Участь свою не выбирали

ему помогали, главным образом, личный пример старших и то, что костяк партийной организации составляли в основном старые опытные коммунисты: связист Сергей Васильевич Архипов – коммунист ленинского призыва, рабочий из Наро-Фоминска; начальник штаба дивизиона капитан Андреев, бывший работник Харьковского тракторного завода (погиб на Сучане в декабре 1942 года) и другие. Беляев работал, руководствуясь их советами и наставлениями. Главной задачей для себя и своих боевых товарищей оп считал честное выполнение воинского долга.

Партийная организация полка уделяла очень большое внимание росту ее рядов за счет передовых бойцов и командиров. К концу нашего пребывания на Сучане в управлении 2-го дивизиона три четверти состава были коммунистами, а во взводе Беляева из тридцати трех человек коммунистами стали тридцать два. Взвод связи так и называли взводом коммунистов.

Вспоминаю Беляева, Филиппова, Ипполитова, Танк i Волкову и думаю: какими же взрослыми были эти совсем молодые люди на воине! А главное, что они сам! считали себя такими и не просили и не думали ни (каких скидках на молодость. Когда же приходи! опыт – все становилось по плечу!

Отличившиеся в боях на Сучане бойцы и командиры за мужество и отвагу получили ордена и медали. Наград было не так уж много, и они не были щедрыми. Беляева наградили орденом Красной Звезды, Мартынова – медалью 'За отвагу', меня – медалью 'За боевые заслуги'. Эта первая в моей жизни медаль и знак ветерана Северо-Западного фронта, полученный много лет спустя,- память о тяжелых боях, о тех, кто навсегда остался на Сучане. Хочется привести здесь слова поэта Матусовского, на себе познавшего, каким был Северо-Западный фронт:

…Мы, встав здесь однажды, не двигались вспять,
Решив не сдаваться на милость.
Наверно, поэтому нас убивать
По нескольку раз приходилось… [19]

Невольно думаю сейчас, когда пишу эти строки: быть раненным на безлюдном, где почти не было боев, участке фронта на берегу Волги в 1941 году и остаться живым, без единой царапины, на унесшем столько жизней Сучане – это ли не парадокс войны!

Нашу 55-ю дивизию со времен боев на Сучане в шутку стали называть то 'непромокаемой', то 'болотной'. И, может быть, не случайно мы потом попали на Припятские, а позднее – на Пинские болота. Здесь дивизия получила название Мозырской, была награждена орденом Красного Знамени, а наш артполк – орденом Суворова III степени. Но уверен: эти успехи закладывались в боях на болоте Сучан!

…В декабре 1942 года нас перебросили с правого на левый край 'рамушевского коридора'. Леса, к которому мы уже так привыкли, здесь не было. Только снежные поля и редкие кустики. А как же строить блиндажи? Первые ночи, когда дивизия еще только сосредоточивалась на новом месте, спали просто на снегу, подстелив под себя ветки или случайно уцелевшую плащ-палатку. На такой 'постели' я не мог проспать всю ночь беспробудно, как это получалось у Мартынова. А он, проснувшись утром, прямо на снегу, не вставая, на удивление всем нам, запевал что-нибудь веселое. Песен этот добрый и веселый человек знал множество, и одна была лучше другой – напевные, мелодичные, веселые и грустные, они ласкали слух и успокаивали душу. Но мне было не до песен. За ночь я вскакивал пять-шесть раз и, шлепая себя по окоченевшим бокам руками, носился, как очумелый, пытаясь отогреться.

Правда, Мартынов спал в шубе, а я в шинели, так как офицером стал недавно.

Приближался Новый – 1943-й год. Улучив момент, я послал весточку домой:

'Поздравляю с Новым годом! Желаю в нем всего хорошего, а главное – здоровья! Живу сейчас в палатке. Мама, наверное, будет теперь беспокоиться, что холодно мне. Нет, мама, солдату, видать, и на Северном полюсе будет жарко! К тому же, и одет я прекрасно. Долго ли пробуду здесь – не знаю. Самое вероятное, что скоро опять буду на фронте. Надо немцев уничтожать, жизнь налаживать…'

Под Новый год наша дивизия заняла оборону. Мы разжились блиндажиком. Привезли лошадьми бревна издалека, за много километров. Потом ночью на руках подтаскивали к месту, где намечался штаб дивизиона. Блиндажик был низенький, но уютный. Появилась у нас и маленькая елочка без всяких украшений, но зато зеленая и пушистая.

Ночь под первое января 1943 года была тихая и звездная, с крепким морозом. Вражеская передовая замолчала. Гитлеровцы, наверное, попрятались в свои блиндажи, оставив часовых, напяливших на ноги громадные соломенные лапти – мы их часто находили во вражеских окопах.

А у нас – отличное новогоднее настроение! И не только из-за полученных наград. Хотя наш фронт не имел успехов, но уже чувствовалось, что после разгрома немецких войск под Сталинградом не за горами время, когда и мы начнем окружать и бить фашистов!

В двенадцать часов ночи на нашей передовой застрочили автоматы, полетели в небо ракеты. Вся передовая, не сговариваясь, как бы заявляла фашистским воякам: 'Ну, держитесь, близок час расплаты с вами! Будет вам еще не один Сталинград! Начавшийся самопроизвольный новогодний фейерверк завершили 'катюши'. 'Заиграв' где-то совсем близко, они выпустили в черное ночное небо оранжево-огненные стрелы, расчертившие его яркими полосами. Ракеты пронеслись над нами. На вражеском переднем крае загрохотали взрывы. Немецкая оборона молчала.

ОТ СОВЕТСКОГО ИНФОРМБЮРО

Из вечернего сообщения 30 декабря 1942 года

ИТОГИ 6-НЕДЕЛЬНОГО НАСТУПЛЕНИЯ НАШИХ ВОЙСК НА ПОДСТУПАХ К СТАЛИНГРАДУ

К середине сентября месяца 1942 года немецко-фашистские войска были остановлены Красной Армией под Сталинградом.

Ход войны показал, что стратегический план немецкого командования, состоявший в том, чтобы захватить Сталинград, отрезать центральную европейскую часть Советского Союза от волжского и уральского тыла, окружить и взять Москву,- был построен на песке, без учета своих реальных сил и советских резервов.

Полной противоположностью ему был стратегический план окружения и разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом, созданный Верховным Главнокомандованием Красной Армии.

Этот план осуществлен нашими войсками в ноябре – декабре 1942 года тремя этапами.

Бои под Горбами

Позднее, где бы дивизия не воевала, если надо было подчеркнуть убийственную тяжесть артиллерийского обстрела или особую жестокость боя, мы обычно говорили: 'Совсем как под Горбами'. Так называлась деревня в конце 'рамушевского коридора'. Эта деревня была на карте, но уже не существовала: фашисты сожгли и разрушили ее по неизвестной причине.

Это был тот период, когда советские войска, воодушевленные победой под Сталинградом, вели успешное наступление на многих участках фронта. Мы прибыли под Горбы в суровые январские морозы и были брошены в брешь, пробитую в немецкой обороне. Враг отчаянно сопротивлялся. Чтобы обескровить готовившиеся к наступлению советские войска, фашисты использовали свою многочисленную артиллерию, находившуюся в. полукольце окружения. Ее налеты были массированными и точными: гитлеровцы