операций 2-го воздушного флота люфтваффе, имеет прямой выход на фельдмаршала Кессельринга. Вскоре комдиву придется потесниться, уступить координирование работы с немцами полковнику Судцу. Корпус будет работать как одно целое, не раздергивая свои части по несвязанным участкам и направлениям. Полковник Судец — сторонник массированных ударов, масштабных воздушных операций.
Здесь еще одна тонкость. Семенов никогда в этом не признавался, но люди видели: генерал-майора тяготит необходимость подчиняться младшему по званию. Как так получилось и кто принял решение — Овсянников не докапывался, но жизнь сложилась так, что командовать недавно сформированным корпусом поставили проявившего себя в финской бывшего истребителя Судца, а не выросшего в тяжелой бомбардировочной авиации Семенова. Судьба такая. Приглянулся наверху полковник Судец. Дело для конца тридцатых годов нередкое.
— Если будем работать слитно, сотнями экипажей по одной цели, быстрее англичан задавим, — заметил Иванов.
— Переформирование в прифронтовых условиях, слаживание звеньев и эскадрилий, молодняк натаскивать, — саркастически ухмыльнулся Савинцев.
Штурман полка умел просчитывать ситуацию на пару ходов вперед, он, как и Овсянников, и Чернов, сразу почуял грозящие полку проблемы.
— А задачи нам будут ставить исходя из штатной численности, — добавил Зиновьев.
— Кого ставить на эскадрильи, Иван Маркович? — не вовремя поинтересовался Чернов.
Подполковник еще не думал над этим вопросом. А придется. Тремя эскадрильями командуют Страхов, Иванов и Зиновьев. Пополним их новичками, добавим слетанные звенья вместо выбитых, и будут нормальные полноценные ударные группы. А что делать с четвертой? Сборная солянка из своих пока безлошадных экипажей и тех, кого пришлют из Союза.
Дюжина экипажей на дюжине самолетов. Именно дюжина экипажей, а не эскадрилья. Опыта нет, часть не слетана. Половина, Овсянников был в этом уверен, неба как следует не нюхали и под огнем не бывали. Хорошо, если экипажи придут слетанные. Наше командование может прислать людей, вообще не знавших друг друга раньше, не то что летавших в одном экипаже.
По-хорошему, сколачивать эскадрилью надо на запасном аэродроме, постепенно учить людей чувству локтя, прогнать через полигон и только потом привлекать к боевой работе. Дело для надежного, требовательного командира. Кого ставить? Некого. Ни одного из трех своих комэсков Овсянников на сборную солянку не бросит. Чернова тоже нельзя отвлекать. У «Второго Ивана» своей работы невпроворот. Сложный вопрос.
— Иван Маркович, может, Ливанова попробуем? — предлагает Иван Чернов.
— А справится? — косится на майора Савинцев.
— Справится. Ливанова и поставим комэском-четыре, — рубит ребром ладони Овсянников. Иван Маркович редко ошибался в людях, сразу видел, кто чего стоит. Этот старлей определенно ему нравился. Наш человек. Спокойный, уверенный в себе, летает как бог, и люди его уважают. Овсянников давно хотел продвинуть старшего лейтенанта Ливанова, хорошо, что Иван Чернов вовремя напомнил. Так бы и позабыл. Вроде до седин далеко, а память в последнее время ни к черту.
Савинцев еще негромко ругается по поводу будущего пополнения. Вениамин Страхов добродушно подшучивает в ответ: дескать, хорошо еще, что пополнение будет. С такими потерями и таким противником экипажи лишними не бывают. Овсянников обрывает спор и переходит к главному, самой интересной и неоднозначной новости. Чернов тихо посмеивается, он уже все знает и успел немного прийти в себя после совещания у комдива.
Со слов подполковника выясняется, что наше любимое командование решило пересадить полк на новенькие «ДБ-ЗФ». Причем первые самолеты начнут прибывать на аэродром Ла Бурж уже на этой неделе вместе с первой партией пополнения. Подготовка экипажей возлагается на…
— А как мы будем людей переучивать? Это же фантасмагория ненатуральная! — взревел Савинцев, закатывая глаза на лоб.
— В штабе все решено, — продолжал Овсянников, казалось, он не обратил никакого внимания на реплику штурмана, — вместе с самолетами прибудут заводские специалисты, конструкторы и инструкторы. Целая бригада штатских. Они нас научат, покажут, примут зачеты и даже вывезут на учебные вылеты. Командование все предусмотрело, обо всем позаботилось.
— Началось в колхозе утро, — сокрушаясь, покачал головой Вениамин Страхов.
Все понимали: задача перед ними поставлена в условиях военного времени нереальная. Вот если бы полк сняли с боевой работы, тогда да. Можно и технику освоить, и новичков аккуратно влить в состав полка, подготовить, научить держать строй и не шарахаться от перехватчиков. Надо ли говорить, что все это мечты. Передышки не будет. Обстановка не та.
— И все это без отрыва от производства, — сделал вывод Иван Чернов и, подняв очи горе, неожиданно закончил: — Хорошо, что я зам, а не командир полка.
— А мне что делать?! Умник ты наш! — взорвался Овсянников.
Ответом подполковнику послужил дружный хохот. Помещение КП содрогалось от раскатов бурного, громогласного смеха. Покатывались все. Даже невольный свидетель импровизированного совещания дежурный офицер лейтенант Туманов гоготал, запрокинув голову назад и балансируя при этом на задних ножках стула.
— Вот так и живем, — наконец выдавил из себя, вытирая слезы, Иван Маркович. — Ну, Иван! Ну, Васильевич, ну удружил. — Овсянников на зама не обижался. Хорошая шутка всегда в цене. Веселье нам строить и жить помогает, в особенности на войне. Никто слова Чернова всерьез не воспринял. Все знали, что майор не бросит старшего Ивана в беде, честно будет тянуть положенное бремя и даже больше, если понадобится.
— Прорвемся, командир, — ободрил Овсянникова Чернов. — Я так понимаю: все мы в ближайшие дни будем завалены работой по горло.
— Ставить на крыло пополнение, принимать новую технику и летать на Остров, — констатировал старший лейтенант Зиновьев. — Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд.
Подполковник извлек из кармана блокнот и, раскрыв его на нужной странице, зачитал характеристики новой машины. Некоторым офицерам «ДБ-ЗФ» уже был знаком, общались со счастливчиками из 8-го авиаполка, которым довелось одними из первых освоить машину, другим — нет. Но все слушали внимательно.
Взлетный вес нового бомбардировщика десять с половиной тонн. Максимальная скорость до 445 км/ч. Нормальная дальность с нагрузкой в одну тонну выходит в 3800 километров. Досягаемость такая же, как у «ДБ-3», а скорость выше. Все это богатство обеспечивают новые моторы «М-88Б», каждый под 1100 лошадок. Самолет рассчитывался под бомбовую нагрузку в одну тонну, но испытания показали, что машина спокойно тянет полторы тонны без особого перегруза. Максимальная нагрузка две тонны, но это для ближних целей.
Конструкция отличается от родного «ДБ-3». Обзор из кабин летчика и штурмана лучше, обводы машины благороднее, обтекаемые, нос вытянут, а не обрублен, как было на предыдущей модели. Кресла летчика и штурмана бронированы. Все машины уже на заводе оборудуются рацией внутриэскадрильной связи, совмещенной с СПУ. Навигационное оборудование и радиокомпас, как заявляют разработчики, позволяют летать в любую погоду и находить цель вслепую.
При этих словах Савинцев возмущенно фыркнул. По его мнению, заводчане много обещают, красиво говорят и искренне удивляются, когда выясняется, что их новшества в реальной жизни не работают. Разработкой навигационного оборудования занимаются люди, ни разу в жизни не побывавшие в кабине бомбардировщика и смутно представляющие себе работу штурмана. Все восторженные отзывы пишутся на земле, еще до полковых испытаний.
Овсянников бросил на штурмана недовольный взгляд искоса и продолжил доклад. Конструкция самолета полностью переработана. Специалисты КБ Ильюшина приспособили полости крыльев под дополнительные баки. Благодаря этому увеличились запас топлива и дальность соответственно. О пожаробезопасности тоже позаботились. Баки протектированы фиброй и сырой резиной.
Оружейники поработали на совесть. Пушку, правда, пока не втиснули, но уже на машинах первых выпусков в турель поставили нормальный, тяжелый пулемет «БТ».
