меня. От его взгляда по спине пробежало не одно стадо мурашек, я отвела глаза, завернулась в одеяло и, обернувшись к юноше спиной, попробовала заснуть. Я ощущала на себе его взгляд, но обернутся и посмотреть не отваживалась. Через десять минут я уснула.
Глава 7
Мне снилось мое время. Я в университете. Не выучила нужного материала и меня вызвали к декану, Ирине Сергеевне. И вдруг она во время того, когда кричала на меня, превратилась на гарпию, крылатое чудовище, птицы с девичьим лицом. Я проснулась и открыла глаза. Прямо перед собою я увидела заинтересованный взгляд голубых глаз. Я испуганно села. Юноша сидел рядом и рассматривал мою скромную персону.
Так мы и сидели, смотря друг на друга, когда в палатку вбежал парень, которого я раньше видела.
— Ахиллес[8], ты идешь? — тихо но весело сказал он, остановился на пол шаге, увидев меня и что я не сплю. А тем более перевожу взгляд с голубоглазого на него.
— Иду. — Мой юноша встал и вышел из палатки, потянув за собою парня. — Патрокл[9], ты, как всегда, не вовремя.
Как парень сказал? Ахиллес?… Ахиллес. Ахиллес!!! Ох, ничего себе! Мой юноша — Ахиллес! Великий герой, сын морской богини Фетиды. Стоп! Значит мы под Троей, величественным, красивым и мощнейшим городом в всей Азии?
Ух, ты! Так, что я знаю о Троянской войне?
В голове сразу же промелькнуло сотни информации. Удобный дар Афины.
— Спасибо! — сказала я, надеясь, что адресат меня услышит.
Так, Троянская война. В соответствии с мифом, началось все из того когда Парис, младший сын царя Трои Приама, рассуживал ссору богинь из-за золотого яблока и звания прекраснейшей. Он отдал яблоко Афродите в обмен на любовь красивейшей женщины. Парис похитил Елену, жену спартанского царя Менелая, прихватив и его сокровища. Все забыла Елена — мужа, родной город и свою дочь, ради любви к Парису. Обманутый Менелай, вместе со своим братом Агамемноном, собрал большое войско, которое насчитывало сто тысяч воинов и тысяча сто восемьдесят шесть кораблей и пошел войной на Трою. В той войне принимали участие и герое: Ахиллес, Одиссей[10], Филоктет, два Аякса и много других.
Так. Греки победят. Троя сгорит. Ахиллес умрет.
Ох, и неудачно же я влюбилась. А что влюбилась это точно. Надо же было встретить именно его и влюбиться в «смертника»? Везет, как утопленнику.
Что же мне делать? Сколько у меня есть времени? Так. Думай, думай. Патрокл жив — значит, еще есть время, да и другой «рабыни», кроме себя я не вижу. Значит Брисеиду [11] Ахиллес еще не встретил. О, боги! Я в него влюбилась! Интересную же игру вы придумали. А мне что скажете делать?
«Наслаждайся данным тебе временем» — прозвучал голос. Я узнала голос Зевса.
Наслаждаться? А потом? Остаться с разбитым сердцем и оплакивать Ахиллеса? Так, спокойно, будем решать проблемы постепенно.
Я целый день просидела под палаткой. На этот раз Патрокла я не видела. Вечером пришел Ахиллес. Выглядел он утомленным, весь грязный, в крови. Я подумала, что он ранен, но когда Ахиллес смыл из себя грязь, на его теле не было ни единой раны. Значит правда, то что он неуязвим. А что будет если его пощекочу за пятку? Я улыбнулась собственной мысли.
Ахиллес поел и лег на кровать, лицом ко мне.
Утром я поняла, что могу понимать греческий, значит, могу и говорить. Афина, еще раз благодарю.
— Тебя зовут Ахиллес? — глупый вопрос, но надо с чего-то начинать разговор.
— Так. А ты умеешь разговаривать? — он удивленно поднял бровь.
— Умею. У меня же язык есть.
— Как тебя зовут?
— Натаниелла — ответила я, сердясь, что у меня нет лучшего имени, а чужое называть не хотелось. — Но называй меня Натти.
— Откуда ты? Ты не из этих мест.
— Ты мне не поверишь. Да, я не местная, — а мысленно прибавила: Далеко не местная. — Вот скажи, ты веришь в богов?
— Не очень. Я их не уважаю — безразлично сказал Ахиллес.
— Как это? Твоя же мать богиня? — упс, не нужно было это говорить.
Ахиллес насторожился.
— Откуда ты знаешь?
— Давай я расскажу тебе все сначала.
Я рассказала и о богах с их игрой, и о том, откуда я. В течение моего рассказа Ахиллес молчал, но на его лице эмоции изменяли друг друга: недоверие, насмешка, удивление.
— То ты с будущего? — с улыбкой спросил Ахиллес.
— Да. Еще и из далекого.
— Трудно верится.
— Если хочешь, можешь не верить.
Мы сидели, молча минут десять, продолжая смотреть друг на друга.
— Я рабыня?
— Что?
— Я — рабыня? Ну, из-за того, что я прикована цепью. — Я показала на свою ногу.
— Нет, ты не рабыня. Это для того, чтобы ты не убежала.
— Я не убегу, — уверенно сказала я. Куда же я от тебя убегу. Я привязана крепче, чем этой цепью.
— Я подумаю, — сказал Ахиллес, улыбаясь.
— Не веришь?
Ахиллес не ответил.
— Если я не рабыня, то кто же я?
— Ты мой подарок.
— Подарок?!
— Да. Ты упала с неба мне в руки, — спокойно ответил Ахиллес.
— Во-первых: не в руки, а на тебя; во-вторых: я не подарок и ты не мой владелец! — сказав это, я поняла, что цепь он не снимет. Язык мой — враг мой.
Ахиллес только улыбнулся, я рассердилась и, повернувшись к нему спиной, попробовала заснуть.
На следующий день мы не разговаривали, только взглядами перестреливались. Он — насмехаясь, я — гневно.
В следующие несколько дней не происходило никаких боев. Воины скучали. Вечерами, возле костра, они напивались и развлекались с женщинами. Ахиллес тоже пропадал там. Он же вожак войска мирмидонян, своих воинов, сын царя.
Одного вечера Ахиллес остался в палатке, и я решила прекратить игру в молчанку первой.
— А сколько вы уже под Троей?
— Девять лет. А что? — было видно, что Ахиллес радуется, что я уже не молчу.
— Да так. Просто интересно.
Девять лет. Остался год. А потом он умрет.
— Скажи, а тебе нравится воевать?
