сегодняшнего дня он серьезно опасался неожиданного изменения планов Германии относительно СССР. Гитлер — политик непредсказуемый, от него можно ожидать чего угодно. Это пугало и одновременно манило, притягивало такого рационально мыслящего, расчетливого и ненавидящего риск человека, как Сталин.
— Разрешите? — поднялся Валерий Чкалов и, не дожидаясь дозволения, перешел к делу: — Мы уже ввязались в конфликт. Наше участие в воздушном наступлении на Остров — свершившийся факт. Отступить? Вывести наши части из Франции? Да, это возможно.
— Вы так думаете? — Сталин бросил на докладчика заинтересованный взгляд.
— Мы можем отступить, — невозмутимо продолжал летчик, — но каковы будут последствия? Мы испортим отношения с нашим единственным европейским союзником. Мы не сможем наладить контакт с англичанами и американцами, даже на уровне довоенных отношений. Нам придется ждать, когда Англия, отбив немецкую атаку на метрополию, нанесет удар по нашей территории, — рубил Валерий Павлович. — Нам придется уйти в оборону.
— Мы прекрасно помним политику Лондона и Парижа как во времена Судетского кризиса, так и при нашей последней попытке остановить германскую агрессию, — добавил Молотов.
— Надеюсь, все понимают, как мы тогда ошибались, — задумчиво произнес Сталин.
— Наша армия отразит любое нападение с любого рубежа, — заметил нарком обороны. Тимошенко постарался лишний раз напомнить о вкладе РККА в решение военных конфликтов последних лет. Впрочем, здесь он дал маху. Сталин довольно скептически отнесся к нашим «успехам» в Финляндии.
По мнению всех присутствующих, эту войну можно было провести куда быстрее, с большими результатами и меньшими потерями. И если прорыв «линии Маннергейма» по праву считался успехом, то о действиях частей 8-й армии говорить можно было только диким матом. Попасть в окружение при наступлении на заведомо более слабого противника — это надо суметь.
Пусть Тимошенко назначен на пост наркома недавно, но это не снимает с него ответственности за недоработки на прежнем посту и ошибки предшественников. Таково было устоявшееся мнение. То же самое касалось и других участников совещания, пусть большинство принадлежало к последней волне выдвиженцев, работать на результат надо было с первого же дня назначения, с момента утверждения, а желательно еще раньше.
Совещание подходило к концу. Наконец-то совместными усилиями производственников, моряков и заместителя главкома авиации удалось протолкнуть назревшее решение.
— Товарищ Поскребышев, приготовьте, пожалуйста, всем чаю, — попросил Сталин, приоткрыв дверь кабинета, — и посмотрите, что у нас осталось. Печенье там, сахар, может, сухарей найдете.
Это был сигнал к окончанию работы. Основные вопросы решены, политика выработана. Воплощение планов ляжет на плечи исполнителей. Разумеется, никто не снимает с участников совещания ответственность за успешность дела, но по крайней мере им не придется искать вражеские конвои в штормовом море, вести бомбардировщики сквозь зенитный огонь и высаживаться на простреливаемые со всех сторон пляжи. Это уже дело низовых исполнителей.
Да, соединенные военно-морские силы Германии и СССР были значительно слабее британского флота. Даже по численности кораблей британцы превосходили европейские флоты. Британия, правь морями! Над империей не заходит солнце! Это так. Но тем не менее даже у англичан были слабые точки. Британский флот понес значительные потери не в бою, а в мирное межвоенное время, не от врага, а от недальновидной политики Кабинета, от экономического кризиса и режима экономии.
Сейчас, осенью 40-го года, величие и неохватность Британской империи сыграли с англичанами злую шутку. Флот не мог прикрыть все зоны их интересов. Морякам приходилось держать крейсерские соединения в колониях и на стратегически важных, ключевых базах, надо было бороться с вражескими рейдерами, удерживать Средиземноморье.
Сложным было положение на линиях снабжения. Сопровождение конвоев легло на плечи Гранд Флита тяжелым бременем. Никто бы не подумал, но англичанам банально не хватало эскортных эсминцев. Дошло до того, что Черчилль вел с американцами переговоры о покупке кораблей в обмен на военные базы в западном полушарии. Собственные верфи не справлялись с военными заказами.
6
Нахальные чайки с протяжными криками кружат над кромкой прибоя. Волны с грохотом разбиваются о береговые скалы, с шорохом накатываются на узенькую полоску галечника. Холодный, пронизывающий до костей ветер с фьорда срывает с гребней волн клочья пены. Серое свинцовое небо нависает тяжелой твердью. Погода предвещает скорый нудный осенний дождь.
На дворе середина октября. Длинные ночи становятся все холоднее и холоднее, с Атлантики постоянно нагоняет дождевые тучи. В море бушуют шторма. Кромка плавучих льдов смещается к югу. Пусть теплое течение вдоль побережья Норвегии не позволяет морю замерзнуть, но от этого не легче. Оно только создает иллюзию, обманывает своей кажущейся безопасностью. Северная Атлантика — не самое лучшее место для человека, и уж тем более зимой.
К сожалению, война давно не признает таких вещей, как отдых на зимних квартирах. Время романтики парусных флотов осталось в далеком прошлом. Современная война не делает скидок на непогоду. Наоборот, шторм, низкая облачность, дождевая пелена благоприятствуют дерзким рейдам подлодок. Нелетная погода спасает от самолетов, а сильное волнение позволяет скрываться от корветов и эсминцев. На глубине нескольких десятков метров шторма нет.
Именно такими словами всего полчаса назад командир североморской бригады подплава капитан 1-го ранга Кошелев подбадривал своих подводников. Не многие поняли, что каперанг так шутит — дошло только, когда Александр Владимирович перешел к делу и объявил приказ: срочно готовить корабли к выходу в боевой поход. И это после громко зачитанной метеосводки, в которой совершенно определенно говорилось, что на ближайшую неделю погоду над Северной Атлантикой будет определять циклон с Гренландии. Прогнозируются туманы, облачность, резкий ветер до 10 баллов, осадки.
Новость большинством офицеров была воспринята спокойно. Все понимали, что приказ пришел с самого верха, оспаривать его себе дороже, да и не по Уставу. Только командир Щ-422 Дмитрий Самойлов попытался напомнить, что «Щуки», в общем-то, не предназначены для действий в открытом океане.
— Не предназначены? — задумчиво протянул командир бригады. — Ошибаетесь, товарищ старший лейтенант, с этого момента подводная лодка Щ-422 считается океанским крейсером. Усек?
Сказано это было таким тоном, что напрочь отбило всякое желание спорить с начальством. Обведя присутствующих уверенным взглядом, командир бригады задержался на капитан-лейтенанте Котлове. Командир «Красногвардейца» держался сегодня спокойно, вопросов не задавал, практически ни с кем не перешептывался, на приветствия товарищей отвечал односложно. На мгновение у Кошелева возникло подозрение, что Виктор Котлов заранее знал, о чем пойдет разговор и даже то, что будет сформулировано в боевых приказах, которые командиры подлодок распечатают в море.
— Капитан-лейтенант Котлов, как дела у вас с матчастью? — для порядка поинтересовался командир бригады.
— Отремонтировали, товарищ капитан 1-го ранга. Дизеля в порядке. С электрикой штурман сегодня разберется, должны новый гирокомпас установить. Аккумуляторы… — Котлов запнулся. — Аккумуляторы заряд держат, но выделение водорода выше допустимого.
— Когда сможете устранить? Помощь бригадных специалистов нужна?
— Менять надо батареи, четыре секции точно.
— А почему на заводе не заменили?
— Сами знаете, не входило в утвержденный перечень работ, — поддержал своего командира старший лейтенант Соколов.
— Когда будете готовы к выходу в море?
— Через два дня. — Котлов хитровато прищурился и по привычке полез в карман за трубкой. Курить хотелось страшно, но, пока идет совещание, нельзя, Кошелев сам не курил и другим не разрешал.
