два евнуха.
– Уведите икбал обратно в гарем, – сурово приказал Халид.
Ахмед отвесил поклон и провел одетую в халат Халида Сару к двери.
Глава 8
– Султан нас скоро примет, – сообщил Дэнфорд Джеймсу Вулкотту, который выглядел недовольным.
– Я вообще не понимаю, почему мы тратим время здесь, если нам известно, что Сара в Бурсе! – запальчиво воскликнул Джеймс.
– Этого требует протокол, мистер Вулкотт. Если бы мы обратились к паше Бурсы, не увидевшись сначала с султаном, это было бы воспринято, как серьезное оскорбление.
– Меня не волнует протокол! Я просто хочу вызволить Сару! – с раздражением ответил Джеймс.
– Ну, а посольство протокол волнует. Или мы будем действовать, как положено, или не будем действовать вообще, – ответил Дэнфорд. Он тоже начал терять терпение. Дело было достаточно неприятное – похищение женщины, гарем… Его пуританские взгляды были оскорблены. Втайне Дэнфорд считал, что Вулкотт и его легкомысленная кузина сами виноваты в своих неприятностях: все, кто связывается с местным населением, обычно потом об этом жалеют. Посол считал Оттоманскую империю государством варваров, а посольство – единственным оазисом цивилизации посреди пустыни дикарей в тюрбанах. Но этот пост считался завидным, потому что обязанностей с ним было связано мало – только посещать чаи да развлекать проезжих важных персон, которые направляются в Индию и на Средний Восток. И если Дэнфорд хорошо проявит себя здесь, то следующее назначение он получит в Европу.
Вопрос с похищением девушки надо было решать осторожно. Дело Сары Вулкотт не должно помешать ему попасть в Париж или Вену.
Хислар открыл дверь в зал аудиенций Топкапи. Джеймс и Дэнфорд вошли внутрь и увидели, что комната запружена янычарами и алебардщиками, выстроившимися по обе стороны трона. Осман-бей стоял по левую руку султана, а хислар подошел и остановился справа от трона. Султан восседал на троне в темно-синем мундире Главного Янычара, в феске, увенчанной золотым полумесяцем и золотой кистью.
Дэнфорд произнес по-турецки церемонное приветствие, и султан склонил голову. Они переговаривались примерно минуту, и Джеймс пытался следить за ходом их разговора, но без особого успеха: чтобы вести дела, он неплохо освоил турецкий язык, но эта церемониальная речь, полная цветистых оборотов, ему не давалась. Наконец Дэнфорд повернулся к Джеймсу и спросил:
– Какой именно вопрос вы хотели задать султану?
– Спросите его, что случилось с Сарой! – с досадой бросил Джеймс.
Дэнфорд перевел его вопрос, и оба посетителя выслушали ответ султана.
– Он говорит, что не слышал об этой женщине, – сказал Дэнфорд, стараясь не смотреть Джеймсу в глаза.
– О чем он говорит?! Я договорился, что Сара будет обучать принцессу, вот через этого человека! – И возмущенный Джеймс указал на хислара.
Дэнфорд снова обратился к султану, и тот, пожав плечами ответил что-то, отчего посол на несколько секунд онемел от изумления.
– Что он сказал? – спросил Джеймс, пристально наблюдавший за Дэнфордом.
– Султан говорит, что, возможно, эта женщина и была здесь. Он на такие вещи особого внимания не обращает. Относительно дел гарема вам надо разговаривать с хисларом.
– Так спрашивайте его! Что здесь, к дьяволу, происходит, Дэнфорд? Совершенно ясно, что султан лжет.
– Молчите, прошу вас! – ответил посол, с трудом сохраняя на лице улыбку.
Джеймс неохотно замолчал, а Дэнфорд, повернувшись к хислару, задал ему несколько вопросов, на которые получил очень краткие ответы. Они были настолько просты, что Джеймс и сам их понял. Все сильнее раздражаясь, он переводил взгляд с хислара на посла. Было ясно, что Дэнфорд ничего не добьется.
– Хислар говорит, что эта женщина некоторое время действительно пробыла здесь, обучая султан- принцессу, но ему неизвестно, что с ней стало.
Джеймс багровел от негодования.
– Я и сам понял ответ, Дэнфорд, это просто чудовищно! Как вы можете позволять этим людям вытворять подобное!
Во время разговора Осман-бей старался не встретиться с Джеймсом глазами, но теперь многозначительно посмотрел на него, взглядом приглашая выйти. Джеймс моментально замолчал и с трудом взял себя в руки.
– Поблагодарите султана за любезно предоставленную аудиенцию и спросите, разрешает ли он нам обратиться к паше Бурсы, – сказал Джеймс, стараясь говорить как можно сдержаннее.
Дэнфорд, боявшийся, что Джеймс устроит скандал, с облегчением передал его слова султану. Тот пожал плечами и что-то спокойно проговорил, явно потеряв к ним интерес.
– Он говорит, что мы можем отправиться в Бурсу, если желаем, – перевел Дэнфорд.
Джеймс кивнул и деловито заметил:
– Тогда пойдемте отсюда.
Дэнфорд произнес заключительную речь, и, поклонившись, оба европейца направились прочь из тронного зала. Осман-бей воспользовался моментом, когда султан повернулся к хислару, быстро прошел вперед и, открыв перед Джеймсом дверь, чуть слышно сказал на простейшем турецком:
