Атмосфера словно в каком-то чудовищном цирке. Но даже стороннему наблюдателю очевидно, что большинство женщин не распоряжаются торговлей самостоятельно. Территорию на побитых машинах патрулируют мужчины в пропитанных потом костюмах с золотыми цепями на шее.
Их единственная функция - следить за товаром и собирать выручку.
Пока я ошеломленно взирал на это море человеческого страдания, несколько женщин несмело вышли на проезжую часть и пронзительно закричали: 'Warte mal!' ('Эй, подожди!') и 'Ich mache alles!' ('Я делаю все!'). Стройная блондинка с волосами до плеч метнулась к моей машине. Стоило мне притормозить в пробке, как она потянула на себя дверцу и скользнула на пассажирское сиденье. Взмахом руки она показала, чтобы я ехал к уединенному лесочку, где потребовала 1400 чешских крон авансом. Я сделал, как она просила, но предупредил, что хочу просто поговорить. Она, похоже, очень удивилась, однако, пожав плечами, кивнула головой.
Все пятнадцать минут нашего мимолетного знакомства ее темно-карие глаза не отрывались от приборной доски автомобиля. Она говорила шепотом, нервно теребя свои неухоженные ногти. Трудный вышел у нас разговор. Звали ее Лида. Восемнадцатилетняя румынка, она уже три месяца работала на трассе Е-55. Лида - сирота. Когда ей подошло время покидать приют на окраине Бухареста, неожиданно объявилась какая-то женщина, утверждающая, что является ее родственницей.
Она назвалась моей тетей. Директор сказал, что это правда. Я не поверила, но что мне оставалось делать? Она объяснила, что у нее есть разрешение забрать меня. Я пошла с ней. Она отвезла меня к Стефану, и он поставил меня работать на этой дороге. Мое мнение в расчет не принималось.
'Моя жизнь больше мне не принадлежит', - устало закончила Лида свой рассказ. Неожиданно в ее глазах мелькнула паника. 'Если он увидит, что я с тобой разговариваю, то побьет меня'.
Я спросил, не хочет ли она бежать. 'Я могу забрать тебя отсюда'.
Руки Лиды задрожали. 'Нет. Он найдет меня и убьет. Он поклялся, что сделает это. Пожалуйста, я больше не хочу говорить'.
Разговор внезапно оборвался, когда она неожиданно нырнула под приборную доску, изображая, будто работает. Краем глаза она поймала взгляд Стефана в боковом зеркале. Сутенер с глазами-бусинками, с маслянистыми курчавыми волосами и гадкой ухмылкой проехал мимо на белом потрепанном 'форде'. Он угрожающе зыркнул на меня. Через несколько минут Лида выскочила из машины и заспешила к своему пятачку на Е-55. Она выглядела обеспокоенной и грустной. Ее сутенер остановился, опустил стекло и начал кричать на нее. Затем протянул руку через окно и щелкнул пальцами. Она отдала 1400 крон, и он отчалил. Снова нацепив улыбку, Лида ступила на дорогу, помахала машине с немецкими номерами и закричала: 'Ich mache alles!'
Следующую остановку я сделал в близлежащей богемской деревушке Дуби. Некогда славная своим белоголубым фарфором 'цибулак' в форме луковиц, теперь она знаменита падшими женщинами. Дуби напрочь лишена очарования. Бары с названиями вроде 'Алиби', 'Либидо' и 'Поцелуй' тянутся вдоль главной улицы, чередуясь с мотелями и пансионами, в которых никто не остается на ночь. С 1989 года, когда открылась граница с Германией, количество проституток, работающих на чешской стороне, все растет и растет. Там множество баров, и в каждом не меньше дюжины молодых женщин сидят за столиками или танцуют под диско-музыку в ожидании клиентов. За бокалом дешевого вина быстро достигается согласие, сопровождаемое смешками и легким ощупыванием, после чего пара удаляется в комнату, расположенную над баром или позади него.
'У нас тут прямо сексуальный зоопарк, - язвительно сказал один офицер полиции. - Никто из правительства не заинтересован в том, чтобы закрыть его. А мне что, больше всех надо? Мое дело - следить, чтобы никто не устраивал заварушек, да шлюхи и сами знают, что им лучше не нарываться'.
Я спросил, не приходило ли ему в голову, что этих женщин увезли насильно и заставляют заниматься проституцией.
Офицер засмеялся. 'У них есть выбор: быть проститутками или жить нормально. Они предпочли панель'.
Чуть дальше по трассе, среди живописных возвышенностей Богемских гор, расположен спа- курортТеплицы. Он хранит мрачную тайну - трагические последствия грязных
игр, происходящих на Е-55 и в Дуби. Ежегодно в местной больнице рождаются и остаются десятки нежеланных детей. Это дети тех клиентов, что готовы доплатить за секс без презерватива, и женщин, которым сутенеры не дают денег на противозачаточные средства. В среднем три проститутки рожают каждый месяц. Часто дети появляются на свет с сифилисом или ВИЧ-инфекцией. Некоторые отравлены наркотиками. Врач больницы объяснил, что аборты стоят дорого и что женщины работают вплоть до дня родов. И правда, многие клиенты специально приезжают спать с беременными и предлагают за такую возможность дополнительное вознаграждение.
По соседству, в осажденном хищниками сиротском приюте, около семидесяти детей трассы Е-55 ожидают усыновления.
ДРЕССИРОВОЧНЫЕ ПОЛИГОНЫ
Я знала, что не вынесу последствий моего отказа.
СОФИЯ, ПОДВЕРГШАЯСЯ 'ДРЕССИРОВКЕ' НАТРЕТИЙ ДЕНЬ ПЛЕНЕНИЯ
О дрессировочных полигонах Александр Мазур знает
все. Офицер украинской полиции, он получил назначение в международные гражданские полицейские силы ООН (Цивпол) в Приштине, столице Косова. В его обязанности входило спасение проданных женщин из борделей мятежной сербской провинции. Больше года он занимался только этим и успел вызволить сто с лишним женщин, почти все - моложе двадцати.
'Вот бы раз и навсегда покончить с этим бардаком, -говорит Мазур. - Глаза бы мои не видели этой работы. От нее жить на свете стыдно становится'.
В ходе многочисленных расследований Мазур составил впечатляющее досье на торговцев людьми. Он
хорошо знает своего врага: как тот выглядит, думает, передвигается. Он знает имена ключевых игроков; их описания отпечатались у него в памяти. А главное, он вычислил местонахождение секретных 'дрессировочных полигонов' в Сербии, где негодяи ломают дух и волю своих перепуганных заложниц. До них рукой подать, но Мазур над ними не властен. На дрессировочные полигоны, находящиеся всего в нескольких километрах за сербской границей, его полномочия не распространяются.
Хотел бы я поехать в Сербию, поймать гадов и упечь за решетку до конца их жизни. Здесь это все равно что бороться с уличным наркодилером. Обидно. Особенно если знаешь, что можешь арестовать главных контрабандистов, но пересечь границу не имеешь права. У меня полно информации. Взять их не так уж трудно. Просто едешь туда да выламываешь ворота. Их сербская резиденция - Белград. Апартаменты есть также в Нисе и Кральеве. Существуют места, похожие на тюрьмы, где держат сотни молодых женщин до продажи. Именно там девушек ломают, дрессируют. Настоящий ад.
Анна Ева Радичетти тоже не раз слышала о сербских дрессировочных полигонах, беседуя со
