Бронетехника грохотала, взбираясь по горной дороге, минуя поваленные деревья и сожженные машины, преграждавшие путь. Ориентируясь по сделанным с орбиты фотографиям, победители проезжали разоренные деревни и сгоревшие поместья, приближаясь к крепости по изрытой колдобинами грунтовой дороге. Скальный массив был безнадежно изуродован лучевым оружием и орбитальной бомбардировкой, всю растительность на его склонах уничтожили страшные взрывы. В глубоких воронках лежали оплавленные остатки лазерных батарей орбитальной обороны, пытавшихся сдержать натиск кораблей Империума.
Когда две трети пути уже было пройдено, дорога неожиданно вышла на широкое искусственное плато, образующее полку на склоне горы и выстланное феррокритом. Повсюду валялись обломки армейских орнитоптеров, вокруг которых лежали обгоревшие тела их экипажей. На западном краю плато виднелись скрытые под каменным козырьком гладкие стальные ворота.
Бронетехника рассредоточилась, занимая строго оговоренные позиции. Остановившись, «Химеры» опустили рампы, изрыгая батальоны закаленных в боях драгунов. Зазвучали отрывистые приказы и забористая ругань сержантов — гвардейцы приступили к расчистке территории, оттаскивая тела погибших в стороны, пока танки сдвигали уничтоженные орнитоптеры к краям плато. Спустя каких-то полчаса площадка была полностью приведена в порядок, и войско, разбившись на роты, выстроилось в две длинные колонны вдоль краев искусственного уступа. Далеко на востоке ночное небо освещалось янтарным заревом пожарищ, охвативших величественный город.
Примерно за пятнадцать минут до рассвета из-за горизонта донесся металлический гул, и вскоре уже затянутое свинцовыми тучами небо задрожало от все усиливающегося рева. Тяжелые облака над плато пришли в движение, озаряемые холодным синим светом, становившимся ярче с каждой секундой. Наконец их непроницаемая завеса словно взорвалась — и в небе возникли хищные профили трех «Грозовых птиц»; завывая посадочными двигателями, летающие машины выпустили шасси, и вскоре опытные пилоты уже остановили каждую из них точно на заранее подготовленной треугольной площадке.
Едва успев коснуться земли, «Грозовые птицы» опустили пандусы. В багровом свете бортовых ламп вырисовались силуэты могучих, закованных в броню великанов.
Над выстроившимся воинством разнеслись крики сержантов, и драгуны, залихватски притопнув каблуками подкованных сапог, вытянулись по стойке «смирно». На опаленную землю Кернунноса сходили Волки Императора.
Стальные сходни загремели в такт шагам сбегавших по ним облаченных в серые доспехи воинов, сжимающих в руках тяжелые болтеры. Космические Волки, VI Легион Императора, генетически усовершенствованные люди, являющие собой воплощение боевой мощи Империума. В их облике удивительным образом соединялись новейшие технологии и память о былых веках. Сервоприводы гудели под пластинами силовой брони второго поколения «Крестоносцев»; воины внимательно осматривались, оптическая аугметика их шлемов проверяла зону высадки на всех визуальных диапазонах, начиная с инфракрасного и заканчивая ультрафиолетовым. И в то же самое время широкие плечи воинов покрывали волчьи и медвежьи шкуры, а к помятым в частых сражениях нагрудникам крепились обереги, выполненные из железа, дерева и костей. Каждый десантник имел при себе меч либо топор, а некоторые с гордостью носили на закрепленных на поясах крючьях жутковатые боевые трофеи — покрытые позолотой черепа или экзотическое оружие. Когда Волки Императора шествовали мимо, даже самые бывалые ветераны Арктурианских Драгун отводили глаза.
Десантники рассредоточились и выстроились перед «Грозовой птицей», разбившись на отряды. Еще раз осмотрев плато, воины вскинули болтеры на караул, и головному кораблю было отправлено беззвучное сообщение. В точно установленный момент, когда небо на востоке окрасилось первыми лучами зари, по рампе передней из «Птиц» спустился Булвайф, Волчий Лорд Тринадцатой роты Космических Волков и командующий Девятьсот пятьдесят четвертым Экспедиционным Флотом. За ним следовали его старейшие лейтенанты и герои Волчьей Гвардии.
Они потрясали воображение своим великолепием: силовая броня была начищена до зеркального блеска и украшена сияющими наградами за отвагу, проявленную на многочисленных полях сражений. На серых наплечниках сверкали отлитые из золота волчьи головы, удерживающие потрепанные пергаментные листки, на которых были начертаны боевые клятвы и молитвы, обращенные к Всеотцу. Серебряные медали и украшенные рунами железные медальоны, свисавшие с их шей, повествовали о доблести, проявленной в борьбе с бесчисленными врагами Человечества. С плеч элитных Астартес ниспадали качественно выделанные шкуры, некогда принадлежавшие самым могучим полярным медведям и волкам, а к поясам были приторочены ценнейшие из трофеев — золоченые клыки, разрубленные черепа и фаланги пальцев лучших из вражеских воинов, поверженных десантниками в личной схватке. Но броня Булвайфа была особенно роскошна: выкованная мастерами-оружейниками далекого Марса и украшенная золотым орнаментом, изображающим сцены сражений. Кирасу и бронированный пояс, набранный из адамантиевых пластин, усеивали трофеи, собранные Лордом в десятках тяжелых кампаний, а на голове его сверкал обруч из кованого золота. Рукой в латной перчатке командующий сжимал тяжелый боевой топор, посаженный на стальную рукоять, обвитую полосками дубленой тюленьей кожи, а встроенный блок генератора силового поля был украшен рунами победы и смерти.
С мрачным лицом Булвайф прошествовал мимо отделений почетного караула и подошел к входу в крепость. За ним следовали два воина, не сводившие внимательного взгляда с массивных дверей.
— Они задерживаются, — проворчал Хальвдан Гибельный Глаз.
Даже в самые мирные времена первый лейтенант Булвайфа был угрюмым и задумчивым и на поле боя чувствовал себя гораздо уютнее, чем в бражном зале. Его жесткие медно-рыжие волосы, подернутые сединой, были заплетены в две тяжелые косы, спадавшие на нагрудник, а всю нижнюю часть лица скрывала колючая борода. Нос его очертаниями более всего походил на лезвие топора, острые скулы исчертила сетка старых шрамов.
Под густыми бровями лишь один глаз светился темным огнем, вторая глазница, некогда разрубленная ударом меча, пустовала. Воин оправился от страшной раны и пренебрежительно отказался прикрывать опустевшую глазницу повязкой, во времена разбойничьих набегов на Фенрисе пугая ужасным шрамом как врагов, так и товарищей. Теперь же место утраченного глаза заняла аугметическая линза — ее фокусирующий элемент тихо щелкал, пока воин осматривал вход, прикрытый разбитым козырьком. Из глотки Хальвдана донесся низкий рык:
— Проклятые глупцы, должно быть, передумали. Может, уже затевают новое предательство.
На это воин, стоявший рядом с Хальвданом, ответил пренебрежительным смехом.
— Или просто не могут открыть эти огромные двери, что вероятнее, — заметил Юрген. Он был худощавым и жилистым, кожа туго обтягивала кости лица, над кромкой нагрудника видны были канаты мышц, обвивающих шею. Черные с проседью волосы были коротко пострижены, к тому же в последнее время он перенял традицию терран брить подбородок, получая немало насмешек от товарищей по стае. — Удивительно, что после шести часов бомбардировки они все не похоронены заживо. — Он бросил на своего лорда взгляд, в котором плескалось мрачное веселье. — Кто-нибудь догадался взять с собой лопаты?
Булвайф бросил на Юргена взгляд братского недовольства. Все они были стариками по стандартам Астартес, начав еще разбойниками и братьями по мечу с Леманом, королем русов, за много лет до пришествия Всеотца на Фенрис. Когда правда о наследии Лемана наконец раскрылась, каждый воин в бражном зале короля обнажил свой железный клинок и шумно выразил желание отправиться воевать с Леманом, как должно братьям по мечу. Но все они были слишком стары, как сказал им Всеотец: среди них не было никого моложе двадцати. Испытания, которые им предстояло претерпеть, весьма вероятно, убили бы их, независимо от того, насколько они мужественны и сильны волей. Однако люди в бражном зале Лемана были могучими воинами, каждый из которых заслужил право считаться героем, и их останавливали мысли о страданиях и смерти. Король Леман был тронут их преданностью и не смог найти в своем сердце сил для отказа. Итак, его верные таны вступили в Испытания Волка, и, как и предупреждал Всеотец, подавляющее большинство из них погибло.
Из нескольких сотен выжило едва четыре десятка — число, поразившее даже самого Всеотца. В честь их мужества Леман — больше не король, но примарх VI Легиона — сформировал новую роту из выживших. С тех пор другие воины Легиона прозвали тех, кто попал в Тринадцатую, Седобородыми; сами воины роты, однако, называли себя Волчьими Братьями.
— Если они не выйдут, мы используем «Грозовых птиц» и танки, чтобы вскрыть эти двери, и
