– Не скрывайте от меня информацию, которая способна оградить вас от опасности, – попросил Снаут.
– Я не сотрудник корпорации! – бросил через плечо Кидди, уходя к лифтовым шахтам.
«Черт возьми! – раздраженно думал он, когда лифт уже взмывал вместе с ним к парковочной площадке. – Еще только охраны мне не хватало! А как Бэльбик стелил? „Прислушайся к его словам! Это очень полезно!“ Куда он хотел меня пристроить: в министерство или информатором в федеральное бюро? Подождали бы уж, пока Стиай меня не уломает на работу в корпорации. Или – в самом деле охрана? Вот черт! Не спросил, могу ли я уволить ненужного мне слугу. С другой стороны, надо еще посмотреть, что это за категория „А“, может быть, там и не обойтись без слуги? Нет, к черту слугу. Определюсь, потом сниму квартирку, а там поговорю со Стиаем, чтобы уладить весь этот бред».
Наверху уже заканчивался день, и Кидди внезапно почувствовал усталость, накопившуюся и в ногах, и во всем теле. Ночью поспать особо не удалось: планетоход прибыл на околоземную базу на час раньше, поэтому ожидание парома затянулось. За час спуска нормального сна тоже не случилось, тем более что преследовавший его с самой Луны Хаменбер сумел обменяться с его соседом местами и донимал его вопросами при малейшей попытке приоткрыть глаза. Потом Моника, потом Миха… Отец… Не слишком ли много за целый день, даже поесть толком не удалось, что он там отщипнул на кухне у Моники, да и о какой еде он может думать, если Михи нет, в кармане лежит его мяч и разговорник, заряженный Михой и голосом Михи объявляющий, что Миху погубил именно Кидди? До этого Снаут, кажется, еще не докопался.
Что же делать?
Кидди сдвинул дверь ближайшего купе, почти упал в кресло и приложил блокиратор к приемнику автопилота. На панели высветился маршрут, который Кидди рассматривать не стал, под днищем зажурчали гравионаправляющие, купе плавно оторвалось от пластиковых панелей оголовка министерства и над расползающимся по городу коктейлем из сумрака и огней полетело к югу.
«Поставить вот так прямой курс на восток и лететь всю ночь, чтобы проснуться где-нибудь над океаном, опустить купе метров до десяти высоты и высматривать на горизонте землю, пытаясь угадать, что она сулит безмозглому летуну».
26
Волоконце было мокрым, словно Сиф промывала его в ванной. Кидди принял его на ладонь, поймал Сиф за бедро, приник губами к животу, закрыл глаза, чтобы продлить ощущение блаженства, которое немедленно начинало поглощать его существо рядом с Сиф, но ее бедро осталось твердым.
– Нет, – покачала она головой, улыбнулась, провела пальцем по лицу Кидди, смешно шлепнув его губой. – Оденься.
– Зачем? – не понял Кидди. – Это же сон!
– Ты хочешь оказаться там голым? – Она задумалась. – Мне нравится твое тело, ты довольно неплохо выглядишь, но… твой… вид будет нас отвлекать.
– А мы сможем с тобой заняться этим там? – спросил Кидди, прыгая на одной ноге и пытаясь уместить в штанах набухшую плоть.
– Зачем загадывать? – Она смотрела на него с интересом. – Никогда не следует ничего загадывать.
– Прогнозы иногда полезны, – не согласился Кидди.
– Да, – кивнула Сиф. – Билл как-то сказал мне, что в его возрасте нет ничего обиднее, чем оказаться наедине с женщиной, если мастурбировал час назад. Правда, еще обиднее и не дождаться женщины, и не мастурбировать.
– Однако, ну и темы у вас, – покачал головой Кидди. – Кстати, ты ничего не говорила о своей матери.
– Расскажу как-нибудь, – глаза у Сиф горели. – Я многое тебе не рассказывала. Честно говоря, я и слов таких не знаю, чтобы все рассказать.
– Ну так покажи. – Кидди натянул майку, подхватил с пола рубашку, выпрямился. – Я понятливый.
– Надеюсь, – она указала взглядом на волоконце. – Хотя не следует тебе с ней встречаться. Ты собираешься засыпать?
– А ты? – Кидди снова прокатил его между пальцами.
– А мне не надо. – Она смотрела на него выжидающе.
– Ты отправляешь меня туда одного?
– Нет, – улыбнулась она. – После того случая не рискну. Ты особенный.
– В чем же моя особенность? – спросил Кидди.
– Вопрос мужчины, – усмехнулась Сиф и села на скрещенные ноги, раскрывшись лоном над собственной пяткой, как раковина. – Женщина бы не потребовала расшифровки.
– А Билл тоже был особенным… для твоей матери? – Кидди не мог оторвать взгляда от манящей плоти.
– Садись, – кивнула она на матрац. – Садись и клади утвердитель в рот. Я тебя не оставлю одного, просто мне утвердитель не нужен. Я сама… утвердитель.
– А одежда?
Кидди медленно опустился.
– Одежду я себе придумаю, – она явно насмехалась над ним.
– У Билла нет на руке кольца, – заметил Кидди. – У людей его возраста сильны ритуалы, особенно в быту. Почему они расстались?
– Иногда расставание может оказаться полезнее встречи. – Сиф прикрыла на мгновение глаза. – Да и ритуалы могут быть разными. Ты видел, что у Билла нет пальца?
– Да, – Кидди замер, держа волоконце у губ.
– Так вот, палец ему откусила моя мать.
27
– Ты хочешь спросить, о чем со мной говорил этот лакированный козел?
Магда всегда угадывала его мысли. Угадала и теперь, когда Кидди вошел в душевую комнату и, проведя пальцем по едва заметным холмикам ее позвоночника, все-таки замер над ягодицами. Кидди не ответил, он стоял молча, нервно стискивая кулаки и видя в зеркальной стене собственные подрагивающие бицепсы. Нервное напряжение выглядело довольно реалистично. А если еще и скулы напрячь? Черт возьми, к чему эта комедия, если он и в самом деле чувствует себя так, словно ему публично плюнули в спину, а когда он обернулся, вежливо улыбнулись, набирая слюну для следующего плевка?
– У?
Этот звук Магда произносила неповторимо. Она производила его гортанью и небом, сопровождая детским взглядом. В череде ее достоинств взгляд был едва ли не самым важным. Она умела взглядом спрашивать, отвечать, успокаивать, возбуждать. Сейчас ее глаза были закрыты. Она наклонилась, оперлась ладонями на край ванны, выгнулась, раскрылась розовым, прошептала не оборачиваясь:
– Дурак ты, Кидди, я только твоя.
Струйки воды били ей в плечи и в середину спины, скатывались по ложбинке, омывали талию и струились потоком к лону. Кидди опустился на колени, поймал ручеек языком, обхватил ее бедра, прижал к лицу, почувствовал дразнящий запах, погрузил лицо в мягкость, и в этот миг Магда дотянулась до сенсора. Псевдограв переключился, и ванная поплыла куда-то вниз и назад, окутываясь хороводом и месивом пузырей и бисера теплой воды, удваивая, удесятеряя легкость, охватившую Кидди от больших пальцев ног до кончика языка.
– Чего он хотел? – спросил Кидди получасом позже, выуживая из бокса сухое полотенце.
– Сейчас, – Магда щелкнула по выключателю, и парившая в воздухе влага упала на пол, заставив ее весело взвизгнуть. – Он хотел зацепить тебя.
Кидди поймал Магду в полотенце, завернул, прижал к себе, ощущая под тканью соблазнительную податливость.
– И у него это получилось. Мне очень хорошо с тобой, Кидди. Сегодня особенно.
– Ты чудо, – снял губами капельки воды с ее подбородка Кидди. – Мне пора. Я зайду к тебе в обед. Сделай цветочный чай. Не хочу кофе.
– С жасмином, – кивнула Магда и уже не сводила с него глаз, пока он надевал форму, затягивал манжет воротника, вглядывался в собственное отражение в зеркале. А Кидди словно забыл о ней. Он даже
