Глава восьмая
— Но что она может сделать?
Кэрол пожала плечами.
— Хотя конгрессмена нет в живых, а Мария с матерью уехали из Хартфорда, имя Уинтерфилдов до сих пор имеет здесь достаточный вес. Должна признаться, я все время опасалась, как бы журналисты, пронюхав о пересмотре дела, не предали это огласке. Я даже просила судью не допускать их на заседание. Но эти люди, если уж захотят что узнать, из-под земли выкопают нужную им информацию.
— «Эти люди»? Что за люди?
— Богачи.
— А где же Кэнфилд? — Лара обвела взглядом зал в поисках окружного прокурора.
— Заменен, — ответила Кэрол, указывая на старика с седеющими висками и подстриженными усами. На нем был дорогой костюм, на запястье сверкали золотые часы.
— Интуиция подсказывает мне, что его присутствие — плохое предзнаменование, — дрожащим голосом сказала Лара.
— Задача — добиться отказа от изменения меры пресечения бывшему беглецу — казалась настолько простой, что ее доверили рядовому прокурору Кэнфилду. Теперь прокуратура приняла свои меры.
— И мы имеем…
— …окружного прокурора Джона Синголу собственной персоной.
Кэл повернулся к Ларе, и она весело ему улыбнулась, скрывая тревогу. Вошел судья, и Лара, чтобы быть поближе к Кэлу, пересела в первый ряд, сжимая на коленях дрожащие руки. Еще бы! На поле боя выведены тяжелые орудия, чтобы упечь Кэла в тюрьму, разлучить с ней. В глазах у нее потемнело, она с трудом удерживалась на стуле. Выпрямившись, Лара схватилась за подлокотники, словно спасаясь от корабельной качки.
— Как вы себя чувствуете? — озабоченно прошептала Кэрол на ухо Ларе. — Что-то вид у вас неважный.
— Я так боюсь, Кэрол!
Адвокатесса понимающе кивнула.
Началось заседание, но, как Лара ни старалась сосредоточиться, все плыло перед ее глазами. Вдруг она почувствовала, что взбунтовался желудок, и опрометью бросилась вон из зала.
Она еле успела добежать до женского туалета, где ее вырвало. Ополоснув лицо холодной водой, она подняла голову над раковиной и увидела в зеркале какое-то бледное страшилище. Лара прислонилась к стене и, не в силах двинуться с места, закрыла глаза, но через несколько минут раздался стук в дверь. Около нее стоял судебный пристав.
— Как вы себя чувствуете, мисс? Адвокат Новак послала меня узнать.
Лара кивнула, хотела сказать, что все хорошо, для беспокойства нет причин, но в глазах у нее потемнело, и она рухнула приставу на руки.
Очнулась Лара лишь ночью. Когда глаза привыкли к темноте, она поняла, что находится в больничной палате. Около кровати примостился на стуле Кэл. Он спал.
Постепенно в памяти всплыли события прошедшего дня: заседание суда, ее внезапное бегство из зала… Что там произошло? И почему Кэл на свободе? Она позвала его, но из сдавленного горла вместо членораздельной речи вырвалось какое-то щебетание. Лара откашлялась и снова окликнула Кэла. На этот раз он открыл глаза.
— О, родная, ты проснулась! — Он схватил ее руки в свои. — Как ты себя чувствуешь?
— Что я здесь делаю? — прошептала Лара.
— Утром в суде ты потеряла сознание. Вызвали «скорую» и доставили сюда, на обследование. Тебя не выпускают из-за каких-то сомнительных анализов. Ты помнишь что-нибудь? Я так перепугался. — Он поднес ее руку к губам. — И все из-за меня! Ты переволновалась!
— Что было в суде?
— Да я же тебе рассказываю, Лара. Ты потеряла сознание…
— Да нет же, — замотала она головой. — Что было в суде? Чем все кончилось?
— Свободен! — воскликнул он, улыбаясь во весь рот.
— Свободен?! А окружной прокурор, Мария Уинтерфилд…
— Лара, ты знаешь главное: я свободен, впереди никаких пересмотров, адвокатов, тюрем и так далее. А подробности я тебе сообщу, когда ты окончательно придешь в себя. Сейчас приглашу сестру — меня только для этого здесь оставили. — Он нажал кнопку звонка, а глаза Лары наполнились слезами. — Не плачь, девочка. Надо радоваться, а не плакать. — Он нагнулся и поцеловал ее.
— Я радуюсь, — прошептала она. — Но никак не могу поверить в такое счастье.
— Я тоже сначала не мог. Сидел словно не в себе. Но скажу тебе, этот судья — мировой парень. А вот и твои медики.
В палату поспешно вошли врач и сестра.
— Когда она проснулась? — обратился врач к Кэлу.
— Пять минут назад.
— Речь членораздельная?
— Вполне.
— Заикается, забывает слова?
— Да нет, разговаривает как обычно.
— Как вам кажется, она в здравом уме?
— Абсолютно.
— Почему бы вам не обратиться с этими вопросами ко мне? — раздраженно произнесла Лара. — Можно подумать, меня здесь нет.
— Доктор Марчетти, — представился врач, — сестра Лэнгфорд. Не оставите ли вы нас наедине с пациенткой?
— Я буду в коридоре, — сказал Кэл и вышел.
— Ох, ну и напугали же вы этого молодого человека! — объявил доктор Марчетти. — Он был в таком состоянии, что я уже собирался поставить для него вторую койку рядом с вашей.
Он поднял правое веко Лары и посветил ей в глаз. Она моргнула и зажмурилась.
— Вас привезли с давлением 98 на 55, — сообщил Марчетти.
— Это плохо?
— Хорошего мало. Чуть больше, чем у покойника.
— Должна вам сказать, что низкое давление — обычное явление в нашей семье. Моя бабушка — она умерла совсем недавно — вечно мучилась с этим.
— Сколько лет было вашей бабушке?
— Семьдесят восемь.
— А вам двадцать семь.
— Я была очень взволнованна.
— Тошнота бывает?
— Иногда.
— Руки, ноги не опухают, грудь не болит?
Лара с удивлением глядела на врача.
— Дело в том, — он поднял густые брови, — что вы беременны.
— Не может быть, — пробормотала Лара растерянно.
— Почему же? — Доктор пожал широкими плечами. — При той горячей преданности, какую здесь проявил ваш друг, естественно предположить, что у вас далеко не платонические отношения. Месячные не пропадали?
— Они у меня вообще бывают нерегулярно, я думала…
— …что это стресс, — подсказала сестра, подмигивая врачу.
