Так и порешили. Но, расходясь, долго еще тешили себя побасенками.
И вот открылось новое, очередное собрание Академии наук. Это было 7 сентября 1825 года. Не приходится говорить, что оно было многолюдным. Среди публики оказались не только гражданские, но и высокие военные чины. Были и лица духовного звания. Они выделялись высокими черными клобуками и степенной походкой. Каждый из присутствующих спешил посмотреть на таинственный каменный знак, упавший с неба.
На столе рядом с кафедрой, на черных шелковых подушках лежали три маленьких невзрачных камешка, присланных вице-губернатором Кирьяковым из Уфы. Вначале их было одиннадцать, но всем было известно, что восемь камешков переданы профессору Александру Петровичу Нелюбину для исследования.
Чинно и степенно подошел к столу настоятель одного из монастырей.
Широко перекрестившись, игумен взял в руки один из камешков и возгласил:
Надо, миряне, сегодня же принять решениео строении у оной деревни Арметово часовни. Сделать советую так, как поступили устюжане. Во граде Великом Устюге тоже камни падали из воздуха и небо там аки растворилось, огнь на землю ниспадал, и скотина всякая в кучу металась. Об этом писал поп Иванище архимандриту Никите, Кириллова монастыря пастырю. И было это во 1662 году, ноября в 29-й день.
А писал еще поп Иванище, – продолжал игумен,- что видел он в облаке человека. Глава, и очи, и руци, и перси, и нози у него растянуты и весь огнен…
Но напрасно возглашал игумен. Его предложение не встретило поддержки. Кое-кто резонно заметил ему, что сейчас не 1662 год и что они не в храме божием, а на заседании Академии наук.
Раздосадованный игумен медленно, нехотя, словно надеясь, что ученые мужи еще раскаются в своем еретическом неверии, прошел от кафедры в зал.
По звонку председателя все расселись на свои места.
На трибуну вышел моложавый, бодрый профессор Нелюбин.
– Уважаемые коллеги! – начал Нелюбин. – У себя, в Медико-хирургической академии, мы изучили арметовские камешки. Должен огорчить почтенную аудиторию. Мы не обнаружили в камешках тех элементов, кои обычны для метеоритных тел. В них не оказалось ни никеля, ни кальция. Найдены были лишь окислы железа с небольшим количеством силиция. Камни такого состава никогда не встречаются в небесных телах. В нашей фармакологической лаборатории мы все пришли к единодушному убеждению, что арметовские камни – земные, а не небесные.
И опять зашумели академики и адъюнкты. Многие уже свыклись с мыслью о небесном происхождении камешков, и им не хотелось отказываться от нее. Завязался спор. Весь зал разделился на два лагеря: «небесных» и «земных».
Как всегда бывает при острых дискуссиях, ни к какому решению спорящие не пришли. Единственно, что было решено единогласно: опубликовать все материалы дискуссии, все анализы и главные выводы в отечественной и иностранной печати. Может быть, думали, кто-либо из ученых подметит какой-нибудь факт, который поможет прийти к правильному решению о происхождении таинственных каменных знаков.
Шли десятилетия… Градовы камни то забывали, то вспоминали вновь. И тогда опять вспыхивали споры, которые не удавалось разрешить.
А верующие так и считали увенчанные крестами камешки знамением свыше, грозным предостережением грешникам, которые бога забыли. «Грянет гнев божий, и возопит Земля. Так будет вам за грехи ваши».
„Знамения' и документы
Что только не считалось «знамением божьим» в недавние еще времена! Внезапные грозы и длительные засухи, кометы и метеоры, землетрясения и вулканы.
Древние греки с вулканами Этной, Стромболи и другими связывали местопребывание бога огня Гефеста.
Древние римляне в окрестностях Неаполя наблюдали страшные и, казалось, необъяснимые явления: из-под земли вырывались здесь струи горячей воды и грязи; в некоторых участках из небольших отверстий выбрасывались языки красноватого пламени и распространялся удушливый запах сероводорода. И вот силой воображения древние римляне поместили здесь вход в царство мертвых. Расположенное здесь Авернское озеро Вергилий считал входом в ад; ручей Стикс превратился в реку мертвых; ад сторожил трехголовый пес Цербер.
Черный ноздреватый кусок камня лежит у меня на столе. Он очень похож на доменный шлак, но отличается от него монолитностью. Я подобрал этот кусок горной породы в горах Сиерра-Мадре, около серебряного рудника города Таско, в далекой Мексике. От этого камня я отколол маленький кусочек. В лаборатории сделали из него прозрачный срез – шлиф. И под микроскопом раскрылась тайна рождения камня. Он вышел из недр земли в потоке огненно-жидкой лавы, бурно рвущейся на поверхность.
Каленым железом клеймили мексиканцев испанские завоеватели, чтобы навсегда уничтожить у них всякую способность к сопротивлению. Бурлила вся Латинская Америка. То тут, то там жестоко подавлялись восстания.
Но казалось, восставшим покровительствовала сама земля. То в одном, то в другом месте она начинала раскачивать и расшатывать дома, деревья и постройки для скота. Над горами появлялись гигантские грибообразные облака, расцвеченные снизу кроваво- красными отблесками подземного огня. Вслед за взрывами гигантской силы извергалась на поверхность вся преисподняя: изливался подземный огонь, выбрасывались раскаленные камни и пепел; серный дым не давал возможности дышать…
Отзвуки вулканических взрывов потрясали не только Новый, но и Старый Свет.
Испуганные конкистадоры обращались в метрополию за помощью и советом. Из королевской резиденции испанских властителей Старого и Нового Света летели гонцы в центр католицизма, к римскому папе. С тревогой запрашивали наместника бога на земле: что делать? Как утихомирить разбушевавшуюся подземную стихию?
И из Рима пришел «мудрый» ответ. Надо крестить вулканы. Да, да, совершить над ними обряд католического крещения. И тогда отступит нечистая сила. Каждый вулканический взрыв будет означать знамение господа, а не дьявола, будет страшен индейцам- язычникам, а не правоверным христианам.
В одном из своих стихотворений Виктор Гюго рассказал, как шли на вулканы с крестами в руках отряды монахов, одетых, как положено во время свершения обряда. Они гибли под градом пепла и вулканических бомб. Немногие достигали кратера. Но и тут их встречала лава, сжигавшая все на своем пути. Знать, сильна была нечистая сила!
Идти в подземелья было опасно. Но там, под землей, были ценнейшие руды. Они содержали медь, серебро, золото.
И вот для того чтобы умилостивить бога, в каждом районе добычи ценнейших подземных богатств стали строить церкви.
В старинном центре добычи серебра, в городе Таско, мы остановились в отеле Борда, названном так в честь крупного промышленника, разрабатывавшего здесь залежи ценнейших руд. Часть денег он истратил на постройку великолепного храма. Художник запечатлел на картине в этом отеле самого Борда – в виде человека с огромными руками. Одной рукой он загребает деньги, которые достают ему из-под земли рабочие; другой – широким жестом передает деньги на строительство церкви. И надпись к картине подобрана очень броская: «Бог – Борде… Борда – богу». Здесь ярко проявились стремления оправдать ограбление трудящихся. Они гнут спину под землей, а услужливые пропагандисты оправдывают действия Борда ссылкой на божий промысел: не для себя, мол, берет, для бога.
А вулканы? Они продолжали работать, не считаясь с крещением…
В 1948 году на поле богобоязненного мексиканского крестьянина Дионисио Пулидо появился черт. Он подшучивал над Пулидо, испуская из-под земли сернистый зловонный газ.
Дионисио стало не по себе. Он пришел к священнику, исповедался и рассказал ему о кознях дьявола. Священник выслушал Пулидо, благословил его и отправил работать на поле, сказав, что теперь ему дьявол не страшен.
Успокоенный Дионисио пришел на свой участок и увидел дым, выходящий из трещины. Зная, что теперь
