масках с золотыми кругами.
— Очистители Мертвых Земель, — усмехнулся Хейграст.
— Не понимаю. — Лукус затянул ленты в волосах. — Публики нет, границу Дары они уже прошли. Для кого это представление?
— Представление? — медленно повторил Хейграст и внезапно закричал, переменившись в лице: — Именно представление! А публика — это стражники и мы, волею Эла. Дан! Бегом в сторону внутренней крепости. Срочно сюда кого угодно, Бродуса, Чаргоса, да и стражников сколько есть. Скажи, что к воротам движутся враги. Омхан! Демон с тобой! Где ты?
Когда отряд храма был всего лишь в варме шагов от подъема к четвертым внешним воротам северной цитадели, уже и Бродус, и Чаргос, и две дюжины стражников, включая Омхана с его двумя заспанными напарниками, стояли с этой стороны стены.
— Займите свои места, — приказал стражникам Омхана Бродус. — Остальным не высовываться. Ты в самом деле думаешь, что это враги? — повернулся он к Хейграсту.
— Он чувствует это, — махнул рукой в сторону Сашки Хейграст. — А я думаю вот о чем. Омхан говорил, что эти отряды зачастили в Мертвые Земли только с прошлой недели?
— Да, — кивнул Бродус. — Они проделали не меньше двух дюжин рейдов, но только последние девять или десять были в масках. Валгас говорил, что это связано с приближением весеннего равноденствия.
— Валгас скажет что угодно, если ему это нужно, — мрачно заметил Чаргос, опираясь о меч. — Кажется, мы проглядели врага.
— Мои стражники знают тех, кто проходил, даже под масками, — бросил, всматриваясь в ущелье, Бродус. — В основном это всякий сброд. Те, кого приходится силой вытаскивать из кабаков ночами, кто валяется поутру на площадях. Но Валгас никогда не брезговал такими работниками. У него находят приют и нищие, и больные, и пьяницы.
— Значит, как раз те, пропажи которых никто не хватится! — Хейграст стиснул зубы. — Десять рейдов! Если мои предположения верны, это больше трех дюжин врагов, которые прячутся в храме и ждут своего часа!
— Хотел бы я иметь доказательства предательства Валгаса, — пробормотал Бродус.
— Я знаю старшего этой пятерки. — Омхан прищурился, показывая сквозь ворота. — Он прихрамывает. Это Маклих, третий служитель храма. Вчера они прошли через ворота первыми. Он часто водит храмовников в Мертвые Земли. Кстати, Маклих порядочная свинья.
— А вот это мы и проверим, — прошептал Бродус. — Делаем, как решили. Когда храмовники войдут в проход, закрыть решетку у них за спиной. Может, и переднюю тоже? — повернулся он к Чаргосу.
— Не стоит, — спокойно сказал тот, все так же опираясь о меч. — Не волнуйся, они не причинят нам вреда. Прикажи всем укрыться в башнях.
Шаги послышались в воротах, и скрипучий голос с притворной веселостью окликнул стражника:
— Что? Так и не удалось выспаться, Омхан? И начальство здесь? Я смотрю, старина Чаргос не дает вам спуску, проверяет даже и в утренние часы?
— Служба, — ответил Омхан и, давая знак охране, почесал мясистый нос.
С грохотом упала железная решетка за спиной вошедших. Мгновение царила пауза, затем раздался недоуменный голос Маклиха:
— Что за шутки, Чаргос? А если бы кого-нибудь из служителей храма Эла придавило?
— А ты думаешь, Маклих, Эл пожалел бы об этом? — спокойно спросил Чаргос.
— Уйди, старик, с дороги, — потребовал Маклих. — У меня разрешение Бродуса. Бургомистр знает о нашем деле.
— Все ли он знает? — спросил Бродус, подходя к Чаргосу.
Стражники вышли из башни и встали за спиной у Бродуса, Чаргоса и Омхана. Хейграст придержал рукой Дана, попытавшегося снять с плеча лук, и тоже сделал шаг вперед. Сашка последовал за ним и увидел в освещенном утренними лучами Алателя проходе пятерых. Позади них опиралась о камень тяжелая металлическая решетка. Четверо стояли у нее, пятый с флагом и без маски замер впереди. На недоуменном и раздраженном лице испуганно бегали глаза. Но причина страха таилась за спиной Маклиха.
— Скажи служителям храма, чтобы сняли маски, — потребовал Бродус.
Маклих растерянно обернулся, но в ту же секунду блеснуло лезвие меча и храмовник повалился на камни. И тогда четверо сбросили мантии.
В проходе стояли такие же серые воины, каких Сашка видел на тропе Ад-Же. Тускло отсвечивали кольчуги. Поблескивали серые медальоны с черным кругом посередине. В руках у троих из них темнели топоры. Убивший Маклиха держал меч, по которому сползали на камень капли крови. Двое — нари. Двое — люди.
Один из них, великан, ростом не меньше Бродуса, широко расставил ноги и, опустив меч, что-то громко крикнул.
— Что он говорит? — спросил Хейграст Лукуса, который, как и все, кроме спокойно стоявшего Чаргоса, сжимал в руках обнаженный меч.
— Это язык бадзу, — ответил вместо Лукуса Чаргос. — Он говорит, что у нас есть выбор. Мы поднимаем решетку, и они уходят. Либо убивают всех прямо здесь.
— Я вижу, это крепкие воины, — сказал Бродус. — Но они что-то путают. Передай им, Чаргос, что выбор есть. Но иной. Либо они сдаются и ждут решения своей участи в городской темнице, либо умрут у входа в северную цитадель.
Чаргос произнес несколько гортанных слов, воин с мечом зло улыбнулся, обнажив заостренные зубы, поднял левую руку, и враги сделали шаг вперед. Это движение, при котором оружие словно ожило в их руках, показалось Сашке дуновением смерти. Воины Эйд-Мера, включая Бродуса, непроизвольно качнулись назад. Все, кроме Чаргоса. Одновременно один из нари начал дуть в небольшой рог, наполнивший крепостные ворота, двор крепости и ущелье перед цитаделью тягучим тоскливым воем. Второй мгновенно выдернул из-за плеча и уже направил в лицо Бродусу самострел, когда из-за спины стражников просвистела короткая стрела и до половины вошла в горло врага. И Чаргос, стремительно и непостижимо опережая Бродуса, сделал один или два шага навстречу оставшимся трем воинам, резким движением странного искрящегося меча срезал руку с топором одному и рассек вместе с рогом лицо другому. Третий уже мягко сползал по стене с боевым ножом, вошедшим в его глаз по самую рукоять.
— Чаргос! — растерянно произнес Бродус, опуская обнаженный меч. — Когда ты успел еще и метнуть нож? Что это за война, в которой начальник стражи не успевает добраться до врага?
— Извини, Бродус, — вздохнул Чаргос, вытирая меч поднятой маской храмовника. — В проходе было тесно, если бы я что-то делал медленно, ты мог бы задеть меня мечом. Ты хорош на открытой площадке, но не в крепостных ходах.
— В таком случае ты еще не закончил мое обучение! — воскликнул Бродус.
— Обучение никогда не может быть закончено, — заметил Чаргос. — Ты лучше обрати внимание на стрелка, который, без сомнения, спас твою жизнь.
Стражники расступились. У стены стоял смущенный и немного испуганный Дан. Он все еще держал в руках лук с наложенной на тетиву второй стрелой. Смутившись под обращенными на него взглядами еще больше, он убрал стрелу и пробормотал:
— Это за тетушку Анду. Трук сам успел отомстить за себя.
— Мой дом всегда открыт для тебя, племянник Трука, — серьезно проговорил Бродус.
— Спасибо, Бродус, — гордо сказал Хейграст, обнимая мальчишку. — Но у него уже есть дом, хотя он и начал становиться воином с убийства нари.
— Нари — врага! — пробормотал Дан.
— Я это заметил, — строго подтвердил Хейграст. — И только это тебя оправдывает.
Он улыбнулся, и облегченно рассмеялись остальные. Но смех прозвучал печально. Все понимали: опасность не рассеялась над городом, она только обнаружила себя.
Лукус наклонился над поверженными врагами, внимательно рассмотрел их, затем повернулся к Бродусу:
— У троих обычные зубы, а у старшего, который говорил с тобой, заточенные. Я бы даже сказал, что
