу авиетки его прикрутить, чтобы решётка книзу была обращена. Пульт в кабину взять. Только вот работает ли оно? Гудит, слышу, но…
— Работает, — перебил Чак, всё ещё недовольный шуточками небохода. — Ухи он развесил и слышит… А ты ещё глаза вытаращи, чтоб видеть. Вот какие ещё вопросы? Ясно, работает.
Мы обошли излучатель.
Воздух перед круглой решёткой струился, как над асфальтом в жару. Там, где бьющий из решётки луч касался травы, она плавилась.
Не веря своим глазам, я присел на корточки. Стебли изгибались, зелень улетучивалась из них, они становились мутно-прозрачными и ломкими, серой трухой ссыпались на землю. Пятна мха под травой пузырились, растекаясь булькающими лужицами. А вот сама земля не менялась, хотя я заметил, что вмятый в неё стебель давно увядшего цветка тоже корежится, закручиваясь спиралью.
— А вот если руку туда сунуть, что будет? — спросил Чак задумчиво. — Эй, летун, попробуй, а мы посмотрим.
Хохотнув, Карабан Чиора, на которого всё это не произвело особого впечатления, погрозил карлику пальцем и выключил излучатель.
— Не знаю, как он с некрозом будет, — сказал он, поднимая прибор, — но попробовать, ясно, надо… Так, а ну помогите прикрутить.
Пока мы вешали излучатель под фюзеляжем и тянули провода в кабину, Чак спросил:
— Что ты там говорил насчёт того, что все вместе лететь не сможем?
— Не выдержит машинка моя, — подтвердил небоход. — Видите, подраненная она? Дырки в крыльях, трос лопнул. Да и горючего много уйдёт с таким весом, кабина на двоих рассчитана. Нет, кто-то должен остаться… А где подружка ваша?
Мы оглянулись — Юна лежала на брезентовом плаще. Глаза её закатились, грудь тяжело вздымалась.
Карабан принёс аптечку, и Чак привёл девушку в чувство. Она дрожала, и мы накрыли её пледом, который нашёлся в кабине.
— Чак, останешься с ней, — сказал я. — Оружие есть? Карабан, дай ему что-нибудь.
— Это безопасное место, — прошептала Юна едва слышно. — Арзамас совсем рядом, оттуда ходят патрули.
— Ходили, сестрица, — поправил Чак. — Сейчас-то… Ну ладно, подежурю я. Но вы пришлите кого- нибудь побыстрее.
Я шагнул к нему и тихо спросил:
— Ты точно не сбежишь?
Он не сделал вид, будто возмущён таким предположением, лишь качнул головой, глядя на меня своими необычными прозрачными глазами, и подмигнул.
— Я же помню, что ты мне говорил тогда в Храме. Не, в Арзамас попасть надо. Уж я всё решил, как и что… Не сбегу, не боись.
— Так что же, в путь! — Карабан сунул Чаку в руки револьвер с патронташем и хлопнул себя по бедрам. — Идём войной на некроз! Лезь в кабину, братишка.
Юна тронула меня за колено, и я присел возле неё. Из-под пледа показалась смуглая рука, легла мне