против вражеского судоходства оборонный потенциал Британии ослабел. Особенно отличилась наша дальняя авиация, наносящая удары по военным заводам в глубоком тылу англичан.
— Всего два полка, — пробурчал представитель авиации Валерий Чкалов.
— А разве вы не перебросили корпус полковника Судеца? — удивился Сталин.
Заместитель главкома авиации распрямил плечи, готовясь немедленно парировать внешне невинный вопрос, но его перебил Галлер:
— Немецкие коллеги планируют операцию в конце октября. Сезон штормов. Английский флот будет вынужден отстаиваться в портах и сократить патрулирование прибрежных вод. У нас же появится преимущество первого удара.
— Смелое предложение, — недоверчиво молвил Иосиф Виссарионович, прочищая свою знаменитую трубку, — а что думают товарищи моряки?
— Мы и подтолкнули немцев к этому решению. Они планировали перенести операцию на май следующего года. Спасибо Валерию Павловичу, помог убедить. — Заместитель наркома ВМФ вежливо кивнул Чкалову. — Вражеский флот будет вынужден сократить патрулирование, мы же сможем подгадать несколько тихих дней и совершить бросок первой волны. Преимущество атакующего в неожиданности, — Кузнецов повторил слова Галлера.
— А шторма не помешают вашему десанту? — Взятый Тимошенко тон говорил о его скептическом отношении к проблеме.
Впрочем, всем было известно, что нарком обороны недолюбливает флотских и настороженно относится к сближению с гитлеровской Германией. Вынужденному сближению, надо сказать.
Резкий поворот советской внешней политики в 39-м году и практически сложившийся союз с антикоминтерновским пактом после знаменитой франко-британской авантюры с ударами по Баку и Мурманску шокировали многих. До этого момента именно фашистский режим считался самым опасным противником Страны Советов. В Союзе до сих пор многие настороженно относились к перспективам сотрудничества с Третьим рейхом. Непредсказуемость германского вождя и его явная антикоммунистическая риторика отпугивали руководство нашего НКИД. И только немногие понимали, что политика Германии направлена в первую очередь не против коммунизма, а против коминтерновщины и леваков. А ведь самый страшный удар по Коминтерну и идеям мировой революции в свое время нанес именно Советский Союз. Объективная необходимость — выбор между ролью плацдарма в тотальной войне за коммунизм во всем мире или спокойное развитие своей страны, не завоевание, а строительство коммунизма. СССР выбрал второй вариант.
— Шторм в море не мешает авиации, — вступил в разговор Чкалов. — После того как четвертый дальнебомбардировочный корпус развернется на новых аэродромах и приступит к работе, положение англичан еще больше ухудшится. По сведениям из независимых источников, у противника уже проблемы с выпуском самолетов. Нам осталось поднажать, и вражеская авиация уступит небо.
— Стратегическая победа ценой тактических уступок, — прищурился Сталин. — Получается, флот воспользуется успехом, достигнутым ценой крови и пота летчиков? Вы готовы отдать первенство?
Вождь понимал, что его любимчик действует заодно с моряками, это хорошо, так и надо, но въевшаяся в кровь и плоть привычка сталкивать оппонентов лбами сделала свое дело. Слишком много сил в свое время пришлось потратить в борьбе с партийной оппозицией, слишком дорого и тяжело дался ему путь наверх. Прошлое не проходит бесследно, шрамы на сердце рубцуются, но до конца не заживают.
— Это не моя победа, товарищ Сталин. Это будет наша общая победа. Авиация, флот, воздушно- десантные бригады, морской десант — мы все работаем на победу.
— Вы хотите развязать большую войну? — вмешался Малышев.
— Мы уже ведем войну, — в один голос заявили Кузнецов и Чкалов.
Нарком флота недоуменно поднял брови, серьезное выражение его лица на миг сменилось озорной улыбкой. Чкалов же, воспользовавшись заминкой коллеги, с жаром продолжил:
— Мы не можем остановиться на полпути. Капиталисты воспримут наше миролюбие как слабость.
— Как я понимаю, в этом случае Гитлер не рискнет в одиночку форсировать Ла-Манш и повернет свои танковые армии против нас. Или я ошибаюсь? — Вождь задумался и подошел к натянутой на стене карте. На самом деле, Сталину карта была не нужна, он и так с закрытыми глазами мог нарисовать все европейские границы и безошибочно назвать все советские рубежи.
— Так, товарищ Сталин. Англичане на словах уже предлагали нам союз против Германии, но сами предпочли исподтишка ударить нам в спину. Где гарантия, что они не обманут нас в очередной раз?
— Вам нужны гарантии, товарищ Галлер? Ну, прямо капиталист.
— Нам приходится иметь дело с капиталистами и империалистами, — с достоинством произнес начальник морского штаба.
— И с нацистами, — прищурился Сталин.
Тимошенко во время этого жаркого спора спокойно рассматривал свои ногти. По большому счету возражений у него не было. Наоборот, в душе он был согласен с тем, что эта авантюра закончится громким крахом. Моряки в последнее время обнаглели сверх меры, мало того, что вышли из состава НКО в самостоятельный наркомат, так еще требуют к себе внимания и уважения, совсем как большие.
Провал будет хорошим уроком для «мокрозадых» самотопов. Несомненно, полетят головы, в первую очередь с высоким постом расстанется этот выскочка Кузнецов. Сам же флот вернут под армейское крыло, на его законное место. Потери авиации и экспедиционного корпуса Семен Константинович считал хоть и дорогой, но неизбежной платой за урок. Чкалову тоже не мешает немного прищемить хвост. Слишком вознесся всенародный герой. Сталин таких любит, но и спрашивает со своих выдвиженцев строже, чем с других, и наказывает не оправдавших доверие по всей строгости.
В случае же, если авантюра Кузнецова и Чкалова оправдается (Тимошенко не знал, что инициатором выступал сам Сталин), Наркомат обороны опять выигрывает за счет дальнебомбардировочной авиации и десантников. Тимошенко буквально передернуло от мысли: сколько средств вбухано в флотофильские увлечения Сталина! Эти ресурсы с куда большей пользой можно было бы пустить на насыщение армии транспортом и средствами связи. Одни только новые линкоры стоят дороже полноценного полностью снаряженного мехкорпуса. Бездумное расточительство!
В отличие от наркома обороны Вячеслав Малышев ничего не выигрывал. То же самое можно было сказать и об Иване Носенко. От кораблестроительной программы им не отвертеться в любом случае. А выполнить ее невозможно. В случае провала операции виноватыми окажутся не только моряки, но и кораблестроители. Наша промышленность только создается, мы только учимся, и все на своих ошибках.
Носенко вспомнил, как месяц назад те же Галлер и Кузнецов устроили настоящий разнос на совещании с проектировщиками в Наркомате судостроения. Дело касалось итогов боевого применения подлодок в финской войне и в Северной Атлантике. Разговор вышел жесткий, на повышенных тонах. Дошло до того, что мореманы на полном серьезе предложили сформировать экипаж из кораблестроителей и конструкторов, посадить его на подлодку и отправить в боевой поход к берегам Исландии.
Положа руку на сердце, Иван Исидорович во многом был с моряками согласен. Действительно, не умеем пока работать. Много приходится учиться у иностранцев, свои разработки пока уступают зарубежным образцам. Мы даже порой и скопировать толком не умеем. Мореходность кораблей невысока. Металл верфи получают некондиционный. Плохо обстоит дело с весовой дисциплиной, из-за этого зачастую получается перегруз.
Подводные лодки уступают немецким аналогам. У наркомата большие проблемы с поставщиками приборов и оборудования. Гидроакустические станции слабые и ненадежные. Проектировщики наделали ошибок с компоновкой. Доходит до того, что на субмарину невозможно загрузить провиант на штатную автономность. Места нет! Моряки по этому поводу много ругались, впрочем, справедливо.
С вооружением кораблей тоже не все в порядке. Вот лишь недавно наладили производство неплохой торпеды, скопировали с итальянской. Да и то, до сих пор не можем решить проблему со взрывателями и устойчивостью торпеды на курсе. Смех и грех один. Оказалось, что из популярной на флоте 45-мм пушки почти невозможно попасть в самолет и очень сложно потопить судно.
Иван Исидорович сам более-менее понял ситуацию, только когда его назначили наркомом. До этого все валил на мелкие недостатки и временные трудности. Оказалось, не все так просто. Нет кадров, и все
