– Ладно, – уступила она. – Но если его опять начнет лихорадить, позовите меня.
– Лихорадить? – переспросила Косем.
– Если у него начнется жар, бред.
Косем кивнула, и Ахмед увел Сару.
– Как ты могла устроить мне такое? – возмущенно спросил Халид у бабки, как только они остались вдвоем.
– Что устроить?
– Разрешить Саре за мной ухаживать!
– Она спасла тебе жизнь!
– Сара видела меня слабым и скулящим, как младенец, беспомощным и зависимым. Теперь она никогда меня не полюбит!
Косем села на край его кровати и похлопала внука по руке.
– Неудивительно, что Сара не хочет с тобой спать, Халид. Ты совершенно не понимаешь женщин.
– А, помолчи! – безнадежно отозвался он. – Твои советы бессмысленны. Теперь она будет меня презирать. Она испытывает ко мне жалость.
– Она тебя любит.
– Не говори глупостей!
– Она от тебя не отходила, настояла на том, чтобы ей позволили ухаживать за тобой, хотя Ахмед хотел пригласить знахарей.
– И что это доказывает? Просто Сара хотела спасти меня, чтобы не попасть в руки другого. Конечно, у нее доброе сердце. Она поступила бы так же, если бы ей принесли, например, пса, которого переехала карета.
Косем покачала головой:
– Ты меня не переубедишь – я видела ее преданность тебе.
– Бабушка, это преданность сиделки больному! Отец Сары был врачом, и она научилась ухаживать за пациентами. И то, что Сара помогла мне встать на ноги, вовсе не означает, что она ко мне неравнодушна. Она просто следует традиции своей семьи приходить на помощь тем, кто нуждается в лечении. Кроме того, ты забываешь, что она американка. Американцы все такие.
– Какие?
– Услужливые, заботливые. Недаром британцы прозвали их «добрячками». В Америке благотворительных организаций больше, чем населения.
– Халид, ты находишь для ее заботливости тысячу объяснений – кроме одного, самого очевидного.
– Бабушка, ты просто не знаешь ее страны так хорошо, как я. В Оксфорде мне приходилось встречаться с американцами – они не похожи на нас. В экстремальных ситуациях эти люди показывают себя с самой лучшей стороны. Именно это ты и наблюдала в Саре всю неделю. Стоит мне поправиться, ты увидишь, как она снова начнет осыпать меня проклятиями, оскорблять и пытаться опять сбежать.
Вернувшийся хислар занял свое место у дверей.
– Сара заснула? – спросила его Косем. Он кивнул:
– Да, она поела, а потом легла спать.
– Хорошо. – Косем встала, поцеловав внука в лоб. – И все же я считаю, что ты ошибаешься. Но поживем – увидим.
Халид проводил ее взглядом, а потом приказал Ахмеду:
– Принеси мне кувшин ракии.
– Но Сара сказала…
– Мало ли что Сара сказала! Принеси мне спиртное, сию минуту!
Ахмед с поклоном удалился.
Увидев Халида на следующий день, Сара заметила, что он вымыт и побрит, и, казалось, совершенно пришел в себя.
– Я не разрешала вам принимать ванну, – сказала она вместо приветствия.
Халид лежал на диване во внутреннем дворике мабейна, на солнце, недалеко от фонтана, в котором журчала вода.
– Ты больше здесь не будешь отдавать приказы.
– Вот она, благодарность! – проговорила Сара, усаживаясь у фонтана.
– А ты что, ожидала от меня благодарность?
– Халид, я просто тревожусь, чтобы вам не стало хуже.
Не отвечая ей, он подался вперед, внимательно рассматривая позицию расставленных перед ним на доске шахматных фигур.
– Кто с вами играет? – спросила Сара.
