телеканал. Сам все поймешь.
– По телевизору учат пить водку? – недоверчиво хмыкнул Котлов. Весь его жизненный опыт бунтовал против такого насилия над реальностью. Не бывает такого! Не бывает!
– Рассказывают, какая вудка вкусная да полезная, от радиации спасает. Да кто в Польше эту радиацию видел? Ближайшая атомная станция под Остравой. Внушают, что все мужчины пьют вудку бутылками, кто больше выпьет, тот и самый настоящий. Вот наши и пьют. А кто телевизор не смотрит, пьют от безысходности, душа на свободу просится, о свободной Польше мечтает, а свободы нет. Свобода только на дне бутылки.
– Жуткие вещи, – согласился Виктор Котлов.
Он пил уже вторую чашку чая с вареньем. Рассказы капитана Оста вице-адмирала не трогали. Не тот сегодня день. Стоило закрыть глаза, и перед внутренним взором представал Анжей, волочащий за ноги труп пожилой женщины, и Марко, брезгливо отшвыривающий ногой мертвого ребенка.
Глава 7
Ментат работает не только в лаборатории. После поглощения информации наступает время переваривания пищи. Терминологию специалисты позаимствовали у биологов. Если абстрагироваться от реальности, то информация для ментата равноценна еде, а скорее, даже важнее, и процесс поглощения и переваривания информации очень похож на процессы в желудочно-кишечном тракте. Только на выходе получается не известный продукт пищеварения, а крупицы рафинированной информации, очищенная от примесей истина, настоящее алмазное зерно.
После впитывания информационного массива человеку необходим отдых, полное переключение мозга. Затем, через несколько часов, ментат приводит себя в рабочее состояние, с помощью биокатализаторов добивается абсолютной ясности мышления. Сейчас он может отвечать на вопросы. Методика получения ответов не менее важна, чем биохимическое сопровождение работы. Неправильно заданный вопрос может направить мысль по ложному пути.
На следующее утро Евгения Викторовна была готова к продолжению работы. Сергей Павлович подсел к столу своего сотрудника и положил перед собой чистый лист бумаги. Оба настроились на переработку информации. Ассистент расположился сбоку от стола, ему предстояло подстраховывать ментатов, вовремя подавать необходимые материалы и быть в случае чего готовым оказать первую медицинскую помощь.
Рука Евгении Викторовны ныряет в ящик стола. В рот летят пилюли. Стакан воды. Дыхание замедляется, затем входит в привычный ритм, очертания предметов приобретают четкость, зрение разом ухватывает все помещение целиком, слух обостряется. Научный сотрудник подносит к носу табакерку. Срабатывает переключатель. Сергей Павлович в это время капает себе на язык лимонный сок. Все. Процесс пошел.
– Каковы перспективы программы «Салют»? – звучит механический голос заведующего лабораторией.
– Работы идут в верном направлении. Бюро Королева завершит расчеты к ноябрю. Янгель форсирует испытания тандема на базе, Сергей Павлович, М-216. Экспериментальные пуски будут успешными. Первая рабочая орбитальная станция войдет в эксплуатацию не позднее июля шестьдесят восьмого года в случае обеспечения проекта ресурсами.
– Общий эффект программы?
– Результат в течение десяти лет. Научные эксперименты перспективны, биологи получат материал для лунной программы. Рекомендую сместить акцент в сторону геологических изысканий, картографирования, военной разведки, метеорологии, изучения океанических течений.
– Возможность использования станций в качестве навигационного ориентира?
– Нереально. Одна станция не может служить ориентиром. Необходима сеть опорных реперных спутников с мощными радиостанциями на атомных элементах. – Вот так одним словом была обрублена муссировавшаяся в последнее время идея. Доклад уже сегодня вечером уйдет в курирующее управление, и идея не выйдет за рамки теоретических изысканий. Будут сэкономлены миллионы народных рублей.
– Срок службы одной станции?
– Недостаточно данных. Первая проекция дает пять-шесть лет. Необходимо уточнение.
Сергей Павлович и Александр одновременно стенографируют. На лицах специалистов не отражается ни единой эмоции, ни одного чувства, ни один мускул не дрогнет. Вопросы следуют один за другим. Когда разговор касается перспектив нового космоплана, Евгения Викторовна неожиданно заявляет:
– Риск аварии на взлете превышает допустимый уровень. Ориентировочно в десять раз.
– Причина?
– При расчетах применялась неверная математическая модель. Ошибка проектировщика. Не учтены явления в пограничном слое при пересечении теплового барьера. Аэродинамика. Инженер Бородинцев предупреждал о слабости математической проработки, его не послушали. Эмоциональный эффект, неправильная оценка запасов прочности, синдром «головокружения от успехов».
– Александр Васильевич, срочно дайте задание отделу писем. Немедленно остановить программу, действовать через авиационное КБ Лавочкина, пусть проведут дополнительную серию испытаний атмосферного носителя. Инженеру Бородинцеву обеспечить «зеленый свет».
– Выполняю, – ассистент кивнул и направился к двери.
Молодой человек решил, что быстрее будет подняться на третий этаж и сразу скоординировать работу отдела, чем передавать задание по телефону. Он был прав. Пока Саша ждал окончания телефонного разговора специалистки отдела с конструкторским бюро, пришла срочная телеграмма из московского филиала. Всего несколько слов. На космодроме Байконур произошла катастрофа. Взрыв ракетоплана на третьей минуте после старта, в момент расцепления с атмосферным носителем. Погибли шесть человек экипажей ракетоплана и носителя.
– Зеленая лягушка села на листок. Зеленая лягушка поймала мотылек, – четко, по слогам, произнес молодой человек, вернувшись в лабораторию.
Сергей Павлович и Евгения Викторовна застыли как каменные. Доля секунды на сработку ментальных переключателей. По лицам ментатов прошла судорога, глаза закрылись и снова открылись. Миг, и перед Сашей сидели два обычных человека.
– Что случилось? – первой поинтересовалась Женя. Рука девушки потянулась к графину с соком.
– Ваш прогноз оказался верен, но запоздал на три-четыре часа, – ответил Саша.
– Взрыв? – завлаб приподнимает правую бровь и скрещивает руки на груди.
Ассистент кивает и пересказывает текст телеграммы. Не успели. Не предупредили. Опоздали. Женя наклоняется вперед и закрывает лицо руками. Девушка плачет. Всхлипывания Жени заставляют Сергея Павловича поежиться, рука сама тянется приобнять за плечи, успокоить, но на полпути останавливается.
– Я не могла сказать раньше, – выдавила из себя Евгения Викторовна.
– Ты обработала материал сразу, как только мы его получили, – согласился Сергей Павлович. – Хорошая, честная работа.
Эмоциональный взрыв, расстройство, обида на саму себя. Серьезный старший научный сотрудник вмиг превратился в маленькую девочку. Эмоции – помеха для ментата, но отказаться от них невозможно, уйти от чувств можно только временно, пока мозг работает в режиме беспристрастной обработки информации. В конце концов, чувства – это то, что делает человека Человеком.
Работа на сегодня закончена. Сотрудники пишут отчеты, заполняют формуляры и бланки. Затем Сергей Павлович вместе со специалистами профильных отделов обработает итоги, преобразует их в документы и рекомендации для внешнего пользования.
Так было и так есть. За каждый прорыв, за каждую победу над природой приходится платить. Ментат не исключение. Даже тренировки, рассчитанные до миллиграмма дозировки препаратов, дьявольские смеси биокатализаторов не гарантируют торжества над косной материей. За все приходится платить. В том числе и нервными срывами.
К сожалению, этот день закончился не так быстро, как того хотелось. Перед обедом в лабораторию позвонили из приемной и спросили, смогут ли сегодня Сергей Павлович и Евгения Викторовна принять участие в разговоре с заказчиком. Здесь, в институте. Профессор просит найти время.
– Поднимемся в два часа, – заявляет завлаб и косится на Женю.
Товарищ Петрова согласно кивает. Если заказчик нашел дорогу в НИИ, его пустили и разрешили
