– Халид?
Он ответил:
– Следуй за мной.
Нежно подпихнув ей колени вперед, он просунул под нее руки и поднял к себе. В следующее мгновение Халид уже вошел в нее, и Сара закрыла глаза, замерев or блаженства.
– Хорошо? – спросил Халид, начиная двигаться и увлекая ее за собой.
В ответ Сара только беспомощно застонала.
– Хочешь, чтобы я перестал?
Она вскрикнула, без слов протестуя. Потом с большим трудом выговорила:
– Не останавливайся!
И он не остановился, и к тому моменту, когда они были на верху блаженства, оба покрылись потом и измучились, как достигшие финиша пловцы в дальнем заплыве. Несколько минут они лежали неподвижно, и постепенно дыхание у них выровнялось и сердцебиение стало медленнее. Халид встал и, надев брюки, раскрыл двери, выходившие на террасу. Сара тоже встала, накинув на себя сброшенную Халидом рубашку, ее разорванная сорочка валялась в соседней комнате. Она вышла вслед за Халидом на улицу и увидела, что он, облокотившись на каменный парапет, смотрит вниз, на вымощенный плитками внутренний дворик.
– Халид! – позвала Сара, он повернулся к ней и протянул навстречу руки, готовясь ее обнять. Она подошла к нему, и он прижал ее спиной к себе, скрестив свои руки у нее на груди й уткнувшись подбородком ей в макушку.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она. – После захода солнца становится так прохладно!
– Климат пустыни, – откликнулся он. – Днем жарко, а ночью холодно. Как ты думаешь, ты сможешь к этому привыкнуть?
– Я уже привыкла. Бостон ведь, знаешь ли, тоже не рай. Летом влажно, а зимой очень морозно.
– Ты по нему скучаешь?
– Больше нет.
Халид облегченно закрыл глаза. Потом начал растирать ей руки со словами:
– Что это на тебе надето?
– Твоя рубашка. Ты мне мало что оставил.
– Ты дрожишь, користа. Замерзла? Войдем в дом?
– Нет. Просто… Кажется, я еще не пришла в себя.
– Мне нравится, когда я заставляю тебя слабеть, користа, – проговорил он, прикасаясь губами к ее волосам.
Сара так долго молчала, что Халид обеспокоенно спросил:
– Что случилось?
Она только молча пожала плечами.
– Скажи мне! – тихо попросил Халид.
Сара в ответ повернулась и сказала, глядя ему в глаза:
– Ты, наверное, многих женщин заставлял испытывать то, что испытала сегодня я. Я не могу не думать о твоих прежних возлюбленных…
– Ни одна из них на тебя не походила.
– Но ведь они должны были… лучше уметь это? – не поверила ему она.
– Лучше умереть? – шутливо спросил он, но, увидев, что Сара даже не улыбнулась, тут же сказал: – Нет, не лучше.
– Но их же обучали искусству любви…
– И именно поэтому они так не похожи на тебя. Можешь ли ты себе представить, что я чувствую, зная, что я первый прикоснулся к тебе? Что я первый, кого ласкала ты?
– Но именно об этом я и говорю, Халид! Я сама не знаю, что делаю.
– Нет, знаешь. Тобой руководит страсть, а страсть – это лучший учитель.
– Ты – лучший учитель, – возразила Сара и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в губы.
– Это потому, что я никогда никого не хотел так, как хотел тебя, – с готовностью откликнулся он, страстно прижимая ее к себе.
Она странно обмякла в его объятиях, и только через несколько секунд он понял, что Сара смеется.
– Что же тебя так позабавило? – спросил Халид, чуть отстраняя Сару, чтобы заглянуть ей в глаза. Масляные лампы, установленные в углах террасы, отбрасывали на ее лицо неровные тени.
– Вспомнила первый вечер, когда я оказалась здесь, после того, как ты увез меня из гарема султана. Как я тебя боялась!
Она убрала прядь густых черных волос с его лба и постаралась уложить ее на место.
– По тебе не было видно, что ты боялась. Насколько я помню, ты влепила мне пощечину.
